― Почему же морская ведьма не сделала этого раньше? ― подняла брови Ром.

― Я была выведена из строя, а когда очнулась оказалась посреди людного города в кандалах на руках и ногах, ― отвернувшись от стражницы, Соль вертела головой в поисках кого-то ещё. ― Гребешок?

Снова эта странная кличка. Но на неё откликнулись. Арчи?

― Он ― один из них, сестрёнка, ― упрямо и жёстко заметила Малка. ― Всё докладывал о нашем жизненном укладе и мире, из-за него вас и похитили. И страдали вы тоже по его вине.

Арчи стоял, низко опустив голову, безвольно свесив руки вдоль тела. Соль с трудом узнавала его, отросшие волосы и борода сделали своё дело. И всё же она улыбнулась, коснувшись жёсткой щетины на знакомой щеке. Арчи посмотрел ей в глаза, а его губы растянулись в виноватой, проникнутой печалью улыбке.

― Так вот, как ты улыбаешься, Гребешок, ― выдохнула Соль, и слёзы заблестели в голубых глазах. Она обняла поражённого неслыханной добротой Арчи.

Малка стояла с разинутым ртом и сильно пихнула парня в бок, когда старшая сестра разжала свои тесные объятия. Встала рядом со мной.

― Даже Соль простила его, а ты всё не можешь.

― Самая мягкосердечная ведьма на белом свете, ― процедила Малка обиженно. ― Кажется, что его она рада видеть больше, чем меня.

― Это преувеличение, ― я повернулся к Ром, предлагающей женщинам воду из своей фляжки.

Не было никакой возможности вернуться с ней и остальными в Аризель. Теперь они беглые преступники. Более того, у меня прямо здесь в наличии двести беглый рабынь. Сбежать-то, мы сбежали, но что теперь? Этот же вопрос читался в глазах Арчи. Соль дала ответ и на него:

― Ты должна вернуться в Аризель, Васха. Остальное предоставь мне. Я отведу всех к морю безопасным путём. Мы укроемся среди бесплотных скал, где никто не живёт. Я видела такие, когда пересекала море с работорговцем.

― А как же остальные похищенные? Ты знаешь, где они?

Соль отрицательно покачала головой, но прибавила:

― Учётная книга Вайлина Раса. Он записывает в ней все свои сделки. Но такую вещь так просто не стащишь. Хранится в запертой каюте капитана. Ключ от каюты Вайлин всегда носит при себе, а у самой двери на коврике спит сумеречный барс Сабин. Но ещё нужно как-то ступить на тщательно охраняемый борт корабля, оставшись при этом незамеченной.

Я выдохнул:

― Не знаю, что бы мы без тебя делали, Соль.

― Вы приплыли за нами, Васха, ― она положила руку мне на плечо. ― Я никогда этого не забуду.

― Между прочим, я оставил горбуна в «Карьере», ― напомнил о своём существовании Олли Мот, изрядно подпортив мне настроение.

Но Малка улыбнулась этому скользкому червю, получив странную немного неловкую, но вроде бы искреннюю улыбку в ответ. Я оглянулся на гору, которую прошёл насквозь. И как такое обойти? Сколько времени займёт пешее путешествие?

― Я заберу горбуна, а ты останешься с остальными, пока не понадобишься. Хотелось бы мне взять и вас с собой, ― оглядел Арчи, Малку и остановил пристальный взгляд на Ром. ― Но...

― ...это мало выполнимо, ― закончила фразу Малка. ― Мы понимаем.

Привал устроили прямо на поле, разожгли костры из пахучих сосновых веток. Всем нужно было отдохнуть и набраться сил. Женщины насобирали грибов к ужину, а Малка подстрелила нескольких рябчиков. Слишком мало, чтобы наесться, но достаточно, чтобы не умереть, особенно для голодавших вот уже несколько дней пленниц.

Было странно и дико видеть их изувеченные лица. Но сами женщины словно бы научились их не замечать и улыбались, растягивая уродливые шрамы. Но свет в глубине многочисленных глаз сиял по-иному. Это больше не были беззаботные жительницы Ракушки. Часть себя они навсегда утратили на просторах Предвечной Империи.

― Ты правда превратилась в чайку на глазах у имперцев? ― поражалась Малка истории старшей сестры, когда мы устроились вокруг костра, принюхиваясь к жидкой грибной похлёбке, которую старательно помешивал Арчи деревянной ложкой.

― Не была уверена, что получится с всего одним пером и без окраски под чайку, но, наверное, когда оказываешься между жизнью и смертью всегда так и выходит.

