– И как ты предлагаешь уравнять силы? – спросил он. – Выйти против тебя с голыми руками? А может, мне и раздеться – совсем?

– Лучше мне, – предложила Жанна с готовностью.

– Уж для меня-то, конечно, лучше. Но вряд ли это устроит Тига. Вдобавок, он еще и…

– Кто? – с вызовом потребовал рыцарь.

– Не ценитель красоты – скажем так. Есть люди, способные замечать лишь уродство, даже находящие в нем особый смак.

– Взамен роз любят нюхать дерьмо, – добавила ясности ведьма. – А заодно и других стараются извазюкать.

– Жан, Жан, пощади мой уши!.. Где ты набрался таких слов?

– Как будто, если сказать «фекалии», оно станет пахнуть лучше!

Впрочем, с Ла Гуса всё ссыпалось, как вода с… ну да, с этой самой птички. По крайней мере, рядом с ним Светлан не ощущал себя уродом.

– А если о твоих художествах узнает де Биф? – поинтересовался богатырь.

– А здесь не он главное начальство, – с усмешкой парировал рыцарь. – Разве не понял еще? Конечно, я охраняю жизнь сюзерена. Но давать ему полный отчет?..

– И кому ж ты служишь – ведь не нордийцам?

– Еще не хватало! – искренне возмутился Ла Гус. – Да пусть они передохнут – мне-то что?

– А-а, так ты патриот! – сказал Светлан. – Э-э… междуреченского засола. Вот, значит, каков диагноз. Только зачем плавать так мелко? Размахнись хотя бы на королевство.

– Сперва нужно навести в нем порядок…

– Такой же, как здесь? Кошмар. – Покачав головой, он произнес: – Парень, а ведь ты завис над пропастью – не чувствуешь?

– Ты о чем? – спросил Тиг настороженно.

– О том, что умный интриган не стал бы сейчас переть на рожон. Ну-ка напрягись и холодным рассудком взвесь, много ли выиграешь, выскочив до срока, и чем рискуешь, не угадав победителя.

– По-твоему, кроме выгоды меня ничего не заботит?

– Думаю, она перевешивает прочее – когда ты не ослеплен злобой. Не станешь же ты уверять, будто твой хозяин тебе дороже жизни?

– Почему нет?

– И за что боготворишь его: за могущество?

– Ну, хотя бы…

– Но если выяснится, что я сильней, – спросил Светлан, – тогда и меня вознесешь?

Тут Жанна хихикнула – слишком тонко, на секунду выпав из роли.

– Или все равно будешь пытаться ударить исподтишка? – продолжал он. – Или ты любишь господ как раз за то, что перед ними надо ползать на брюхе? Ведь так устроен твой «порядок»: слабые должны пресмыкаться? А когда сам стелешься перед немногими, зато перед тобой – остальные… Вот это и есть простое человеческое счастье, да?

На пару минут в комнате зависло молчание. Как видно, Ла Гус взвешивал… холодным рассудком.

– По-моему, теперь ты пытаешься мною вертеть, – пробормотал он наконец.

– Возможно, – не стал отрицать Светлан. – По крайней мере, я делаю это не за твоей спиной, и если хоть раз поймаешь на вранье… Впрочем, это из области чудес.

– В коих ты тоже смыслишь, верно?

– Смыслить – не значит злоупотреблять, – молвил богатырь. – Но вот хватит ли у тебя проницательности, чтоб оценить мою правдивость?

– Или ты лжешь более искусно, чем я проницаю, – усмехнулся рыцарь.

– Видишь, как интересно? Вот здесь и стоит посостязаться. Эта игра куда занятней, чем подсыпать соперникам отраву.

– А как быть с тем, что ты мешаешь мне жить?

– Жить – ни в коем разе, – возразил Светлан. – Жировать – наверно… поскольку ты вполне можешь зарваться. Или желаешь расшибить голову об утесы? Ну так вперед, с развернутыми знаменами! Если у тебя тяга к самоубийству, тут уж ничего не поделаешь. Думай, Тиг, думай!..

– И кто ж его строганул, интересно? – пробурчал Светлан, закрыв за собой дубовую дверь. – Случаем, не прежний Биф? Ведь не зря возвысил Тига именно Роже. Да и сам бастард трется здесь неспроста – верно, ждет: не обломится ли ему по максимуму?

– Думаешь, тебе удалось перевербовать Ла Гуса? – спросила Жанна.

