― Даже в Империи не всё решается одними только деньгами, мы найдём способ.
Оставив раба одного в комнате, я пообещал принести пирожное, и запер дверь на ключ ради его же безопасности. Спустившись вниз, мы ступили в пропахшую дешёвым алкоголем и свиным жиром столовую и услышали голос похожий на тихое змеиное шипение. Опершись локтем о барную стойку Олли Мот упрашивал хозяина таверны сдать ему самую захудалую комнату по дешёвке.
― Войдите в положение отчаянного человека, ― пучил мошенник несчастные глаза, но выражение лица обрюзгшего мужчины не изменилось, оставшись таким же непробиваемо жадным и тупым.
― Не верю глазам, что тебя просто отпустили! ― заметил я громко.
Голова Олли Мота повернулась в мою сторону, но, вместо того, чтобы дать дёру, полумуж спешно подбежал:
― И кто скажет, что Олли Мот не в фаворе у Бога? Вас-то я ищу, чёрный... рыцарь? ― его глаза удивлённо округлились при виде моего плаща.
― Ты нам задолжал, ― заметил я, указывая на себя и Адигору.
― И расплачусь сполна, ― мошенник неправдоподобно улыбнулся. ― Я здесь по поручению ваших друзей из неизведанных земель. Они пытались освободить чёрных рабов с каменоломни и были арестованы солдатами.
Мы с Адигорой переглянулись. Что-то количество имперцев, знающих наши настоящие личности, значительно выросло всего за один день.
― И кто же прислал тебя? ― поинтересовалась стражница.
― Мал Ка, ― неуверенно ответил мошенник, как будто сомневаясь, правильно ли запомнил имя.
― Не стоило их отпускать в одиночку, ― вздохнул я. ― Придётся мне поехать на выручку, а тебе остаться присматривать за нашим новым другом, ― вручил ей ключ от комнаты.
― Быстро ты не воротишься. Как мне объяснить твоё отсутствие наместнику, Васха? Он будет недоволен.
Я нахмурился. Буквально начинала раскалываться голова от всех неприятностей и задач, вставших в ряд и ожидающих, когда я, наконец, приступлю к их решению. Мальчишка-раб, Соль в руках работорговца, подруги, упрятанные за решётку и, возможно, похищенные женщины на принудительных работах в каменоломнях. В одиночку с таким ворохом ни за что не справится. И вдвоём тоже, хоть я безусловно мог положиться на Адигору.
Обессиленный, я присел на ступеньки, протяжно и жалостливо скрипнувшие под моим весом. Даже если я каким-то чудом и вытащу подруг из переделки, рабов освободить всё равно не удастся, а имперских солдат в разы больше, чем нас. Но если не сделать что-то сейчас, неизвестно сколько мы ещё потеряем. Бездна отчаяния разверзлась под моими ногами.
Как же самодоволен я был, думая, что просто прибуду в чужой край и заберу всех, кто мне дорог. Как же наивен и глуп. Считал других трусливыми и ничтожными, а сам оказался ничем не лучше. Заблудился в хитросплетениях жизней имперцев.
― Бесполезно и пытаться, ― выдохнул я тяжело. ― Кто мы такие? Просто парочка горячих голов, пока ещё каким-то чудом не слетевших с плеч. Сможем ли мы сами вернуться домой целыми, если не в состоянии спасти тех, за кем явились?
Адигора опустилась рядом со мной.
― Ты узнала что-то ещё, ― коротко проговорила она на родном языке, так что стоящий здесь же Олли Мот мог лишь догадываться о содержании нашей беседы.
― Дети... маленькие девочки... ― я до боли вонзил ногти в ладони. ― Их продали в качестве рабов для удовольствия, скорее всего, в частные руки. Нам никогда их не вызволить, Адигора. Все наши попытки разбиваются об этот мир, о его холодную жестокость. В конце концов, вскоре сгинем и мы, разоблачённые кем-то вроде Олли Мота.
Мошенник дёрнулся, услышав своё имя, и подозрительно прищурился. Адигора положила руку мне на плечо, а я заглянул в её тёмно-серые как пасмурное небо глаза, поборовшись с искушением коснуться ладонью бархатной щеки.
― Даже если мы не в силах спасти всех, мы спасём кого сможем. Не бери на себя слишком много, Васха, ты ведь просто человек. И тебе придётся с этим смириться.