― Видели бы вы, какой шторм устроила Соль, ― заметил я, стирая с Велимира засохшую кровь.

Морская ведьма скромно улыбнулась, наблюдая за танцующими языками пламени:

― На самом деле, я не так уж и сильна. Считается, что лесная и горные ведьмы самые могущественные, и не спроста.

Я вспомнил о магии леса, хранившей мою жизнь, и не стал спорить.

― Ведьмы могут превращаться только в птиц? ― поинтересовалась Ром, всё больше раздражавшая меня своим лживым невинным видом.

― Не только, ― откликнулась Соль. ― Но частые превращения влияют на наш человеческий облик и наш разум, потому это не то с чем можно развлекаться. Я обращаюсь в чайку только по крайней нужде.

Это хорошо объясняло странный цвет глаз ведьмы Соши, как и её настойчивое отрицание собственной человеческой сущности.

― Всё равно, моя сестра самая удивительная, ― гордо хвасталась Малка. ― Она справилась с кровопускателем.

― Только потому что он не знал с чем столкнулся и сражался не со мной, а с морем, напрасно потратив приложенные усилия, ― возразила Соль мудро. ― Знай колдун, кто его истинная врагиня, то направил бы своё колдовство на меня.

Определённо, Соль и Соши как небо и земля. Настолько разные ведьмы. А это я ещё не был знаком с горной и равнинной, но любопытство уже разбирало.

Олли Мот примостился между Арчи и Малкой, безнадёжно следя за разговором, которого не понимал. От Арчи в его сторону исходили отторгающие отрицательные волны, а Малка даже налила мошеннику похлёбки.

Когда с обедом и праздными разговорами было покончено, я отвёл Ром в сторонку поближе к бору и подальше от лишних ушей. Её отросшие волосы всё также были аккуратно зачёсаны на бок, хоть и блестели от жира, настолько давно не знали мыла и воды. Взгляд стражницы неизменно спокойный выводил теперь из себя. А ведь когда-то я ставил Ром выше Падве.

― Адигора волновалась о тебе, ― начал я без обиняков. ― И ещё она просила передать, что позаботится о рабе в твоё отсутствие.

― Каком рабе?

― Думаю, ты знаешь, ― проговорил я с нажимом.

Спокойствие как ветром сдуло с её лица. Глаза растерянно забегали, руки нервно стискивали пальцы.

― Это всё, что я хотела сказать, ― отворачиваясь, собрался уйти, но Ром крепко схватила за запястье.

Направленный на меня взгляд был полон отчаянной мольбы и сожаления:

― Я не хотела, честно. Не знаю, как так вышло. Но... но... он ведь действительно влюблён в меня, ты знаешь? Как я могла отказать?

― Влюблён? ― жестокая усмешка слетела с моих губ. ― Он вешался мне на шею, как только завидел чёрный плащ. Хочешь узнать о любви рабов? Спроси у Арчи.

Резко отняв руку, я успел запечатлеть в памяти шок, отразившийся на удручённом и побледневшем лице Ром. Не думал, что когда-нибудь стану свидетелем подобного зрелища.

Оставив стражницу наедине с её позором, я наполнил грудь свежим лесным воздухом, отдалённо напомнившим запахи Шепчущего леса. И пускай мы ещё очень далеко от дома, но сейчас, глядя на зелёное поле, до отказа заполненное освобождёнными женщинами, наблюдая, как морская ведьма подбадривала всех, а Малка боролась с Арчи за внимание старшей сестры, я больше не ощущал себя беспомощным.

Мы вместе станем сопротивляться гнёту Империи, поддерживая друг друга. И теперь мне ясно видно, за что всё это время так упорно сражался, сражаюсь и буду сражаться до последнего вздоха.

Глава 17. Безутешные откровения

По возвращению в Аризель горбун был оправлен в съёмную комнату в «Безголовой курице». Там же я повстречал нашего новоприобретённого раба, после того как получил запасной ключ от злобно глядящего на меня хозяина таверны и ворчащего себе под нос: «сделали из моего приличного заведения бордель». Но при этом он продолжал исправно принимать плату.

Переводя дух после поездки и подминая под себя скрипучую постель, я не торопился идти в армейский район, предчувствуя, что ожидали там чёрного рыцаря, ушедшего в самоволку, далеко не с распростёртыми объятиями. Паренёк уставился на меня, ожидая, когда на него обратят внимание и упорно не замечал горбуна, принявшегося складывать смятые вещи неряхи-раба и уносить грязную посуду на кухню.