— Кто этот князь? Скажи мне его имя.
— Джакели.
— Джакели? — переспросил Юрий и, что-то вспомнив, нахмурился. — Знаю я этого князя. Потерпи немного. С ним дело иметь труднее. Я тебе дам работу.
Вальден ушел. Юрий сделал Арчилу большие заказы по изготовлению оружия и воинских доспехов, а для себя лично заказал меч полтора аршина длиною с надписью на рукояти: «Своей чести никому не отдам» и кинжал с рукоятью, подобный булаве, но без надписи.
Юрий всегда охотно беседовал с Арчилом, который сообщал ему многое из того, что делалось при дворе.
Узнав, что Тамара очень любила эмалевые изделия, какие выписывались из Константинополя для украшения церквей, Юрий распорядился вызвать оттуда искусных мастеров для того, чтобы они научили этому искусству местных ремесленников и перенесли в Иверию лучшие образцы константинопольских изделий.
От Арчила Юрий узнал также, что царица имела большое пристрастие к строительству дворцов, храмов и крепостей в недоступных местах и что ею намечалось строительство грандиозного пещерного двора Вардзиа, который должен был по своим размерам и оформлению превзойти все подобные сооружения.
Это подсказало Юрию мысль воздвигнуть на вершине горы храм невиданной красоты и великолепия. Он пригласил к себе лучших строителей, поручил им составить план будущего храма, соединявшего, по его мысли, древнерусский стиль со строгостью и величием византийского зодчества.
Арчил, оставшись с царем после ухода Вальдена, рассказал ему, какие собраны материалы, какие каменотесы будут прорубать скалы в горах и какое место выбрано для построения храма.
— Нет лучшего места, государь, — говорил Арчил, — чем на той вершине, что вблизи Гелати.
Роман всегда присутствовал при беседах Юрия с Арчилом и вполне одобрял его стремление построить храм.
— А какой храм построил во Владимире покойный князь Андрей Юрьевич, — вспомнил Роман, — далеко по Руси шла его слава. Недаром владимирцы называли его «Златоверхим». Строили его известные мастера. Не пожалел Андрей Юрьевич своей казны на это святое дело!
— Помню! Как сейчас помню: церковные врата были обложены золотом; амвон из золота и серебра, стены расписаны по золоту, а сколько драгоценных каменьев, жемчуга было на иконах — не пересчитать! Вот и здесь надо украсить храм по такому образцу! — с живостью отозвался Юрий.
— Правильно сказано! — одобрил Роман слова Юрия, а Арчил добавил:
— Выпишите из Опизского монастыря Бека, мастера по чекану, его царица издавна почитает и жалует. Недавно поручила ему оковать икону Спаса в Анчисхатской церкви. Возложите на него все украшения храма, чтобы он поставил работу по чекану, по эмали и всяким узорам. Лучше мастера Бека по всей стране не сыщете!
— Хорошее ты слово сказал! Завтра же выпишем твоего Бека! — распорядился Юрий и обратился к Роману:
— Устрой мастера во дворце и отпусти из нашей казны средства для его содержания!
Вместе с начатыми работами по строительству храма Юрий горячо стремился к воинским подвигам и походам, к которым он привык с юности. Иверия все время подвергалась нападениям турок и персов и нуждалась в строгой охране своих государственных границ и владений.
Юрий не без основания полагал, что царица оценит по достоинству его стремление к защите и возвеличению ее отечества, и надеялся, что она постепенно свыкнется с мыслью, что он — царь и вместе с нею призван управлять государством. Кроме того, Юрию хотелось показать Тамаре, что в храбрости и мужестве он не уступает Сослану. Пребывание в столице, как убедился Юрий, ничуть не приближало его к царице, скорей даже отдаляло и только вызывало в нем мучительное раздумье об ожидавшей его печальной участи.
Пока собирались люди и готовились материалы для построения храма, Юрий решил предпринять какой-либо поход, чтобы пополнить казну и напомнить царице не только о своем существовании, но и о своих правах как царя и военачальника.
