– Верно, он заслужил кару, – подхватила Адель. – И Бог не допустит, чтобы убийца и насильник ушел от возмездия.

– Да запросто! – сказал богатырь. – И мало, что допустит, – он даже подстрекает к этому. Если здешние графья и ближнюю родню не щадили, а после причислялись к святым… Роже в этом ряду – из самых тихих.

– Вот пусть и отправляется в ад!

– Тебе, случайно, не являлся призрак отца? – поинтересовался Светлан. – В компании с убиенными братьями.

– Зачем еще? – огрызнулась она с испугом.

– Да, видишь, некоторым для драчки за власть требуется обоснование. Вот один принц и обвинил дядю в убийстве короля, сославшись на такого свидетеля. И поди разберись, сочинил бедняга или впрямь пригрезилось.

– А почему «бедняга»? – спросила Адель отрывисто.

– Да потому, что не пережил этой свары, заодно с собой порешив родичей – своих и своей свихнувшейся подружки. Впрочем, и сам явно был с тараканами в голове.

– Однако ж прославился, да?

– Не столько своими делами, сколько талантом великого драматурга, обелившего маньяка в своей пьесе. Подфартило толстяку, хотя не заслуживал.

– А если рукой сочинителя водил Бог? Как и рукой того принца.

– Только не изображай из себя орудие Божьего гнева, – сказал Светлан. – Или тебе тоже требуются оправдания?

Повернув голову, вперил взгляд в колдунью, застывшую в углу:

– Бабуся, а ты впрямь смыслишь в своем ремесле или только напускаешь туман? Ну говори!..

– Отвечай! – велела графиня.

– У меня большой опыт, добрый господин, – уклончиво проскрипела колдунья. – Мне уже много, много лет.

Как будто это плюс для спеца.

– А у кого обучалась профессии?

– Чародейные секреты мне передала мать, прославившаяся могуществом во многих деревнях. А ей…

– Ясно, – кивнул Светлан. – Сельская династия, нахватавшая знаний с бору по сосенке. А колдовской крови в тебе – хорошо, если на осьмушку. Слабенький раствор, а? И образование ни к черту… Нет, – сказал он уверенно, – проблема не в тебе. И захотела бы, да не потянешь.

– Ты о чем, рыцарь? – настороженно спросила Адель.

– Пытаюсь понять, откуда в тебе эта пакость. Ведь не с рождения? Жаль, я не видел тебя в детстве.

– Тебе что, понравилось оскорблять меня?

– Боже упаси, я не воюю с женщинами!.. Неужто сама не чувствуешь, что с тобой неладно?

Поджав губы, графиня распрямилась в кресле, помолчала с минуту. Затем разродилась:

– Если в этом замке кто-то нормален, то это я.

– Ой не лги, боярыня, – я ж тебя насквозь вижу!.. Или забыла, с кем говоришь? Чтобы я, да не распознал оборотня!..

Не удержавшись, старушка издала испуганный вздох. Графиня и вовсе закостенела в статую, даже моргать перестала. Прищурясь, Светлан глядел на нее, фиксировал реакцию. А пауза все тянулась.

– Ты… сошел… с ума, – выцедила Адель наконец.

– Мимо, – ответил он. – Я рассудочен до неприличия. И вовсе не собираюсь разоблачать тебя прилюдно – так что расслабься.

О том, что на это вряд ли пойдет ее муж, Светлан не стал поминать.

– Чего же ты хочешь? – спросила она тихо. – Во что мне обойдется твое молчание?

– Милая, не слушай пошляков, твердящих, что все люди сволочи, – они правы лишь на три четверти… ну, от силы на восемь десятых. Может, я просто хочу помочь – в такое ты не поверишь?

– Ты? – холодно улыбнулась графиня. – Мне? И в чем же?

– В лечении, конечно. Только не говори, что здорова, – не трать слов попусту. И если болезнь не запущена…

– По-твоему, я могу превращаться в зверя? – Адель опять покривила губы. – Обрастаю шерстью, выпускаю клыки и когти? Увы, при всем желании…

Можно представить, что бы она натворила тут!.. Уж тогда ей не потребовался бы помощник.

– Это последняя стадия, – пояснил Светлан. – Тогда было б уже не до разговоров. Но у тебя болезнь пока не проступила наружу, а звереешь ты лишь внутри себя. Наверно, и самой временами бывает страшно. Ведь у тебя еще случаются просветления… хотя все реже, да?

– Что ты несешь, идиот?

