Ветер хлестал в лицо, голова кружилась, хотелось вернуться домой, завернуться в тёплое одеяльце и, закрыв глаза, забыть обо всём. Но с каждым шагом уверенность росла, росло и желание поскорее увидеться с любимым человеком, спасти его и быть с ним рядом. Перед моими глазами стоял образ Алекса за решёткой, его полный любви и тоски взгляд. Каждая клеточка тела жаждала прикосновений любимого, как очередной дозы марихуаны. Да Алекс и был моим наркотиком, моим героином. Теперь я прекрасно понимала Эдварда Калена, главного героя "Сумерек": к любимому человеку так сильно привязываешься, что это больше похоже на зависимость.

И вот я увидела вдалеке, возле небольшой заправки, совмещённой с закусочной, полицейскую машину, в которой сидел Алекс. Его я путём разглядеть не смогла, но зато рассмотрела обоих офицеров. Оба были неуклюжи и толсты, так что пуговицы на их форменных рубашках чуть ли не отрывались. Но у каждого из них был при себе пистолет. А у меня только усыпляющий баллончик и электрошокер, который я купила в хозяйственном ещё вчера.

С дрожащим сердцем и влажными от пота руками я подошла к полицейским, молясь святым, чтобы всё получилось.

***

Алекс.

Хотелось пить, наручники больно сдавливали запястья. В салоне старенького полицейского автомобиля царила такая духота, что перед глазами заплясали разноцветные круги. Пахло блевотиной и протухшим хот-догом. Офицеры о чём-то болтали и так громко хохотали, что барабанные перепонки были готовы вот-вот лопнуть.

Но всё окружающее мало интересовало меня. Я ни на что не обращал внимания. Во время судебного заседания видел перед собой только очень бледную, уставшую, худущую Мелани, которая тряслась при каждом слове судьи и следователя. Её лоб был покрыт капельками пота, волосы плотно прилипли к голове, а губы девушка искусала до крови. Что это за привычка - кусать губы! Но... Я так скучал по ней! Так переживал! Мысль о том, что эта девушка умрёт, душила меня и не давала покоя ни днём, ни ночью, когда я сидел в камере временного заключения и считал трещины на давно не крашеном потолке. Но когда Мелани упала в обморок после объявления приговора, моё сердце разорвалось. Даже сейчас, вспоминая об этом, я весь дрожу от страха. Надеюсь, она жива. Она ведь жива, так ведь?

Из размышлений меня вывел голос одного из полицейских. Они подумывали над тем, чтобы остановиться на заправке и купить перекусить. Другой офицер явно мешкал, раздумывая о последствиях, но потом всё же согласился. Я бы тоже не отказался от бургера или (хотя бы!) стакана воды. Но для всех я опасный полоумный преступник. Никому даже в голову не придёт, что я хочу кушать и пить.

Мы подъехали к заправке, подпрыгнув на кочке. Я больно стукнулся головой об дверцу и не смог даже дотянуться до ушибленного места: наручники были прикреплены к сидениям. Один из полицейских вышел и направился в сторону заправки, почёсывая поясницу. Другой остался в машине следить за мной. Чтоб ему провалиться!

Откинувшись на спинку сидения, я закрыл глаза. В голове так и крутились сладкие воспоминания о Мелани, о маме, даже о Джессике. В эти моменты я был счастлив, как никогда. Мама и Мел - мои ангелы-хранители, самые дорогие для меня люди. А Джессика...

Я поёжился. С некоторых пор эта девушка перестала что-либо для меня значить. Да - она сломала мою жизнь, да - она стерва, да - она бросила меня ради богатенького старикашки. Но благодаря ей я встретился с Мелани.

Мелани... Эта девушка полна добра, света, сочувствия и жизни. Она так и сияет ослепительным блеском. Стоит только взглянуть в её лучистые глаза - забываешь обо всём на свете. Мел - чистый и непорочный ангел с белоснежными крыльями и иссиня-чёрными шелковистыми волосами. Её волосы... Так приятно уткнуться в них, вдыхая лёгкий аромат нежного молодого тела девушки!