Однажды на приеме, когда он, как обычно, скучал, выслушивая донесения феодальных владельцев, он вдруг увидел появившегося в зале своего любимого амир-спасалара Захария Мхаргрдзели и оживился, ожидая услышать от него важные военные новости. Захария, умный, испытанный человек, хорошо понимал душевное состояние нового царя, подошел к нему смело, хотя и с печальным поклоном, и стал подробно докладывать о положении дел в стране и о состоянии войска в Иверии.
— Все ли готово к походу? — быстро спросил Юрий, с интересом выслушивая спокойный рассказ главнокомандующего, который один из всех вельмож умел подходить к царю, а иногда даже вызвать улыбку на его лице и привести в хорошее расположение духа. Успех Захария Мхаргрдзели вытекал из его любви к походам, из-за неустанного стремления составлять военные экспедиции, отражать врага на границах, возвеличивать славу Иверии и с богатыми трофеями возвращаться на родину. Новый царь, как быстро заметил Захария, подобно ему, был также преисполнен воинственного пыла и с большой охотой беседовал с ним о ратных подвигах и приключениях.
— Сельджуки поблизости от Карса нападают на наши границы, убивают воинов и быстро скрываются, — сообщал Мхаргрдзели со скрытым негодованием, не желая раздражать царя и взвешивая в уме последствия тех решений, какие могли быть приняты в результате их беседы.
— Я со своей дружиной один ходил к Трапезунду, — гордо заявил Юрий, — разве у нас не хватает войска, чтобы дать отпор сельджукам, надолго отучить их ходить в наши владения? Скажи мне, какое количество воинов находится на царском содержании и может выступить в поход по первому нашему зову?
— Около шестидесяти тысяч хорошо вооруженных воинов могут в любой день отправиться в путь по царскому приказу, — быстро ответил Захария, видя, как разгорячился царь. — Но нам известно, что под Карсом стоят ничтожные силы противника, всего войска не потребуется для похода. Под городом сильные позиции, если мы вовремя займем их, то враг к нам не подступится, мы легко завладеем крепостью.
— Наконец-то, ты меня порадовал настоящим делом, в котором можно показать свои силы, — с непривычным оживлением отозвался Юрий. — Незамедлительно собери войско и позаботься о хорошем снабжении. Пусть воины наши ни в чем не нуждаются! Поспеши с этим делом, дабы враги не узнали раньше времени о наших намерениях. Быстрее извести царицу!
Захария понял, что царь больше всего заботился о том, чтобы царица скорей узнала о их предполагаемом походе, надеясь хоть воинской славой снискать ее благосклонность. При дворе ни от кого не было скрыто, что Тамара жила отдельно от нелюбимого мужа, изредка только при посторонних принимала его в своих покоях и не жаловала его ни милостью, ни вниманием. При таком положении многие вельможи и военачальники одобряли поведение Мхаргрдзели, который неожиданной экспедицией решил увести царя из столицы, предоставляя ему возможность прославиться своим мужеством и отвагой завоевать сердце царицы.
Беседа амир-спасалара с царем неожиданно всколыхнула иверских рыцарей. Они громкими и шумными возгласами приветствовали Захария, единодушно принимая его предложение и высказывая положение, чтобы царь не задерживался в столице, а скорее двинул бы войска к Карсу, где они могли прославить свое отечество. Общее одобрение предстоящего похода еще сильнее воодушевило Юрия. После приема он отправился на смотр войск, где должна была присутствовать также и царица. Его сопровождал верный дружинник Роман, который и раньше не отличался говорливостью, а после воцарения Юрия превратился в молчальника. Он с глубокой скорбью наблюдал за душевными переживаниями своего князя, который не столько сделался счастливее от того, что стал царем, но, по его мнению, приобрел неизлечимую душевную рану, могущую преждевременно свести его в могилу.
Как всегда на приемах, Тамара находилась вместе с Русудан и Чиабером, не желая оставаться с царем наедине и выслушивать его жалобы на неразделенное чувство, причинявшее ему теперь одни горькие страдания. Он, как заметили все присутствующие, направился прямо к царице, почтительно поклонился и сел рядом с нею, из гордости показывая гостям, что между ними установилось полное семейное согласие. В то же время Юрий робел перед Тамарой, боясь каким-нибудь неосторожным словом или движением вызвать ее недовольство.
