Не может разговаривать? Перезвонит позже?

Вот теперь настроение окончательно испортилось, впрочем, он этого и добивался. Какой-то козёл вёз его в лечебницу! Стоп. Почему он так враждебно к нему настроен? Быть может, этот мужчина — порядочный человек, тот самый, единственный для Светы? Нет, лучше уж сдохнуть!

Глеб вдруг вспомнил вчерашний вечер, их последний разговор со Светланой. В глазах тотчас потемнело, в ушах поплыл непонятный гул. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Света стояла рядом, отвернувшись, явно стараясь не встречаться с ним взглядом. Затем она потянула его вглубь тенистого дворика, заросшего кустами сирени и тутовника.

Она нашла лавочку, около которой рос шикарный куст цветущей сирени, сладкий аромат которой обволакивал всё вокруг на расстоянии нескольких метров. Света сидела, глядя с тоской вдаль, а Глеб, даже если бы мог разговаривать, вероятнее всего, предпочёл бы молчание.

Когда Светлана нарушила тишину, её губы дрожали, и она судорожно всхлипывала, но продолжала говорить, говорить… А он сидел рядом, всматриваясь в её милое личико, и сердце его разрывалось на тысячу маленьких кусочков.

— Глебушка, как ты мог так со мной поступить? Как бы я жила после этого, зная, что ты бросился под колёса из-за меня!

Мне очень жаль, что я не рассказала тебе всё сама. Почему-то откладывала, боялась тебя обидеть. Если бы я рассказала о нём сразу же, как только начала с ним встречаться, этого не случилось бы!

Глеб слушал, а перед глазами всплывали эпизоды их короткой совместной жизни: прогулки и совместные просмотры фильмов, преодоление житейских проблем, бесконечная разлука и ожидание. И всегда он, чувствуя её поддержку, находил в себе силы для дальнейшей борьбы, для дальнейшего существования.

По всей видимости, Светлане нелегко давалось это признание. Она нервно сжимала ладони, бросая на него отчаянные взгляды:

— Я никогда себе этого не прощу, ведь честность и доверие — главное в любых отношениях. Но ты пойми меня правильно, я не хотела лишний раз тебя расстраивать. А зная твоё отношение к подобным вещам… Прости меня, но мне нравится этот мужчина, рядом с ним я чувствую себя женщиной! Но это не повлияет на наши с тобой отношения!

Она нервно теребила в руках собачий поводок, вероятно, не зная, как закончить эту чертовски неприятную исповедь.

Глеб резко встал и пошёл, не оглядываясь, к остановке, а Светлане ничего не оставалось, как последовать за ним. Словно две тени они бесшумно вошли в квартиру, и Глеб сразу же прошёл в дальний угол, забыв даже о грязных лапах.

Глеб лежал отупевший от душевной боли, прикрыв глаза. Через тонкие щёлочки он видел, как Светлана тихо вошла в комнату с большой тарелкой, на которой лежали две котлеты и его любимые макароны. Она подцепила одну из них вилкой и откусила от неё большой кусок, а другую котлету поднесла прямо к его носу.

— М-м-м, вкусные, и на гарнир макароны, жаренные, как ты любишь, — произнесла Света, словно обращаясь к капризному ребёнку.

Он демонстративно отвернулся.

— Глеб, не веди себя как мальчишка, я всё равно от тебя не отстану, пока ты не покушаешь.

Навязчивый мясной запах ударил в нос. Тотчас накатила волна отвращения и беспредельного раздражения. Но Светлана, по-видимому, решила во что бы то ни стало добиться своего. Она, с рвением заботливой наседки, сунула котлету ему под нос, но, вероятно, немного не рассчитала…

Собачья реакция сработала быстрее, чем человеческий разум — клыки клацнули прямо перед лицом девушки, а из груди вырвался утробный рык. От неожиданности Светлана упала на колени. И прямо перед собой Глеб увидел её глаза, полные панического страха.

— На, кусай, ты же это хотел сделать? — отрешённым голосом приказал она, подставляя свою ладонь к его пасти. — Почему ты считаешь только себя пострадавшей стороной? А ты подумал обо мне? Сколько раз я думала, что наконец-то встретила человека, который понимает меня без слов. Кого я уважаю и ценю, кто мог бы стать для меня любовью всей моей жизни, если бы только…

Долго я боролась с собой, гнала эти мысли и чувства. И ты не представляешь, как мне больно от того, что этот человек сидит сейчас передо мной и кроме злобы, кажется, ничего ко мне не испытывает!

