- Садись за стол, - повелительным тоном сказала подруга, не отрывая глаз от сковородки. - И покорми Дейзи.
Я взяла тарелку с блинчиками и поставила её на стол. Дейзи отодвинула рисунок в сторону, чтобы не заляпать его жирными руками. Ловким движением я положила на небольшую тарелочку с изображением диснеевской принцессы пару ещё горячих блинов и полила их сверху кленовым сиропом. Глаза Дейзи загорелись, потекли слюнки.
- Спасибо, - поблагодарила девочка, когда я пододвинула ей тарелку.
- Пожалуйста.
Я погладила девочку по голове и налила ей апельсинового сока. Проглотив пару блинчиков и запив их большим количеством кофе, я загрузила грязную посуду в посудомоечную машину и поспешила в свою комнату. Здесь всё было точно таким же, как и до моего похищения: кровать, застелённая сиреневым покрывалом, антикварный комод с зеркалом в позолоченной раме, компьютерный стол, заставленный романами. На постели я увидела синий пакет. Там оказались парик, в точности напоминающий мои собственные волосы, краска для волос цвета блонд, ножницы и пара резиновых перчаток, который понадобятся Шейле. Я достала всё из пакета и задумалась. А должна ли я так поступать? Ведь Алекс - преступник! Но сердце ныло, каждую минуту сжималось всё сильнее и сильнее. Я не смогу прожить без него ни дня! И больше не о чём думать.
Через пару минут в комнату тихо вошла Шейла. Её губы были поджаты, но глаза блестели азартом.
- Готова?
- Да.
- Тогда пошли.
Девушка подтолкнула меня в сторону ванной, прихватив с собой краску для волос, ножницы и резиновые перчатки. Не знаю почему, но у меня подкосились ноги и вспотели ладони. А когда я увидела лицо Шейлы, то вообще сердце в пятки ушло. Зная свою подругу, я с уверенностью могла сказать, что она может сделать с моими волосами всё, что угодно, и если дать ей волю, то она побреет меня налысо.
- Садись.
Я присела на краешек стула с высокой спинкой и с замиранием следила за тем, как Шейла надевает перчатки и играется ножницами. Расчёска, смоченная в воде, пробежалась по моим волосам, оставляя влажные полосы. Чирк... и первая прядь упала на пол. Я готова была заплакать - так было жалко мои прекрасные волосы. Шейла с увлечением стригла, немного высунув кончик языка от усердия и напряжения. Но на её лице царила слабая улыбка удовольствия.
Когда она закончила со стрижкой, я не могла без содрогания смотреть в зеркало. Но теперь уже ничего не вернёшь.
Шейла развела в небольшой фарфоровой миске краску и принялась намазывать ею мои волосы. Запах был противный, так что пришлось на время задержать дыхание. Но потом, когда всё закончилось, я не узнала себя: светлые короткие волосы придавали какой-то шарм всему моему облику, меняли меня кардинально.
- По-моему, здорово получилось! - сказала Шейла и улыбнулась, подав полотенце. - Высуши.
Я благодарно улыбнулась подруге и стала вытирать всё ещё влажные волосы. Теперь я на шаг ближе к своей мечте.
Дейзи быстро заснула, видимо, очень устала за день. Я завидовала этой беззаботной девочке, которая только и живёт играми и мультиками по телевизору. А я вынуждена страдать, придумывать план для спасения любимого, переносить нестерпимую боль в сердце, которая усиливалась с каждой секундой, проведённой не с Алексом. Мне уже начало казаться, что я брежу, что всё это только игра моего воображения. Но, Боже, это реальность, действительность, от которой никуда нам не деться!
Даже ночью я не могла спокойно спать. Я пила кофе и читала противные статьи в журналах об Алексе, о суде. Злость вскипала в груди, но я подавляла её очередным большим глотком горького горячего кофе.
Шейла уже давно улеглась спать. Девушка так умаялась за день, что уснула, даже не раздевшись. Когда я смотрела на неё, мне хотелось плакать. Я оставляю её совсем одну. Шейла, хотя и сильная, но всё же не железная. Она не сможет выдержать одиночество, которое вот-вот настигнет её и малышку Дейзи. Тётя Маргарет сама нуждается в поддержке, поэтому вряд ли она станет утешением Шейле. Хлоя, наверно, будет жить с моей подругой и Дейзи. Шейла, такая молодая и симпатичная девушка, будет горбатиться на двух работах, чтобы прокормить себя и двух девочек. А потом Дейзи и Хлоя пойдут в школу. Нужны будут деньги, чтобы покупать им тетради и учебники, одежду и прочие школьные принадлежности. Они станут жить в нищете, но зато вместе.
