— Что было причиной смерти?

— Ее не было. Детектив сделала еще пару звонков и выяснила ее последний адрес. Клэр проживала в Бриджпорте до прошлого марта.

— Как же вышло, что «Диспэтч» напечатала ее некролог?

— Потому что она им его прислала. Никто не спрашивал доказательств. Я сам позвонил в «Диспэтч» и узнал процедуру. Они принимают информацию и печатают, как есть.

— Она все выдумала?

— Я в этом уверен.

— И куда же она отправилась?

— Я к этому веду. Детектив из Бриджпорта узнала еще одну маленькую деталь. Клэр никогда не работала учительницей. Он была персональной медсестрой.

— Черт.

— Я тоже так сказал. Я еду. Ничего не делай без меня.

— Что делать? Я не могу пошевелиться.

Как долго я простояла у кухонного стола с трубкой в руке? Теперь все встало на места. Не хватало нескольких ответов, но они найдутся.

Каким-то образом Клэр Мэддисон узнала о смертельной болезни Бадера. Послала некролог в «Диспэтч», чтобы закрыть эту дверь. Она превратилась в Мирну Свитцер, собрала вещи и отправилась в Санта-Терезу. У Бадера был сложный характер. Как пациент он был, наверное, невыносим. Наверное, сиделки при нем все время менялись, так что Мирна дождалась своего часа. Как только она оказалась в доме, семья была у нее в руках. Она долго ждала, но, получив возможность вершить месть, она наслаждалась.

Я попыталась поставить себя на ее место. Где она была сейчас? Она закончила свою миссию, так что пришло время исчезнуть. Она оставила свою машину, сумку, всю одежду. Что бы я сделала, будучи Клэр Мэддисон? Вся психодрама с исчезнувшей Мирной была только прикрытием для ее бегства. Она, наверное, представляла копов, перекапывающих территорию в поисках тела, которого не было. Она должна была исчезнуть, чтобы никто ее не видел, что исключало вызов такси. Она могла украсть машину, но это было слишком рискованно. И как она покинет город? Будет голосовать на дороге? Проезжающий водитель может не знать о том, что кто-то пропал или считается мертвым. Самолет, поезд, или автобус?

У нее мог быть сообщник, но в том, что она делала до сих пор, можно было обойтись собственной ловкостью. Ее не было уже больше часа — достаточно времени, чтобы дойти через заднюю часть поместья до дороги. Я подняла голову. Из фойе послышались голоса.

Наверное, приехали полицейские. Мне не хотелось тратить время на всю эту пустую болтовню. Энид говорила:

— Это так на нее непохоже, так что я позвонила…

Я выскользнула через заднюю дверь, рысью пересекла двор и добралась до машины. Повернула ключ зажигания. Мозг лихорадочно работал, пытаясь осмыслить ситуацию.

Клэр Мэддисон была жива и жила в Санта-Терезе с прошлой весны. Я точно не знала, как она все проделала, но была уверена, что она ответственна за смерть Гая. Она также постаралась бросить подозрение на других, подставить Джека и Беннета, как запасной вариант.

Ворота распахнулись передо мной. Я выехала на дорогу и повернула налево, стараясь представить себе, как расположено поместье. Я не могла себе представить, что Клэр направилсь в национальный заповедник Лос Падрес. Горы были слишком крутыми и негостеприимными. Конечно, возможно, что за последние восемнадцать лет она стала экспертом по выживанию в дикой природе. Может быть, она планировала построить себе новый дом среди дубов и чапарраля, питаться лесными ягодами и высасывать воду из кактусов.

Больше похоже на то, что она просто пересекла несколько акров запущенной земли между поместьем Малеков и дорогой. Бадер скупил все вокруг, так что возможно, что она до сих пор пробирается по его владениям.

Я пыталась представить, что она сделала, добравшись до дороги. Она могла выбрать право или лево, пойти пешком в любом направлении. Она могла спрятать велосипед где-то в кустах. Она могла понадеяться поймать попутку. Она могла вызвать такси и попросить подождать, пока она выйдет на дорогу. Но я снова отказалась от этой версии, потому что не думала, что она станет так рисковать. Ей не нужен никто, кто мог бы позже ее опознать или описать. Она могла купить другую машину и поставить ее на боковой улице, заправленную и готовую. Я попыталась вспомнить, что мне известно о Клэр, и поняла, что очень мало.