Глеб сидел ошарашенный своей выходкой. Звериный инстинкт в один миг перечеркнул всё хорошее и светлое, что было между ними. Поэтому надрывный голос Светланы звенел где-то далеко-далеко. До него не сразу дошёл смысл сказанных ею слов, а когда он понял…

Какой же он осёл! Да ведь она его любит!

Глеб смотрел в заплаканное лицо Светланы, и собачью голову буквально разрывало от смешанных чувств.

Как он мог допустить это? Он настолько зациклился на себе, идиот несчастный, что совершенно не понимал, что чувствует она. А теперь, вместо одного глубоко несчастного мужчины (ого… он до сих пор ощущает себя таковым!) имеется ещё одна несчастная девушка.

Это надо прекращать, и чем быстрее, тем лучше. Время лечит, вскоре она забудет неудачника в собачьей шкуре и, в конце концов, найдет своё счастье.

Глеб положил голову Светлане на плечо и замер, слушая, как её учащённое сердцебиение постепенно замедляется и приходит в норму. Затем, чтобы сделать для неё хоть что-нибудь приятное, он съел эту злополучную котлету. И пока Светлана мыла на кухне посуду, он включал компьютер, обдумывая предстоящий диалог.

Раздались долгожданные шаги. Света вошла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. При её виде хвост тотчас превратился в заведённый пропеллер.

Вот и попробуй скрыть свои чувства, когда собственное тело выдает тебя на каждом шагу!

— Ты на меня уже не так злишься, — с облегчением выдохнула Света.

— Я и не могу на тебя злиться, это всё мои звериные инстинкты. Извини меня за этот дурацкий срыв, между прочим, собаки тоже сгорают от стыда.

— Извинения принимаются, но и ты в свою очередь должен меня простить. А с Виктором я могу порвать, если ты этого хочешь. И вовсе он не подлец, а очень милый и заботливый, и Маринке он очень нравится.

— Я только умоляю тебя не делать скоропалительных выводов, и меньше слушай Маринку. Что ты о нём знаешь? Возможно, он глубоко женат и просто морочит тебе голову!

— Слушай, ты хуже моей мамы. Не могу же я у него попросить паспорт для проверки! Так тоже нельзя, нужно доверять людям. Ты его даже не видел, а судишь о человеке по запаху.

— Мне и не надо на него смотреть, обоняние может рассказать гораздо больше о человеке, чем внешность, это я тебе как собака говорю. Ты, Светик, глядя человеку в глаза, думаешь, что видишь там его сущность. Лев Толстой глубоко заблуждался, написав о зеркале души.

Знавал я женщин с такими святыми глазками, ну совсем как у матери Терезы, а на самом деле… Это касается и мужчин. А для доверчивой девушки много и не надо. Смазливый молодец бросил горячий взор, да рассказал душещипательную сказочку про свою несчастную жизнь, и всё. «Она его за муки полюбила…»

— Чувствуется богатый опыт. Между прочим, ты намного симпатичнее Виктора, ему до тебя далеко! — вскользь заметила Света, но тут же осеклась, поняв, что сболтнула лишнее.

Глеб замер и тотчас убрал лапу с мыши. Он долго смотрел на неё, убеждаясь всё больше и больше, что ему это не послышалось. Затем вновь водрузил лапу на компьютерную мышь:

— Ты видела мою фотографию? Выкладывай всё, а то я тебя точно покусаю!

Светлана смотрела на него с виноватым видом. Оказывается, она ещё месяц назад хотела ему всё рассказать: о своих поисках, о поездке к нему домой, о разговоре с его мамой…

Глеб словно окаменел. Как часто он мечтал о том, что уж лучше бы его накрыла амнезия, и он забыл бы свою прежнюю жизнь. Теперь ещё это! Кто бы мог подумать, что Светик предпримет такие шаги! А почему притихла, чего-то не договаривает?

Он нетерпеливо поддел носом её ладонь.

— Глебушка, ты только не волнуйся, но я тебе сейчас скажу такую новость…

— Чем ты можешь меня удивить? Однажды я проснулся собакой!