— Приятно познакомиться, — сказал он.

— Приятно познакомиться тоже, — ответила она автоматически.

— Семья вернется около пяти. Заходите в дом. Я думаю, вы помните, где ваша комната, если захотите внести ваши вещи.

— Спасибо. Я сделаю это вскоре. Я подумал, что сначала покажу ей все вокруг, если не возражаете.

— Делайте, как вам удобно. Передняя дверь будет открыта, если захотите войти отсюда. Обед в семь.

Она повернулась ко мне.

— Вы тоже остаетесь?

— Спасибо за приглашение, но не думаю. Семье нужно время без посторонних. Может быть, в другой раз. Но у меня есть вопрос. Гай спрашивал о своем отце, и до меня только сейчас дошло, что вы можете знать не меньше других. Вы были его сиделкой?

— Одной из них. Я предоставляла основные услуги по уходу последние восемь месяцев. Я осталась в качестве домработницы по просьбе ваших братьев, — сказала она, глядя на Гая.

Ее ответ был основательным, как будто мы сомневались в ее праве находиться в доме.

Насколько я могла видеть, у Мирны отсутствовало чувство юмора, но при Гае она добавила нотку возмущения и обиды, отражая общий настрой семьи.

Гай мило улыбнулся. — Я бы хотел когда-нибудь поговорить с вами о моем отце.

— Да, сэр. Он был хороший человек, и я его любила.

Последовал неудобный момент, когда никто из нас не знал, как закончить разговор. Мирна наконец сделала это, сказав: — Ну ладно. Занимайтесь своими делами. Я буду на кухне, если вам что-нибудь понадобится. Повариху зовут Энид, если вы не сможете найти меня.

— Я запомнил, Энид, — сказал Гай. — Спасибо.

Как только за ней закрылась дверь, Гай коснулся моего локтя и повел меня направо. Мы пересекли двор, тепло поднималось от нагретых солнцем булыжников.

— Спасибо, что остались, — сказал он.

— Вы все время благодарите..

— Да. Я чувствую себя благословленным. Я никогда не ожидал, что снова увижу дом. Идемте. Мы пойдем сюда.

Мы срезали путь с южной стороны дома, перейдя с горячего солнечного света в тень. Для меня это чувствовалось как еще одна неожиданная смена сезонов. На пространстве в двадцать метров мы оставили лето позади. В глубокой тени понижение температуры было заметным и неприветливым, как будто месяцы откатились назад, к зиме. Остатки сухих горячих ветров дули вдоль гор у нас за спиной, беспокойно шевеля верхушки деревьев у нас над головами. Мы шли под покровом сосен, ковер из опавших листьев заглушал наши шаги.

Ближе к дому были видны следы ухода: очищенные граблями дорожки, подстриженные кусты, клумбы, обложенные маленькими камешками, но большая часть поместья была ближе к дикой природе. Многим растениям было разрешено расти без контроля.

Лантана фиолетового цвета росла вдоль террасной стены. Розовая бугенвилия карабкалась по свисающим кустам. Справа от нас настурции покрывали берега пересохшего ручья. На ярком солнце, где сухой ветерок дул среди цветов, запахи поднимались и перемешивались, образуя натуральный одеколон.

Гай, казалось, внимательно изучал каждый метр, который мы проходили.

— Все выглядит таким большим. Я помню, как некоторые из этих деревьев были посажены. Саженцы были вот такой высоты, а сейчас, посмотрите на них.

— Ваши воспоминания кажутся счастливыми. Это меня как-то удивляет.

— Это было прекрасное место, чтобы расти. Мама с папой купили его, когда мне было три года. Доновану было пять и мы двое думали, что умерли и попали в рай. Это было, как огромная площадка для игр. Мы могли идти, куда хотели, и никто не волновался. Мы сооружали крепости и дома на деревьях. Мы сражались на мечах из палок. Мы играли в ковбоев и индейцев и ходили в экспедиции в джунгли. Когда Беннет был совсем маленьким, мы привязывали его к столбу, и он орал, как банши. Мы говорили, что сожжем его, если он не заткнется.

— Мило.

— Мальчишеские игры. Наверное, девочки такого не делают.

— Как ваши родители могли позволить себе купить такое место? Я думала ваш отец разбогател позже, после того, как вы ушли.

