У меня слипаются глаза, и я уже около часа борюсь со сном.

— Да, конечно, поспи, — сказал Влад и погасил свет. — А я буду охранять твой сон.

Уснёт, я знаю. Ну, не оставит же он меня тут одну. В окошке-иллюминаторе темно, хоть глаз выколи. Я закрываю глаза и сразу проваливаюсь в сон. Мне хорошо и спокойно. Не хочу думать не о чём тревожном.

В бабушкином доме пахнет жжёной травой.

— Бабушка, что сгорело? — спросила я с порога.

— Дом «чистила», — ответила она и ушла в свою комнату.

Бабушка, время от времени, очищает дом, как она говорит «от скверны», жжёт чертополох или зверобой, но прежде делает влажную уборку, добавляя в воду соль. Глупость, конечно, но она уверена, что дом со временем вбирает негатив, от которого нужно избавляться. К слову, в городке эта процедура само собой разумеющееся.

Я ушла в свою комнату и до ужина не выходила. Лежала на кровати, вперев невидящий взгляд в экран телика. Думать не о чём не хотелось: боялась заблудиться в собственных мыслях и не найти выход. Я влюбилась, а это не входило в мои планы. Прежде, я не испытывала таких сильных чувств и не знаю, чего ждать теперь.

Спустя час я наполнила ванну и с удовольствием погрузилась в тёплую воду. Как мало нужно человеку для счастья — маленькая комнатка, наполненная паром с чудесным запахом чайной розы и в голове не осталось ни одной мысли. Я расслабилась и забылась — так приятно. Я слышу, как бабушка возится на кухне. Она обиделась, хоть меня и не было дома чуть меньше суток: я ушла в пятницу в шесть, а вернулась в субботу, в четыре часа дня. И она ещё не знает, что завтра Влад предложил мне провести вечер вместе на нейтральной полосе, и я знаю точно, что бабуля снова обидится. Может, стоит подумать о совместной жизни с Владом? Кто мне запретит.

Ох, нет, слишком рано. Эти его предупреждения о сужении моего личного пространства напугали меня, и теперь прежде чем я приму решение подумаю сто раз.

— Вылезай, красавица, — постучала в дверь бабушка. — Ужин стынет.

У бабушки добрый голос, значит, я прощена. Конечно, я поспешила к ней, хоть немного побудем вместе. Мы вместе коротали время, а теперь я оторвалась от дома и бабуле скучно в одиночестве.

— Завтра ты дома? — спросила она, ковыряясь вилкой в своей тарелке.

— До шести я свободна.

— Хорошо, — спокойно согласилась она. — Поможешь мне днём вещи в шкафу перебрать, а потом иди, гуляй, дело молодое.

Ну, слава богу, бабуля перестала дуться на меня.

— Конечно, помогу, — пообещала я.

— И не задерживайся, завтра, — заранее предупредила бабушка. — Тебе с утра на работу.

Точно. Работа. Как же я не хочу идти на работу. Влад прав, женщина должна сидеть дома, варить щи и воспитывать детей, и это залог крепкого брака.

— Тебя опять по сёлам определили?

— Нет, бабушка, я своё отъездила, теперь другую бригаду направили.

Всё утро следующего дня, мы с бабушкой разбирали её скарб. Боже, чего там только

нет, а в основном хлам, который требует срочной утилизации. Я спросила, зачем она хранит всё это, а бабуля, посмеиваясь, ответила, что выбросить жалко. Но пару ценных вещичек я всё-таки нашла и выпросила у бабушки: бронзовый подсвечник, который бабуле и дедуле подарили на бронзовую свадьбу и ещё серебряную чашу, соответственно подаренную на серебряную свадьбу, а вот до золотой свадьбы дед не дожил.

Я не помню деда, маленькая была. Бабушка говорила, что он любил меня и с гордостью выводил меня на прогулку. Он так и не узнал, что мама с папой развелись.

— Так я возьму эти вещи? — спросила я.

— Бери, не жалко, — сказала бабуля. — Только береги, не выбрасывай.

— Да кто же такое выбросит, бабушка. Это ведь раритет.

— Говори по-русски, — выругалась она. — Страх как не люблю, когда подражают заморским врагам. Пусть они нам подражают.

У бабушки свой взгляд на жизнь и не мне её переубеждать.

