Чёрт возьми, как страшно и как обидно. Нет не обидно — это нереально.

— Как же так? — охает и причитает бабуля. — Уволилась и мне ничего не сказала. Когда решила уехать? Что там у вас случилось?

— Ничего, бабушка, всё хорошо. Просто решила вернуться домой.

— Говорила тебе, не связывайся с этими «гоблинами».

— Они не «гоблины», — огрызнулась я. — Они Шумиловы.

«И гораздо опаснее, чем ты предполагаешь, бабуля». Подумать только, оборотни существуют в природе. Если бы факт не был так очевиден ни за что, не поверила бы.

А, может, я всё сама себе придумала? Просто эта семья способна контролировать диких животных, как дрессировщик в цирке.

Ох, я уже ничего не понимаю. Тётка Устинья сразу сказала, что семейка эта «не чистая», а я ей не поверила. А горожане верят, поэтому осторожничают с ними. Ещё бы не осторожничать, если у Шумиловых оборотни в услужении. Или нет? Шумиловы и есть оборотни?

Чёрт, я уже ничего не понимаю. Меня мутит уже вторые сутки, возможно, я занималась любовью с оборотнем. Я целовалась с ним…

Чёрт возьми, мы занимались сексом: к слову, нереальным сексом.

Надеюсь, время поможет мне забыть это невероятное злоключение. И ещё, надеюсь, что Влад не уничтожит меня, как ненужного свидетеля до того, как я покину этот городишко.

— Опять я одна остаюсь, — вытирая слёзы, сказала бабушка.

Ещё бабушка скулит с утра. Мне жаль её, но разве у меня остался выбор — нет, конечно. Да, я бегу. Сбегаю тайком, уволившись с работы в связи с переменой места жительства. Даже отец ещё не знает, что я уезжаю. Я попросила бабушку пока никому не говорить о

моём бегстве, боюсь, что Влад не выпустит меня из города так просто.

— Стёпка заходил, так я сказала ему, что ты к матери, на выходные едешь.

— Спасибо, бабушка.

— Из-за чего хоть поссорились? — не удержалась и всё-таки спросила она.

— Лучше тебе не знать, — сквозь слёзы ответила я и горько улыбнулась.

— Что ж, поезжай, — обречённо произнесла бабуля и ушла в кухню. — Бережёного бог бережёт.

Вещи собраны. С работы я уволилась. Со Стёпкой только не попрощалась, ну он поймёт, когда узнает, что я уехала тайком. Он предупреждал меня, а я ему не верила. Стёпка хороший человек и верный друг. Я-то думала, что он специально оговаривает Влада, а Степан реально заботился обо мне.

Чёрт, как больно. Даже не думала, что Влад так глубоко забрался в моё сердце. При мысли, что я больше не увижу его, душа рвётся на части и протестует против моего решения, но я не могу поступить иначе. Правда оказалась слишком страшной. Пройдёт немало дней, а может лет, прежде чем я вернусь к нормальной жизни. Понятия не имею, чем буду заниматься и как стану жить.

— Пойдём детка, пообедаем. Я приготовила твои любимые котлетки. Грибочков нажарила. Картошечку сварила.

— Иду, бабушка.

Я не голодная, но не хочу обижать бабушку напоследок. Обедали молча. Не думала, что я стану есть. Истинно говорят, что аппетит приходит во время еды. Съела так много всего, как в первый день, когда приехала в Средние Борки. Это было недавно, а, кажется, что уже прошло несколько лет. Как много всего случилось.

Вожусь на кухне, перемываю посуду после обеда.

— К тебе гость, — сказала бабушка. — Он вошёл в дом.

Влад? Чёрт, зачем он здесь. Мне нельзя с ним видеться иначе я позволю ему уговорить себя остаться, а это невозможно.

— Скажи ему, что я зайду позже. Пусть ждёт меня в квартире на Молодёжной улице, — попросила я бабулю.

— Хорошо, — кивнула она и ушла.

Бабушка вернулась и села за стол. Она молчит.

— Бабушка, пора тебе дом «почистить», — сказала я.

— Нежеланный гость? — спросила она. — А я уже подумала, что он поможет мне остановить тебя от очередной глупости.

