— Привыкай! Мы с тобой быстро наверстаем пробелы в этой области, — без тени иронии изрёк он.

Сначала Олеся опешила от такой наглости, но когда свет настольной лампы сверкнул в его глазах озорным блеском, поняла, что в очередной раз стала объектом его насмешек.

— Интересно, ты только надо мной издеваешься или другим тоже достаётся?

— Нет, солнце моё, только над тобой. У тебя сейчас некоторые сложности. А с юмором их легче преодолевать.

— Спасибо. Но именно из-за некоторых сложностей, как ты выразился, мне сейчас не до смеха.

— Прости, — сказал он, вытаскивая из сумки ноутбук. — Ты не против, если я немного поработаю? Это единственный способ заставить меня замолчать, а ты раздевайся и ложись спать.

— Можно я буду, как в прошлый раз, в джинсах? У меня ночная сорочка старомодная, в общем, я стесняюсь, — с мольбой в голосе прошептала она.

— Бог мой, мне дела нет до твоей рубашки. Главное, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Постарайся расслабиться и заснуть как примерная девочка.

Олеся обречённо вздохнула и попросила его отвернуться. По-быстрому надев сорочку, она нырнула под толстое одеяло, натянув его до самого носа.

— А ты не запаришься? Ночи уже тёплые.

— Я мерзлячка, — пробубнила она из-под одеяла.

— Вот и славно, — успокоился Владислав, хитро улыбаясь. Он тут же выключил настольную лампу и открыл ноутбук.

Влад прислушался. Из-под одеяла раздавалось мерное сопение. В прихожей старые часы с кукушкой отбили ровно час ночи, и больше всего это напоминало предсмертный крик придушенного попугая. Посмотрев на время в ноутбуке, он удивился: несмотря на странные издаваемые звуки, этот издыхающий попугай был на редкость пунктуален. От неподвижной позы всё тело онемело, поэтому он встал и подошёл к окну.

Одинокий жёлтый фонарь медленно раскачивался от ветра, издавая при этом надрывный тоскливый скрип. Луна освещала закоулки старого двора, и ветви деревьев бросали на землю тени причудливых узоров.

Казалось, весь мир застыл, такая воцарилась вокруг звенящая тишина. Только часы нарушали это безмолвие, глухими ударами отмеряя прожитое невозвратное время.

Влад подошёл к балкону, почувствовав довольно ощутимый сквозняк. Он слегка потянул на себя дверь, и та с лёгкостью открылась. Затем, снова прикрыв её, он поднял руку вверх, желая закрыть дверь на щеколду, но наткнулся лишь на шляпку торчащего там гвоздя. Пошарив в темноте рукой, Влад обнаружил шпингалет, который сиротливо раскачивался на изрядно погнутом гвозде. Он с любопытством опять открыл эту дверь и постарался нащупать щеколду уже на двери, выходящей на улицу. Как ни странно, но там вообще не было запора!

Используя сотовый в качестве подсветки, он внимательно рассмотрел слегка облупленную, покрашенную в белый цвет дверь. Здесь щеколды и в помине не было. Ощупывая шершавую поверхность, он загнал себе в руку занозу. Всё указывало на то, что задвижку буквально вырвали из двери вместе с гвоздями.

Надо обладать недюжинной силой, чтобы сотворить такое. Интересно, кто бы мог это сделать? Кандидатуры Олеси и бабушки отпадают. Может, у неё есть буйный отец-пьяница, периодически навещающий свою дочь? Но Олеська ни разу не упоминала о нём. Надо предложить свою помощь, а то ведь покалечится, прибивая щеколды. Сама она ни за что на свете его не попросит.

Влад подошёл к кровати.

На белом фоне копна волос выделялась ярким пятном. Пушистые пряди непослушной волной разметались по подушке, напоминая скорее львиную гриву, чем девичью головку. Больше всего в её новом облике поражали именно волосы: они были необычны и великолепны одновременно. В первый раз, когда Влад увидел изменившуюся до неузнаваемости Олесю, он решил, что она надела парик.

Он осторожно прилёг на самый край кровати и подставил под голову согнутую в локте руку, чтобы было удобнее её рассматривать.

