– Да куда б ты делся от Анджи! А она – от тебя. Если уж написано на роду…
– Вот, еще одна фаталистка!
– Я не о судьбе – о предназначении. Вы ж созданы друг для друга.
– Твоими бы устами… Ладно, а с чего ты заговорила о Бахраме?
– Ну, ты ж для меня как брат – вдруг присоветуешь что?
– Интересно ты понимаешь отношения родичей!.. Учитывая, к чему склоняла меня вчера.
– Ведь не по крови? – возразила ведьма. – Чего ж тут осудительного?
– Ведь брат все-таки…
– И что? Если возникла потребность, отчего не ублажить ее в узком кругу, при полном доверии сторон? С близким человеком и близость – в радость. Ему даришь себя со всей душой.
– Брату? – с сомнением спросил Светлан.
– А почему нет?
– Когда привыкаешь глядеть на кого-то, как на родича, уже не можешь принимать его за объект… э-э… страсти. Табу, понимаешь?
– А нечего было привыкать, – отрезала она. – Ну что за люди? Понавешали флажков и сами же шарахаются от них… Цирк!
Покачав головой, богатырь молвил:
– Как быстро растут дети…
– Подумаешь! – фыркнула Жанна. – У меня в этих делах знаешь, какой опыт? Не говоря про стаж.
– В делах – может быть. А в чувствах?
– С этим хуже, – признала девушка. – Если говорить о настоящих – чтоб до донышка… Вот как у вас с Анджи. Потому и обратилась за советом.
– Думаешь, у нас есть чему учиться? Сложность на сложности. А временами бывает так больно…
– Так ведь и боль – сладкая?
– Это мазохистом она в радость, а я обойдусь.
– Все равно, вам можно завидовать.
– Это – да, – согласился Светлан. – Если не свихнешься, всего нахлебаешься вдосталь. Иным и не снилось столько.
Недолго помолчав, Жанна произнесла:
– Возвращаясь к Бахраму… Тут есть препятствие.
– Ну?
– Похоже, его не влекут девицы. Вообще.
– Восток – дело тонкое, – осклабился богатырь. – Так ты поэтому вырядилась пажом?
– И поэтому тоже.
– Ну, ты меня позоришь!.. Не могла променять на кого-то поядренней?
– Си-ир, это не смешно,.
– Тебе-то конечно, – согласился он и вздохнул: – Легких путей не ищем, да? Что ты, что я… что Артур.
– Легкие ведут сам знаешь куда. Нам в те места и даром не надо.
– А как же Стрелок? – спросил Светлан.
– Да куда он денется? И кто виноват, что Стрелок такой рохля!..
– Просто он старается быть честным.
– Сдалась мне его честность, – пробурчала девушка. – И кто забил ему голову такими глупостями?
– Вот и поинтересуйся. Уж чтоб ты, да не нашла подхода к мужчине…
– Кто мужчина: Стрелок? Скажешь тоже!
– Мне-то мнилось, ты благоволишь к нему. Даже вроде нежность питаешь.
– Как к дитю малому, ага. Вот Бахрам – взрослый. Правда, вымахал не в того.
– А ты не путаешь? – усомнился богатырь. – Насколько заметил, он любуется женщинами.
– Как и ты – ладными мужиками. Но разве у тебя это ведет к чему-то?
– Да боже упаси!..
– То-то и оно.
– М-да, проблема, – сказал Светлан. – Впрочем, решаемая, насколько знаю, – если речь идет о ведьмах. Ведь вы кого угодно обратите на путь. Тем более, ты уже как будто нашла способ.
– Предлагаешь остаток жизни разгуливать в штанах? – спросила Жанна. – И подставлять любимому выход вместо входа? Конечно, я согласна на жертвы – но притворяться не собой?..
– Да, таких вольностей мне не уразуметь, – покачал он головой. – Здравствуй, племя младое!.. А заодно и прощай – наше-то время ушло.
– Не кокетничай, си-ир.
– Да господь с тобой…
Мгновенным взмахом эльфского клинка Светлан отбросил в сторону здорового паука, зачем-то вздумавшего сверзиться на его голову. Конечно, после чудовищ Тартара здешние членистоножки не кажутся страшными, а все равно – неприятно. Возможно, из-за ассоциаций, связанных с убитым колдуном.
– Уж не тебе плакаться на женскую неприязнь, – заметила Жанна.
– Многие женщины меня любят, но не одна не уживается, – вздохнул Светлан. – Похоже, год – это предел.
– Так тебе ж лишь одна и нужна? – фыркнула ведьма. – И потом, богатырям личная жизнь не положена.