Ей было около сорока. Она была полновата. Она не делала попыток приукрасить свою внешность. Учитывая культурные стандарты, она сделала себя невидимкой. В нашем обществе стройность и красота приравниваются к статусу, молодость и шарм вознаграждаются и запоминаются с восторгом. Если женщина рыхловата или немного полновата, коллективный глаз скользит мимо, сразу забывая.

Клэр Мэддисон достигла максимальной маскировки потому, что, кроме внешности, она изображала персону из обслуживающего класса. Кто знает, какие разговоры она вела сама с собой, поправляя подушки и меняя простыни. Она вела хозяйство, подавая закуски и освежая напитки, пока хозяева дома вели разговоры, не обращая на нее внимания, потому что она не была одной из них. Для Клэр это было идеально. Их отстраненность от нее могла разжечь ее злобу и укрепить желание мести. Почему эта семья, в основном состоящая из никчемных людей, наслаждается привилегией богатства, в то время как у нее ничего нет? Из-за них она лишилась семьи и медицинской карьеры. Ее ограбили, обидели и оскорбили, и во всем этом она винила Гая Малека.

Я выехала на дорогу, которая, кажется, ограничивала владения Малеков с юга. Нашла в бардачке карту города и развернула ее, пытаясь не врезаться в телефонные столбы.

Я решила прочесать ближайшие улицы и свернула на первую из них. Нужно было дождаться Дица. Один бы вел машину, а другой рассматривал пешеходов. Как далеко она могла зайти?

Я вернулась на главную дорогу и проехала метров восемьсот. Я заметила Клэр впереди, метрах в ста. На ней были джинсы и хорошие туфли для ходьбы, за плечами рюкзак. Я опустила окно с пассажирской стороны. Услышав звук моего «фольксвагена», Клэр взглянула в мою сторону, а потом упорно уставилась в тротуар перед собой.

— Мирна, я хочу с вами поговорить.

— Ну, а я не хочу с вами разговаривать.

Я ехала рядом с ней, пока едущие сзади машины не начали нетерпеливо гудеть. Я отмахнулась, не сводя глаз с Мирны, которая продолжала идти, слезы катились по ее лицу.

Я увеличила скорость, проехала вперед и остановила машину у края дороги. Выключила зажигание и вышла, направившись навстречу Мирне.

— Ладно, Мирна. Стойте. Все наконец кончилось.

— Нет, не кончилось. И не кончится, пока они не заплатят.

— Да, но сколько? Послушайте, я понимаю, что вы чувствуете. Они забрали все, что у вас было.

— Ублюдки.

— Мирна…

— Меня зовут Клэр.

— Ладно, тогда Клэр. Дело в том, что вы убили не того человека. Гай никогда ничего не сделал ни вам, ни вашей семье. Он единственный хорошо относился к Пэтти.

— Вранье. Вы врете. Вы все выдумали.

Я помотала головой.

— Пэтти была неразборчива в связях. Вы знаете, что у нее были проблемы. Это были сумасшедшие времена. Наркотики и свободная любовь. Мы все тогда валяли дурака, с идеями доброй воли и мира во всем мире. Помните? Она была дитя цветов и невинна.

— Она была шизофреничка, — выплюнула Клэр.

— Ладно. Поверю вам на слово. Может быть, она употребляла ЛСД. Ела грибы. Колола себя острыми предметами. И все парни ее использовали, кроме Гая. Честное слово. Он о ней заботился. Он рассказывал о ней с нежностью. Он пытался с ней связаться. Он написал ей, но она уже была мертва. Он не знал. Он никогда больше о ней не слышал, и это его огорчало.

— Он был подонок.

— Ладно. Он был подонок. Тогда он делал много всякого дерьма, но в глубине души он был хорошим человеком. Лучше своих братьев. Они его использовали. Пэтти, может быть, хотела, чтобы ребенок был его, но он не был.

— Чей же он тогда?

— Джека. Пола Трасатти. Я даже не знаю, с кем она еще спала. Гай и не подделывал письма.