У неё такая редкая, неброская красота, не считая волос, конечно. Они, подобно взрыву конфетти, нарушают эту странную гармонию. Так и хочется зарыться лицом в пушистую гриву, целовать умопомрачительный изгиб девичьей шеи…

Влад дотронулся до непослушного локона и слегка сжал его пальцами. Прядь была на удивление упругой. Ругая себя за сиюминутную слабость, он осторожно запустил пальцы в эту яркую копну.

Странное ощущение, они не похожи на женские волосы, скорее, напоминают конскую гриву. Жёсткие и густые, но, в то же время шелковистые и весьма приятные на ощупь.

Его мысли путались то ли от непреодолимого желания спать, то ли от одурманивающего запаха девичьих волос. Влад бесконечно долго смотрел на её умиротворённое во сне лицо, на завитки волос, выделяющиеся на белоснежной коже…

Проснулся он от беспричинного страха и около минуты лежал, лихорадочно соображая.

Что происходит?

Кровать сотрясала мелкая дрожь, а дыхание Олеси казалось настолько учащённым, и самое непонятное — таким громким, словно объём лёгких у неё был как у слона. Влад встал с кровати и обошёл её в надежде поближе рассмотреть лицо девушки.

Одеяло бесформенной горкой валялось на полу, Олеся лежала, свернувшись калачиком, и дрожала так, словно в комнате было нестерпимо холодно.

Нежно убрав прядь волос с её лица, Влад положил ей на лоб свою ладонь. И тотчас одёрнул руку: кожа была невероятно горячей! Затем он дотронулся до её обнажённой руки и был ошеломлён не по-девичьи твёрдой мускулатурой.

Бицепсы у неё как у Поддубного! Она из качалки что ли не вылезает? Почему он раньше этого не замечал? Правда, под мешковатыми свитерами, которым она отдаёт явное предпочтение, сложно что-либо увидеть.

Это всё больше и больше напоминало какой-то припадок. А вдруг у неё эпилепсия? А он стоит тут столбом и не знает что делать! Единственно правильное решение — разбудить её. С самого начала эта авантюра была обречена на провал, как он мог допустить это?

Влад решительно приподнял её за плечи… как вдруг всё изменилось. Внезапно дрожь прекратилась, и её тело неестественно вытянулось. Кроме того, Олеся сильно прогнулась и застыла так в дугообразном положении.

В голове пронеслось, как его младшая сестрёнка, занимающаяся в младших классах гимнастикой, называла это «мостиком». Но то, что он увидел, совсем не походило на спортивный трюк. От одного этого зрелища по коже побежал неприятный озноб, а ноги враз стали ватными.

Не успел Влад опомниться, как Олеся резко, без каких-либо усилий оттолкнулась руками от кровати и выпрямилась на ней в полный рост. То, что произошло дальше, он помнил смутно, словно в тумане. Во-первых, потому что комната озарялась лишь лунным светом, а во-вторых — настолько это было нереальным, напоминающим, скорее, фильм ужасов про демонов и всякую нечисть.

Стоящая на кровати девушка казалась очень высокой. С ней явно что-то происходило, но что именно, он никак не мог рассмотреть. На фоне лунного окна её силуэт выглядел как персонаж из театра теней.

Олеся подняла вверх руки и потянулась как после долгого и беспробудного сна. Затем послышались непонятные звуки, похожие на шелест листвы, и отчётливый треск разрываемой ткани, по всей видимости, ночной рубашки. И началось такое, во что Влад упорно отказывался верить и поначалу убеждал себя, что это обман зрения или же затейливая игра теней.

Девичья фигура стала быстро меняться: она значительно вытянулась кверху, и за её спиной образовалась объёмная тень, которая постоянно двигалась и издавала мягкое шуршание. На какой-то миг Олеся застыла. А затем раздался свист, наподобие рассекающего воздух клинка, и в ту же секунду у неё появились огромные, широко распахнутые крылья!

Появившаяся из ниоткуда дивная птица не спеша поднимала и опускала крылья, словно хотела размяться перед полётом. От этих движений воздух в спальне приходил в движение, создавая довольно ощутимый поток. Крылья очень напоминали лебединые и были настолько большими, что при движении заполняли почти всё комнатное пространство.