- Я понимаю. Я и не прошу тебя участвовать в этом. Просто... помоги мне...

- А чем я могу тебе ещё помочь?

- Мне надо изменить имидж.

- В смысле? - Шейла выпрямилась по стойке "смирно", её глаза загорелись огнём.

- Ну... я не хочу, чтобы мои фотографии висели по всему городу.

- Они в любом случае будут висеть, - заметила Шейла и улыбнулась.

- Ну, да. Просто... если я поменяю имидж, меня будет не так-то просто найти.

- Ты права! Но в парикмахерскую, в твоём случае, идти нельзя. Могут запомнить, что ты приходила делать новую причёску.

- Да. Но у тебя тоже не плохо получается! - Я лукаво улыбнулась подруге. Теперь уж точно Шейла не откажется!

- Здорово! - Подруга просияла и хлопнула в ладоши. - Какую причёску ты хочешь?

- Меня нужно перекрасить в другой цвет и укоротить волосы.

- Они у тебя и так не слишком длинные, - заметила девушка.

- Да, но мне надо ещё короче. Сможешь?

- Конечно! Я сделаю из тебя роковую блондинку!

- Хорошо. Только для начала купи мне парик.

- В каком смысле?

- Алекса я буду спасать в этом образе, чтобы полицейские не запомнили мою новую причёску и не смогли по ней найти меня.

- Ах, да! Ладно. Я видела в магазине парик, цветом напоминающий твои волосы.

Шейла ловко схватила пару прядей моих волос и поднесла к своим глазам, определяя их оттенок. Кивнув, девушка встала со стула и направилась к выходу из палаты.

- Я пойду.

- Хорошо. Спасибо тебе, Шейла. - Подруга улыбнулась и ушла.

Теперь у меня появилась крошечная надежда спасти любимого. Алекс, я обязательно спасу тебя!

***

Когда меня осмотрел врач и выписал лекарства, я собрала оставшиеся вещи и помчалась домой. Времени оставалось всё меньше и меньше, а дел становилось всё больше и больше. Я уже начала бояться, что ничего не успею и не смогу исполнить задуманное. Но когда я вспомнила Алекса, стоявшего за решёткой в окружении полицейских с дубинками и пистолетами, моё сердце сжалось, и я сама не заметила, как побежала со всех ног.

Наш дом находился в конце небольшой улицы в частном секторе города. В это время улица практически безлюдна: жильцы ушли на работу и не вернутся до вечера. Но чем ближе я подходила к моему дому, тем улица становилась оживлённее. Мамаши с колясочками стояли на пешеходной дорожке и обсуждали плюсы и минусы детской смеси, старушки сидели на лавочке и провожали молодых девочек в коротких юбках недовольными взглядами, говорившими: "А мы в вашем возрасте носили менее откровенную одежду!" Известный холостяк нашего района - мистер "Кабриолет", пытался обворожить своим обаянием нашу соседку - миссис Фриман.

- Зачем ты мне такой нужен, а? - причитала старушка, пытаясь отбиться от "ухажёра". - Ты даже гвоздь забить не можешь!

- А вот и нет! Я всё могу! - не унимался мистер "Кабриолет", крутясь вокруг соседки. - Хочешь, покажу?

- Мелани, детка!

Миссис Фриман улыбнулась толи оттого, что я вернулась, толи оттого, что теперь нашёлся повод отделаться от "ухажёра".

- Здравствуйте, миссис Фриман! Как поживаете?

Миссис Фриман была невысокой полненькой старушкой с добродушной улыбкой и большим сердцем. Сколько я себя помню, эта женщина всегда жила в небольшом домике с покатой крышей и деревянным забором, который она регулярно покрывала новым слоем зелёной краски. Из родственников её никто никогда не навещал. Но это отнюдь не значило, что старушка была одинока, наоборот, у неё было много друзей, все любили её и уважали. Она всегда следила за порядком в нашем районе, заставляла школьников раз в месяц выметать улицы и собирать мусор. А главное - эта женщина никогда не оказывалась посидеть с маленькими детьми. Ты можешь уйти по делам и не беспокоиться за своего ребёнка: с миссис Фриман он будет накормлен, одет и в назначенный час уложен в мягкую постельку.

- Как я рада тебя видеть, дорогая!