– И вечный бой, да? А спать скоро вообще перестану, так что и во сне покоя не увидать… Нет, дело в ином, – сказал он, подумав. – У меня и раньше не складывалось. Все мои прежние подружки ныне живут с другими, растят детей – увы, не моих.
– Не дождались от тебя отклика, вот и слиняли, – рассудила Жанна.
– А ведь тогда я не слишком уходил за норму. Зато ныне!.. С тех пор, как превысил три центнера, каждый шаг делаю с аккуратностью, страшась кого-нибудь раздавить. И поворачиваюсь с оглядкой, дабы не зашибить подвернувшихся. Будто разгуливаю меж дошколят.
– На тебя, сир, теперь надо взбираться, как на гору, – засмеялась она. – И бродить, бродить по твоим холмам!..
– Альпинисточка моя, – усмехнулся Светлан. – Лучше не вводи в искушение.
– Да какой ты богатырь, если не можешь противиться соблазну?
– Уж какой есть, – сказал он. – Доморощенный, где-то даже самозваный. А когда не хватает силы, беру умом.
– Или языком, ага? Мне ли тебя не знать!..
– Мы ж с тобой знакомы всего год, – удивился Светлан.
– Для кого год, – молвила Жанна. – А для кого четырнадцать месяцев и восемь дней.
– Ладно, не пыли. А то не знаю твоих способностей к арифметике!..
– Видишь? Выходит, и ты познал меня до самых… гм… глубин. Так что осталось только довести знание до абсолюта.
– Может, вам с Лорой спеть на пару? – огрызнулся Светлан. – Дуэт получился бы – блеск!.. Даже слушать не обязательно – смотри и балдей.
Сбоку раздались истошные крики, визг, ругань, накатив точно взрыв, – причем женские голоса мешались с мужскими. Поспешив на гвалт, парочка увидела, как несколько рыцарей, упившихся до полного озверения, пытаются… э-э… любить комедиантов, причем даже без различия полов. Пришлось Светлану поучить дворян хорошим манерам – на доступном для них языке и посредством весьма убедительных доводов, после которых они уползали на карачках. Затем подоспели здоровяки-стражи, похожие на спущенных с цепей волкодавов, и еще усугубили аргументы богатыря, без церемоний мутузя вассалов, злоупотребивших графским радушием. Как видно, де Биф пресекал насилие, исходящее не от него.
Когда дебоширов уволокли, увязав в смирительные ремни, Светлан и Жанна задержались еще на десяток минут, принимая изъявления благодарности от потрепанных актеров и директора труппы, моложавого шустрого мужичка, назвавшегося Жульеном Сагетти и очень старавшегося казаться солидней. Юный паж даже удостоился приглашения (высказанного, впрочем, в форме благожелательной шутки) сыграть женскую роль в одном из спектаклей труппы – что очень насмешило Светлана. Тем более, что женщин среди актеров хватало – имелись даже хорошенькие.
– А роль героя-любовника у вас не вакантна? – поинтересовался он. – Вот тут бы наш пострел порезвился!..
– Точно, – поддакнул паж мальчишеским тенорком. – Героя будешь играть ты, любовника – я.
Жульен неуверенно улыбнулся и с опаской покосился на Агру, изящным горельефом застывшую возле стены. В разборки людей кобрис не вмешивалась – лишь наблюдала. Наверно, это и к лучшему.
– Запритесь крепче, – сказал богатырь уже на выходе. – Нынешняя ночь не для артистических натур.
– О, если б не глупое тщеславие нашей примы! – посетовал директор. – Думаете, это в первый раз? Впрочем, я прослежу. Даже посторожу, если потребуется… Еще раз благодарю благородных господ за весьма, весьма своевременную помощь. Господи, ну почему свое расположение наши почитатели не выказывают иными способами?
– Будет и на вашей улице праздник, – пообещал Светлан. – Лет эдак через тысячу богатству и славе артистов станут завидовать короли.
– Ах, ваша светлость! – вздохнул Жульен. – Конечно, я люблю сказки…
Глава 9. Нордией пахнуло.
Затем, отойдя от актеров не особенно далеко, на одном из сумеречных перекрестков, троица попала в засаду. Действительно, на случайную встречу это не походило – богатыря явно поджидали. А был это не кто иной, как маркиз де Гронде, посол Нордии, сопровождаемый двумя крепышами-слугами, вооруженными мечами и облаченными в полулаты. Сам-то он прихватил с собой лишь парадную шпагу, а одет был вовсе не по моде раннего средневековья.