– Не будет гадить – и то хлеб… с паршивой овцы.

– Ну, ты и завернул, си-ир! – удивилась она такой конструкции.

– Яго недодушенный, – проворчал богатырь. – Интриган доморощенный… Хотя в этих делах все – самоучки. – Вздохнув глубже, он расправил плечи, будто сбросил груз, и спросил: – Ну, кто у нас на очереди?

– Графский библиотекарь, – ответила Жанна. – Или, как выразился де Гронде, хранитель книг.

– «Водитель кобылы», ну да. Впрочем, так и вправду звучит весомей. Нечто сродни ученому.

– Будто у нас ученых очень ценят! – фыркнула ведьма. – Вот маг – иное дело. А еще выше – громилы в железных футлярах.

– Здесь многое устроено не по уму, – согласился Светлан. – Нынче-то на коне – спецы по убийствам.

– Вроде тебя, ага? – спросила девушка. – Хотя ты – на шестиноге.

– Тяжел, тяжел мой крест, – вздохнул богатырь, машинально огладив рукоять меча.

– Еще бы, – поддакнула Жанна. – Особенно, если долбать им по вражьим головам.

– Похоже, нам сюда, – сказал Светлан, сворачивая в невзрачный тупичок. – На книги у меня нюх.

– Как и на девиц, ага? Наши-то благородки такие пахучие! Но это снаружи. А внутри все путем: кость – белая; кровь – голубая.

– И писают духами, – не удержался он. – Кстати, по поводу голубой крови: можно подумать, наши дворянчики проклюнулись из вампиров. Вот это и зовется у них благим родом?

– Матом, – буркнула Жанна, – орется… А известно тебе, сир, что кровь вояк мало-помалу меняет цвет? И как раз в сторону голубого.

– Может, возрастные изменения?

– Фигу! – отвергла она. – А то я не видела кровь миролюбов!.. Да ты и сам насмотрелся.

– Больше, чем хотелось, – подтвердил Светлан. – Но недостаточно для статистики.

– Скоро наберешь, – пообещала ведьма. – Или можно наведаться в здешние темницы – наверняка ж там богатый выбор.

– Вот с ревизией тюрем придется погодить.

– Недипломатично, да?

– К сожалению. И если подстегнуть события, лучше не станет никому.

– Прежде ты б не рассуждал, – хмыкнула Жанна. – А когда вызволял меня из подвалов Кюси, разнес там едва не все.

– Так то ж тебя, – пробурчал богатырь. – Любимая мозоль, знаешь ли.

– Ну, спасибо!

– И Карл к тому времени уже ополчился на меня. А вот Биф пока не выходит за рамки – хватает ума… или чего иного.

Он остановился перед скромной дверью, даже не обитой железом. Впрочем, доски на нее пошли прочные, а изнутри они наверняка подпирались засовом. То есть своротить эту плиту смог бы не всякий. Но надо ж еще и захотеть?

– А ведь защита устроена грамотно, – заметила Жанна.

– От чего защита-то? – не понял Светлан.

– От всякой нечисти, си-ир. Но особенно – от призрачных сутей.

– Стало быть, призракам не выдают книг? Что ж, это правильно.

Легонько толкнув дверь – как ни странно, не запертую, – он вступил в библиотеку. Подождав, пока ведьма и кобрис прошмыгнут следом, так же аккуратно затворил за ними.

Воздух здесь оказался затхлым – что неудивительно, учитывая отсутствие окон. Привычных полок тоже не было, лишь столы и стулья, в большинстве придвинутые к стенам, – на коих и громоздились толстые тома, более походившие на шкатулки или даже небольшие сундуки: в стальных переплетах, с массивными застежками, а иногда и замками.

Почти вся комната была погружена в сумрак, и лишь центральный стол заливало свечение, исходящее из стеклянной лампы. За столом, перед раскрытой книгой, восседал худощавый мужчина в мерцающей мантии, на плечи которого спадали волны снежных волос, а благообразный лик украшала окладистая борода, столь же седая, как и кустистые брови. Гостей он словно бы не видел, углубившись в чтение.

– Волосы-то – крашеные, – пробурчала Жанна. – И брови накладные. Что за театр?

Усмехнувшись, Светлан откликнулся столь же тихо:

– Уж лучше театр, нежели цирк. Тем более, ему к лицу, разве нет? А еще подошли бы очки. Впрочем, их пока не изобрели… кажется.