Но я погубил её. Перед глазами пронеслось, как я зверски избиваю девушку, покрываю синяками каждый сантиметр её тела, как Мелани умоляет меня о свободе, рассказывает о своей больной маме. Да и в смерти её матери также виноват я! Кругом я виноват! Я заслуживаю этого наказания.

Сколько себя помню, я всегда причинял боль тем, кого по-настоящему любил. Моя мама умерла из-за меня. Как сейчас помню, она стояла на балконе и поливала цветы. По её щекам катились слёзы. Я пришёл из школы усталый и голодный. Увидев её, я начал кричать, бранить родную маму за то, что она не успела накрыть на стол к моему приходу, хотя сам вернулся на час раньше обычного. Мать начала извиняться и оправдываться, но я не слушал её. Во мне вскипала злоба. Я так ненавидел её в тот момент! Крикнув: "Лучше бы ты умерла!", - я ушёл в свою комнату и стал слушать музыку, надев новые наушники и увеличив громкость до максимума. Я даже не слышал, как мама закричала и упала с балкона на землю. Только сняв наушники и вернувшись туда, чтобы извиниться перед ней, я увидел её... Она лежала в луже крови, раскинув ноги и пустым взглядом уставившись в пустоту. В тот момент всё внутри меня перевернулось. Я кричал, ломал, бросал на пол всё, что попадалось под руку. Врачи диагностировали сердечный приступ.

Во время бешенства я нередко ударял Джессику. Девушка всё терпела, но после таких моих выходок, её можно было найти в баре на углу улицы пьяную в хлам.

И Мелани я испортил жизнь. Теперь она никогда не сможет иметь детей. Я и не знал, что она беременна от меня! Конечно, можно было бы догадаться... Но все мужчины думают об этом, когда уже всё сделано и ничего исправить нельзя.

Услышав странный шорох, я повернул голову к окну и прислушался. Затем раздался глухой удар чем-то тупым и тяжёлым, а потом я услышал тихий голос, который словно доносился до меня из другой вселенной: "Алекс! Я сейчас!"

А потом появилась Мелани. Она держала в дрожащих руках ключи от наручников и перелезала ко мне через передние сидения. Её волосы были взъерошены и спутаны, а по щекам текли слёзы. Она нервничала и с огромным усилием смогла перебороть дрожь.

Ключ повернулся в замке, и наручники упали на мои колени. Но я не смотрел на них. Я всё глядел на девушку, которая заводила автомобиль и боролась со старым ручником. Нет. Это точно невозможно. Я сплю. Не могла Мелани так просто отказаться от своей семьи, бросить всё, что ей было так дорого, и стать преступницей лишь для того, чтобы спасти меня. Это нереально! Я сплю! И не хочу просыпаться... Если уж это действительно игра воспаленного разума, я никогда не хочу просыпаться.

- Алекс! Как нам выехать из города незамеченными? - воскликнула Мелани, стараясь перекричать ревущий двигатель.

- Там... есть дорога... справа...

- Ага. Вижу. Спрячься на всякий случай.

Я послушно лёг на пол, но всё смотрел на этого волшебного ангелочка, которая неожиданно сняла парик и оказалась блондинкой с короткими волосами. Неужели ради меня она пожертвовала даже своей внешностью!

- Мел...

- Да?

- Я скучал по тебе.

- Я тоже, любимый.

Мы мчались по дороге, редко обмениваясь парочкой фраз. Даже в тишине я и Мел чувствовали себя счастливыми. Достаточно было только того, что дорогой человек был рядом.

Когда я проснулась, солнце заливало палату своим ярким светом, даря тепло и саму жизнь всему вокруг. Но только не мне. Неужели я проспала? Неужели это был только сон?

Я резко вскочила с кровати, но, почувствовав лёгкое головокружение, легла опять. По моим щекам текли слёзы. Я всё прошляпила! Теперь я никогда больше с ним не увижусь! На меня нахлынула такая тоска, что хотелось кричать и плакать, плакать без конца.