Я поразился её здравомыслию и рассудительности. Разница всего в одну зиму, но Адигора была гораздо взрослее меня и намного сознательней. Она убрала руку, хоть мне и хотелось подольше ощущать тепло её ладони на своём плече.
― Я сказала неправду, ― вдруг призналась стражница.
― О чём это?
― Тогда в Жемчужине. Старейшины вовсе не посылали нас со спасательной миссией, они отлично понимали насколько это рискованно и мало выполнимо. Мы должны были просто разведать и вернуться обратно. Так что, никто кроме тебя не решилась хотя бы попытаться кого-то спасти.
Грустная усмешка слетела с моих губ.
― Позвольте напомнить о всё утекающем времени, ― вмешался порядком заскучавший Олли Мот. ― Если не успеем в срок, ваши друзья лишатся рук, это при самом удачном для них исходе.
Я поднялся, тряхнув плечами, и ободряюще улыбнулся:
― Веди.
У выхода из «Безголовой курицы» столкнулся с лысым и горбатым несчастным рабом Олли Мота. Он стоял, держа на своём горбу пухлую сумку, по-видимому, с вещами своего хозяина. При моём появлении сразу же воткнул взгляд в землю.
― Какую выгоду ты преследуешь? ― поинтересовался я, оставив Адигору в таверне, и шагая с мошенником и его рабом к станции перевозок.
Олли Мот продемонстрировал жёлтый частокол зубов, криво улыбаясь, будто бы не ожидая, что я так легко обо всём догадаюсь. Быть мало осведомлённым и глупым всё-таки разные вещи. И за тот период, что пробыл в Империи, я многому успел научиться.
― Просто предположил, ― он прибавил мягкости своему скользкому голосу, ― что в неизведанных землях отыщется местечко и для меня.
Я едва удержался, чтобы не хмыкнуть. Так вот, оно что. Может ещё и отдельный домик выделить с видом на реку? Далеко завели фантазии этого низкого и алчного человека. От Олли Мота не укрылся мой скептицизм, и он как-то весь напрягся, может, раздумывая, стоило ли помогать или нет. Но Велимир, свисающий с моего пояса, и чёрный шёлковый плащ были убедительнее всяких доводов.
― Шторм! ― вопль разрезал будничный говор горожан. ― Держитесь подальше от порта!
Мимо нас пробежал дозорный, гремя чёрными стальными доспехами. Я задрал голову. На небе как прежде ни облачка. Какой ещё шторм? Остановившись, взглянул в конец улицы, откуда появился дозорный, и двинулся прямиком навстречу ненастью.
― Нам в другую сторону! ― бросил мне в спину Олли Мот, но следом не направился. Трус, как и ожидалось.
Когда я приблизился к порту, то увидел воду, залившую собой причал и затапливающую берег, сапоги погрязли в ней по щиколотку. Вода пенилась и бурлила, волны нарастали, хлёстко ударяясь о камни. Четырёхмачтовый тяжёлый корабль шатался как игрушечный, удерживаемый лишь толстыми канатами, привязанными к стальным петлям, торчащим из каменных глыб волнореза.
Жители разбежались, двери церкви были закрыты. Ни единого дуновения ветра не коснулось моего разгорячённого лица, но море продолжало яростно бушевать.
Шлёпанье чужих ног за спиной заставило обернуться. Праведник Шин Киран бежал прямо сюда с прозрачной круглой бутылкой в руках полной красной жидкости, похожей скорее на кровь, нежели на вино.
Он остановился всего в нескольких метрах впереди от меня, отдышавшись, стянул с обеих рук бархатные перчатки, заткнув их за пояс, и щедро плеснул кровь себе на ладони. Он простёр руки к ясным голубым небесам, а дальше я оцепенело наблюдал.
Кровь вскипела на руках кровопускателя, пузырилась, капая на мощёную улицу, смешивалась с морской водой, вдруг так живо отреагировавшей на колдовство. Вода отступила от ног праведника, очертив вокруг него овал похожий на широко открытый глаз. И новые подступающие волны не проникали за этот незримый барьер.
Без сомнения, кровопускатель произносил заклинания или молитвы, как и в тот раз, заглядывая в будущее, но я не мог ни разобрать, ни понять слов. Буря немного стихла, и я всё чётче различал шёпот Шина, видел, как расслабились его плечи, а фигура выпрямилась. Праведник был готов принять очередную победу над стихией, внезапно обрушившейся на портовый город.