Старушка обняла меня и похлопала по спине. Было немного больно, но я терпела и улыбалась. Женщина отстранилась и посмотрела на меня, качая головой.

- Ты так сильно похудела! Видела бы тебя сейчас твоя мама! Она бы умерла с горя!

- Вы только что от Шейлы?

- Да.

- А Дейзи не капризничала?

- Конечно, нет! Дейзи - чудо ребёнок! Она никогда не капризничает.

- Ну, это вы просто ей конфет не давали!

Старушка улыбнулась и подмигнула.

- А кто сказал, что я ей конфет не давала!

Я засмеялась и пригладила волосы. Было так здорово повидаться с миссис Фриман! Но у меня совершенно нет времени на пустые разговоры!

- Шейла уже дома?

- Да. Она бегает из угла в угол и что-то ищет. В общем, как всегда.

- Это вы точно подметили. Но... мне пора... Я немного устала.

- Конечно-конечно! Отдохни!

- Спасибо. До свидания!

Я развернулась и поспешила к небольшому, но красивому домику с черепичной крышей и садом. Перед домом стоял детский трёхколёсный велосипед, а за воротами расположилась огромная гора игрушек и песочница. Дейзи качалась на самодельной качельке и распевала песенку, которую выучила в школе. Увидев меня, девочка завизжала, спрыгнула с качелей и побежала в мои объятия. Я прижала к себе Дейзи и покружила её над землёй. Всё же дети - это благо, счастье, подарок, дарованный небесами. Я поняла это только сейчас, сжимая в объятиях дочь подруги и не имея возможности когда-либо родить самой.

- Мел! Поставь Дейзи на землю! Тебе нельзя поднимать такую тяжесть! - послышалось из дома.

В дверях стояла Шейла в заляпанном соусом и клубникой спортивном костюме и фартуке, держа в руках деревянную лопатку. На её лбу блестели капельки пота. Подруге так и не удалось научиться готовить. Как она ни старалась, еда всегда пригорала. Девушку это расстраивало, но она не теряла энтузиазма и на следующий день снова бралась за поварёшку и надевала мамин фартук.

- Я прикупила тебе кое-что, - сообщила Шейла. - В твоей комнате, на кровати, в синем пакете. Дейзи, иди мыть руки. Сейчас будем обедать.

- Хорошо, мамочка!

Дейзи спрыгнула с моих рук и весело поскакала в дом. Я немного помедлила, с грустью глядя на те самые качели, на которых только что качалась девочка. Эти качели сделал Алекс, как только Шейла родила. Ему хотелось сделать что-то приятное для молодой мамы и её малышки. Он не щадил ни времени, ни сил, чтобы смастерить Дейзи песочницу, горку и качели.

- Мел, пойдём обедать, - вырвала меня из воспоминаний Шейла. - Ты же говорила, что времени в обрез, а сама стоишь и пялишься на эти старые качели!

- Иду-иду.

Я вздохнула и пошла вслед за подругой в дом.

Здесь всё было, как раньше: антикварная мебель, освежитель воздуха с ароматом ванили, старые рисунки и фотографии в стеклянных рамках, горы игрушек по углам, персидский ковёр цвета морской волны в гостиной, вязаные крючком салфетки под вазочками и статуэтками. Ко всему этому примешивался запах подгорелых блинчиков.

Я положила сумку на столик возле большого старинного зеркала, надела мягкие махровые тапочки и потопала на кухню. Кухня была самым любимым местом моей мамы: старые кухонные шкафы, загромождённые посудой, специями и продуктами, прихватки и фартуки с яркими цветами и вышивкой, большое окно с лёгкими белыми занавесками, выходящее во двор, натюрморт в стеклянной рамке, который когда-то нарисовал Чарли, круглый деревянный стол, накрытый скатертью, местами замаранной кетчупом и кофе, пара табуретов на трёх кривых ножках - всё это напоминало счастливые времена детства, радости и счастья.

На одном из этих самых табуретов сидела Дейзи и болтала ногами в новеньких сандалиях. Девочка с увлечением рисовала, улыбаясь и шепотом хваля свой рисунок. Шейла стояла у плиты, орудуя деревянной лопаточкой, переворачивая очередной слегка подгорелый блин. Рядом с ней на большой голубой тарелке возвышалась стопка уже испечённых блинчиков.