Я уже сейчас знаю, какое будущее ждёт мою подругу. Она добьётся опекунства над Хлоей, обклеит мою комнату новыми обоями, с рыданием и болью на сердце вынесет мои вещи на чердак и поменяет занавески. Просыпаясь в шесть утра, девушка приготовит завтрак, немного приберёт игрушки, раскиданные по всей гостиной, посмотрит какой-нибудь бразильский сериальчик, пока стирается одежда. Потом проснутся девочки. Она заплетёт им косички и усадит за стол. После завтрака, Шейла развесит постиравшуюся одежду и отведёт девочек в школу. Перед выходом из дома, девушка как бы невзначай взглянет на фотографию в стеклянной рамке, стоявшую на комоде в прихожей, где мы - я, мама, Шейла, Чарли и Дейзи, - все вместе, и поплачет. Вернувшись в пустой дом, она поднимется на чердак, достанет мои вещи и разрыдается до хрипоты. Поплакав всласть, девушка помоет лицо, переоденется в старую одежду и пойдёт на работу в цветочный магазин. Едва закончится рабочий день, Шейла поспешит забрать девочек из школы, наскоро приготовит ужин и уйдёт на вторую работу, где пробудет до глубокой ночи. Вернувшись, она разогреет остывшую еду, нальёт кофе и съест всё это без аппетита. Поспит три часа на жёсткой кровати и встанет по звону будильника. И так изо дня в день, из года в год.
Самое страшное - она больше не будет жить, а станет просто существовать, как робот с определённой программой. Только в редкие минуты уединения Шейла сможет раскрепоститься, закрыть программу и поплакать.
Эти мысли страшно угнетали меня, но я не могла не думать об этом. Неужели я настолько эгоистична, что брошу подругу в таком положении ради собственного счастья? Неужели я так просто смогу всё забыть и уйти? Неужели я плохая подруга?
Утро встретило меня пасмурным небом и шквальным ветром. Я сходила в душ, надела тёмную мешковатую одежду, постаралась замазать тёмные круги под глазами и взбодриться, но ничего не вышло. Даже Дейзи за завтраком сказала мне: "Тётя, ты не спала ночью?" Шейла бросила на меня беспокойный взгляд и поджала губы. Между нами царило напряжение, которое было трудно не заметить.
Когда Дейзи ушла в гости к своей подруге, Шейла помогла собрать кое-какие продукты и вещи первой необходимости в старый рюкзак Чарли. Пока я надевала парик, девушка не сводила с меня пронзительного взгляда. Комок подкатил к горлу. Тяжело было бросить всё то, что было таким родным и близким всю твою жизнь!
Время поджимало. Вот-вот Алекса увезут. Я должна действовать быстро!
- Я купила тебе баллончик с усыпляющим газом, - прошептала Шейла, опустив голову так, что её лицо было закрыто волосами. - Вырубишь полицейских.
- Хорошо. Спасибо.
Воцарилось неловкое молчание. Я уже была полностью готова. Вот только не могла сказать "прощай" подруге, дому, в котором я выросла, старым качелям, которые были сделаны Чарли. Не могла отпустить своё прошлое.
Глубоко вздохнув, я подошла к Шейле и крепко её обняла. Девушка заплакала, пряча лицо в моей мешковатой чёрной куртке. Я сама была готова разрыдаться. Комок подкатил к горлу, нижняя губа задрожала. Я не хотела уходить, но должна...
- Ладно, я пошла...
- Хорошо кушай и много спи.
- Хорошо. И ты...
- Ладно.
Мы обменялись взглядами, полными грусти и тоски. Мы уже скучали друг по дружке.
Я распахнула двери и робко выглянула на улицу. Все ещё спали. По улицам гулял только ветер, поднимая с земли обертки из-под чипсов с беконом и пустые пластиковые бутылки. Вот миссис Фриман этого не видела! Сердце сжалось в комочек, когда я сделала первый шаг, переступив порог. Шейла с грустью смотрела мне в след, не смея больше удерживать. Мы обе были настолько привязаны друг к другу, что просто так расстаться никак не могли. Для этого нужно было разорвать душу на части. Когда я взглянула в последний раз на старенький домик, ржавые качели и плачущую Шейлу, хотелось вырвать сердце из груди, лишь бы уменьшить боль. Внутри меня образовалась дыра, которую не зашьёт ни один портной.