– Кстати, есть способ проверить, – сообщил он. – Не подумай плохого, но вблизи богатырей Черная Магия затухает. И стоит мне обнять тебя…

– Хватит! – оборвала графиня. – Меня утомили твои бредни. Убирайся, пока я не вызвала стражу.

Светлан лишь усмехнулся на угрозу, но спорить не стал, сразу поднялся.

– Я подумаю над твоей проблемой, – сказал он на прощание. – И когда найду решение, не обессудь. Слишком много у тебя власти, чтобы оставлять на твое усмотрение. – Уже минуя дверь, пробурчал под нос: – А интересно было бы услышать версию Роже.

И накаркал – за первым же коридорным поворотом уткнулся в графа, загородившего проход неохватной тушей. Выглядел тот столь же запущенным, хотя одежду сменил, а пахло от него вроде послабей… или Светлан уже притерпелся к здешним ароматам. Мрачно набычившись, де Биф упирался мутным взором в ночного гостя своей Адель.

– Намекаешь, что ты – муж? – со смешком спросил Светлан. – Застукал за прелюбодеянием, да? Сейчас мне, наверно, полагается сигать в окно… э-э… для приличия. – И заглянув туда, прибавил: – Высоковато, нет?

Впрочем, граф встречал его один и даже не удосужился обнажить меч. Видимо, он с первой встречи усвоил урок, а на сегодняшнем пиру закрепил.

– Чего молчишь-то? – спросил богатырь.

– Пойдем, – сказал де Биф, поворачиваясь к нему спиной.

Пожав плечами, Светлан последовал за хозяином – к ближней двери, заметить которую смог бы лишь очень наблюдательный… э-э… сапиенс, настолько она сливалась со стеной. Вдобавок, проем оказался до того тесным, что графу пришлось протискиваться боком, а Светлану еще и сгибаться. И в самой каморке, куда они угодили, места едва хватало для пары таких габаритных субъектов. Правда, стол с двумя прочными стульями здесь уместился и, конечно, ломился от яств. Такое однообразие начинало утомлять.

– Ешь, – указал де Биф на блюда. – Пей.

И осторожно опустился на один из стульев.

– Колись, – заключил Светлан, озирая комнатку. – Ну надо ж, как замуровался!.. Случайно, это не лифт?

– Прячусь тут, – ответил правитель. – И… еще.

– Раны зализываешь?

– Вот, – подтвердил де Биф, дернув головой. – Так.

Он и сейчас выглядел, как после изрядного подпития: речь невнятна, черты размыты, движется валко, – но причина, видимо, не в спиртном. Как раз оно на беднягу не действует… конечно, если не пытаться в нем утонуть.

– Устроились – как? – неловко спросил хозяин. – Претензий нет? Пожеланий?

Вскинув брови, Светлан ответил удивленным взглядом: дескать, мужик, ты чего?.. По лбу, правда, стучать не стал.

– Это для беседы, – со вздохом пояснил граф.

– А больше говорить не о чем?

– Ну, как… – Протянув руку, де Биф коснулся стены, и там открылось отверстие, из коего зазвучали женские голоса – один властный, со звонкими гневными нотками, а второй скрипучий и угодливый.

– Хо, молодец! – сказал богатырь. – Но как-то это не по-нашему, не по-графски… А?

– Что ж делать…

– Неужто все слышал? – спросил Светлан. – А ты не прост, де Биф!.. И что решишь? Надеюсь, не станешь срубать головы? Не говоря про сдирание кожи… Ты ж не таксидермист, нет?

– Я не могу, – выдавил граф. – Умру без нее. А с ней… Видишь, какой?

– Без царя в голове, – кивнул Светлан. – Даже без королевы. Тебе б нормальную подружку… а не такую…

Шалаву, да? Лучше не бить по больному.

– Знал, что будет, – пробубнил де Биф. – Ее знаю. Проверка это. Не жены – тебя. Теперь верю. В спину не ударишь.

– Зачем в спину? – хмыкнул Светлан. – Я и по лбу могу заехать – батыр как-никак.

– За что, а? – глухо спросил граф. – Ну за что!.. Разве плохо бился во славу Господа?

– А разве мало грешил? – откликнулся гость. – Думаешь, грехи можно смыть чужой кровью? Святые убийцы, ну конечно!..

Видно, де Бифу действительно стало невмочь, если захотел даже не сочувствия, но понимания. Оправдывать себя он умел не хуже прочих, только это уже не спасало.