На лесные тропы тонким слоем лёг снег. Это ещё не тот снег, который холодом обжигает лапы, завтра от него не останется и следа. В здешних местах снег, раньше декабря не ложится на землю. Лунный свет освещает лесные тропы, что значительно облегчает бег. Что-то случилось, иначе он не стал бы их беспокоить посреди ночи. От логова до места сбора не близкий путь, а ещё нужно обогнуть заповедник, чтобы не нарваться на неприятности. В заповеднике всего-то пара волков, но они стоят десятка из стаи, с ними лучше не шутить и границы их владений лучше не нарушать.

«Вожак злой, значит, дело серьёзное», — передал мысль крупный Бета-самец, возглавляющий стаю. — Поспешим, он ждёт нас уже более часа».

Стая прибавила ход. Бежать по скользкому снегу, который лёг поверх свежей опавшей листвы, тяжело, но разве объяснишь вожаку.

«Мы на месте», — передал стае мысль самец-бета.

Вожак стоял на холме и поджидал стаю. Дальше нельзя терпеть, потому что ситуация выходит из-под контроля. Волки из заповедника не только контролируют свои владения, но и посягают на контроль всего леса. До сих пор они жили в мире, но что-то изменилось и теперь боя не избежать.

«Люди больше не могут контролировать волков, хоть прежде, мы были спокойны на этот счёт. Нам придётся дать бой. Вчера и в прошлые дни я, мною замечены следы чужаков вокруг логова — это недопустимо. Кто вчера оставался на дежурстве?»

«Я», — несмело послал мысль мелкий волчонок с обрубленным наполовину хвостом. В прошлом году, волчонок вышел в город и забрался в сарай к бабке Наталье. А той понадобилось что-то, и она как раз вышла на подворье. Увидела волка и ну орать. Бедолага метнулся в подворотню, да и застрял, тут-то его и настигла кара в образе Петровича с топором. Муж выскочил на крик жены и успел наказать нарушителя. От боли волчонок сиганул, что есть мочи, шкуру подрал и хвоста наполовину лишился, успел-таки взметнуть топор Петрович. Раны зажили, а в стае в шутку волчонка прозвали «подранком».

«Подранок? И ты не учуял чужаков?» — буквально прогремела мысль вожака.

«Учуял», — отозвался тот. Но разве я справился бы с ними?»

«Ладно, забудь, — смягчил тон вожак. — Начинаем тренировки. Зимой я намерен дать бой, так что, смекайте. И потом, стая слишком мала. Пора пополнить строй»

«Будет сделано, — мысленно отозвался Бета-самец. — Только я в толк не возьму, чем они тебе насолили? И к чему такая спешка, могли бы завтра осудить, в штабе»

Вожак оскалился и строго взглянул на Бета-самца. Тот поёжился и склонил голову к лапам.

«Кому ещё интересно узнать, зачем я вас вызвал?» — обведя взглядом стаю послал мысль вожак. Стая притихла. Вожак оскалился в улыбке — волки покорные, как и прежде. Нелегко ему было бороться за место вожака, когда прежний Альфа погиб, защищая главную самку, когда та угодила в капкан. Они оба погибли, и место вожака осталось свободным. Ему пришлось несладко и пришлось сразиться с каждым зверем из стаи, но теперь он не выпустит их из-под контроля. Псы явились по первому его зову, хоть дело можно было решить в любой другой день. Одна проблема тревожит вожака — он уже целый год правит стаей один, без подруги, а это непростительная ошибка и надо бы ему поторопиться с выбором. На примете есть одна подходящая самка, но она пока находится в раздумьях. Но он заставит её подчиниться до сражения с чужаками, до третьего месяца зимы. А потом… они ему за всё заплатят.

К шести я была уже готова.

— Пусть твой кавалер зайдёт, поздоровается хоть, — попросила бабушка, провожая меня у порога. — А то ты у нас, как будто без рода, без племени.

— В другой раз, — сказала я и хотела уже выскочить из дома, но бабушка остановила меня.

— Зачем ждать, — стала настаивать бабуля. — Пусть знает, что за тебя есть, кому волноваться, что ты не, как в «ветер в поле». Они тогда ответственность чувствуют.

— Хорошо, — вздохнув, согласилась я.

Влад видит меня и на его лицо озаряет улыбка. Он спешит ко мне на встречу.