Она считает мой отъезд из Борок, глупостью? А вот я так не считаю. Местных, наверное,

устраивает соседство оборотней, а мне этого не надо. Рисковать жизнью — на это я не

согласна. Подумать только — оборотни существуют.

— Всё равно сожги свои травы, — посоветовала я.

— Не поможет моя «чистка», — покачав головой, ответила бабуля. — Видно любовь ваша стёрла все границы.

— Думаешь, он любит меня? — садясь за стол, спросила я.

— Любит, не любит, одному Богу известно и ему самому.

— Ты не обижайся на меня, бабушка. Я уезжаю, потому что так будет лучше для всех.

— Утро вечера мудренее, — сказала бабушка. — Посмотрим, куда тебя выведет.

Нет, нет и нет. Я уезжаю навсегда. Надеюсь, воспоминания сотрутся со временем из моей памяти.

Автобус в шесть и у меня есть в запасе четыре часа. Я могу пойти теперь к Владу, в нашу квартирку и всё объяснить ему. Но ведь ничего не изменится — я не останусь с оборотнем, хоть и люблю его больше жизни. А, может, он правду мне сказал и он никакой не оборотень? Подумаешь, не позволил волку меня обидеть, с этим любой дрессировщик справится.

Нет, что-то мне не по себе, лучше уеду от греха подальше. Попробую справиться без Влада. Попробую, но не уверена, что справлюсь.

В шесть я на перроне. Сажусь в автобус, занимаю своё место по билету. Действую, подчиняясь инстинктам: так плохо мне ещё не было никогда.

Два часа пути и я в Тамбове. Днём мы бы ехали часа три, а ночью трасса пустая и автобус не на каждой остановке останавливается.

От Автовокзала поехала на такси, чтобы не трястись в автобусе. Я соскучилась по Тамбову. Огни родного города пляшут, переливаются, как будто празднуют моё возвращение. Завтра начнётся новая жизнь, в которой не будет Влада, не будет этого скверного городишка, а главное, не будет страшной истории с участием оборотней.

Чёрт, что я делаю?

На полпути, попросила водителя остановить такси. Вышла подышать: меня всё ещё мутит. А ещё эти мысли: разве смогу жить без Влада?

Но ведь и с ним у нас ничего не получится. Я села в автомобиль, и мы поехали дальше по шумным улицам Тамбова. Я дома и я рада, что всё закончилось.

— На перепутье? — спросил водитель, седовласый и розовощёкий мужчина лет пятидесяти.

— Типа того, — хмуро ответила я.

— Своей дочери я бы сказал так — от себя не убежишь, — почёсывая одной рукой лоб, сказал он.

— Так и есть, — согласилась я. — Но обратной дороги нет.

— Дорога есть, было бы желание, — не согласился он со мной.

Я не стала вступать в дискуссию, просто замолчала. Ему хорошо говорить, а если бы его дочь связалась с оборотнем, чтобы он тогда сказал?

— Приехали. Девушка, вы в порядке? Выглядите неважно.

— Всё в порядке, — глухо отозвалась я.

— Улица Советская. Дом какой?

— Можно и здесь остановить. Хотя, нет, сумка тяжёлая. Можно вот в ту арку заехать.

— Можно и в арку, — буркнул водитель.

Кое-как поднялась на пятый этаж — сумка тяжёлая и неудобная. Всегда мечтала купить чемодан на колёсиках, но он стоит кучу денег.

— Доченька моя, я так рада, что ты вернулась. Теперь всё будет хорошо, как раньше.

Придётся поверить маме на слово, иначе сойду с ума.

Чёрт возьми, неужели, я оставила Влада?

(Из прошлого)

— У нас будет ребёнок.

— Ты серьёзно? Разве мы с тобой не обсуждали это? О чём ты вообще говоришь?

— Глеб, ты не можешь так говорить. Пойми, это благо, которое послано нам свыше, — взмолилась черноволосая красавица. Её серые глаза наполнились слезами. Одна слезинка скатилась по длинной реснице, потекла и остановилась на середине щеки. Она поблёскивает в скупых, остывших солнечных лучах, проникающих в комнату сквозь не зашторенное окно. Глеб и Полина живут открыто — им нечего скрывать. Или они думают, что если окна открыты, так никто не догадается о тайне, которую хранит семья.

— Полина, нет и точка, — взревел Глеб. — Ты меня поняла? Избавься от ребёнка, немедленно.