— У мамы были деньги из трастового фонда. Первый взнос внесла она. Вообще-то, это не так много стоило, даже в то время. Дом стоял на продаже около десяти лет, и все это время стоял пустой. Мы слышали, что предыдущий владелец был убит. Не то, чтобы там поселилось привидение, но дом все же казался проклятым. Никто не мог заключить сделку о покупке. Нам говорили, что сделки проваливались пять или шесть раз, пока не появились мои родители и не купили его. Он был большой и запущенный. Электричество работало плохо, а сантехника не работала вообще. Свет пробивался через дыры в крыше. Повсюду бегали крысы, а на чердаке жило семейство енотов. Приведение в порядок заняло годы. Потом папа планировал купить прилегающие земли, если они будут продаваться.

— Сколько тут сейчас, шесть гектаров?

— Это точно? Оригинальный участок был два с половиной. Наверное, в этом районе немного свободной земли.

— Эта земля относится к городу, или к округу?

— Мы прямо на верхней границе пределов города. Большая часть того, что вы видите сверху, это часть национального леса Дос Падрес.

Слово «лес» сюда не очень подходило. Гора над нами поросла крапивой, цеанотусом, пирокантой и шалфеем, почва слишком бедная, чтобы поддерживать много деревьев. На большей высоте могли остаться несколько сосен, если до них не добрался пожар.

Мы прошли мимо теннисного корта, его поверхность потрескалась, и края заросли сорняками. В стороне валялась теннисная ракетка, предоставленная стихиям достаточно долго, чтобы покоробиться, нейлоновые струны полопались. За теннисным кортом находилось застекленное строение, которое я раньше не видела. Здание было низким и прямым, с красной черепичной крышей, которая от времени стала коричневой, как старый кирпич.

— Что это?

— Это бассейн. У нас есть закрытый бассейн. Хотите посмотреть?

— Можно.

Я последовала за ним. Он подошел к темным окнам и заглянул внутрь. Потом подошел к двери и нажал на ручку. Дверь была незаперта, но створка перекосилась, и потребовалаось значительное усилие, прежде чем она открылась со скрипом, от которого у меня свело зубы.

— Вы правда хотите туда зайти?

— Эй, это часть экскурсии.

По мне, это было похоже на взлом, спорт, за который я предпочитаю, чтобы мне платили.

Ощущение проникновения на запретную территорию было безошибочным, почти сексуального характера, несмотря на то, что мы могли заходить куда угодно. Мы вошли в переднюю, которая использовалась для хранения оборудования для игр: бадминтонные ракетки, клюшки для гольфа, бейсбольные биты, полка, содержащая полный набор для игры в крокет. Пенопластовые плотики для бассейна и доски для серфинга выглядели так, как будто они стояли прислоненными к стене годами. Садовник хранил здесь свой фен для листьев и газонокосилку.

Хотя я не видела ни одного паука, атмосфера в этом месте была паучья. Мне хотелось отряхнуть одежду, на случай, если что-то свалится на меня незамеченным.

Бассейн был наполнен наполовину, и что-то в этой воде выглядело по-настоящему противным. Площадка вокруг бассейна была выложена грязным на вид серым шифером, не та поверхность, которую хочется ощутить под босыми ногами. В конце помещения была ниша, с диваном и стульями, в которых отсутствовали подушки. Воздух был спертым и я слышала, как капает вода. Запах хлорки испарился уже давно, и несколько не поддающихся классификации жизненных форм начали разлагаться в глубине.

— Похоже, пора уволить смотрителя бассейна, — отметила я.

— Садовник, наверное, занимается бассейном, когда вспомнит. Когда мы были детьми, здесь было прекрасно.

— Что вы и Донован проделывали с Беннетом здесь? Топили его? Подвешивали к доске для прыжков? Я не могу представить, как вы развлекались.

Гай улыбнулся, думая о чем-то другом.

— Однажды я здесь расстался с девушкой. Вот что мне запомнилось. Это место было вроде загородного клуба. Плавание, теннис, софтбол, крокет. Мы приглашали девушек поплавать и это кончалось объятиями и поцелуями. Девушку в купальнике нетрудно соблазнить. Джек был в этом деле чемпионом.