Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Он опасается принцессы?

– Я бы не заходил так далеко, чтобы утверждать, будто Наполеон ее опасается. Однако он не спускает с нее глаз. Определенно, не спускает. – Коснувшись полей своей шляпы, Вондрей кивнул: – Сударь…

Он уже поворачивался уходить, когда Девлин спросил:

– А вы, случайно, не знакомы с лордом Питером Рэдклиффом?

Француз медленно развернулся обратно лицом к виконту:

– Я знаю его достаточно хорошо, чтобы отличить от других. В вашем понимании это сойдет за знакомство? – Темные глазки неожиданно довольно блеснули. – Полагаю, вы заметили, что он тоже не остался на заупокойной службе?

– Зачем сыну герцога Линфорда посещать отпевание какого-то французского врача, прибывшего в Лондон всего три недели назад?

– По-моему, Рэдклифф женат на француженке. На какой-то давнишней знакомой Пельтана.

Себастьян знал леди Питер, поскольку та славилась редкостной красотой. Девушка приехала в Англию девять лет назад, когда у ее отца, уважаемого генерала Великой армии, случилась ссора с Наполеоном, вынудившая семью срочно покинуть Францию. Но беглянка прибыла в Лондон отнюдь не нищей, поскольку генералу удалось скопить кругленькую сумму, предусмотрительно размещенную за границей. И почти половину своего состояния он оставил красавице-дочери.

В глазах Вондрея сверкнул неприятный огонек.

– Возможно, вы ищете слишком мудреный мотив для этого убийства, милорд. Не исключено, что мы имеем дело с обычной – хоть и несколько кровавой – affaire de cœur[18]. Это многое бы объяснило, правда?

– Пельтан был влюблен в леди Питер?

– Может, в юности – как знать? Дамион Пельтаном был моим врачом, а не другом и наперсником. – Вондрей еще раз поклонился: – А теперь действительно прошу меня извинить, милорд.

Себастьян смотрел, как француз шагает по направлению к Портман-сквер и холодный ветер развевает полы его черного пальто, а в это время из церкви доносилось низкое, печальное пение:

Pie Jesu Domine, dona eis requiem. Amen[19].

ГЛАВА 17

Лорд Питер Рэдклифф принадлежал к тем, кто носит звание аристократа с непринужденным изяществом и добродушной улыбкой. Он родился среди роскоши и привилегий вторым сыном у герцога, а следовательно, вся ответственность за управление обширными родовыми поместьями и солидными капиталовложениями возлагалась не на него, а на его старшего брата. Лорду Питеру же досталось щедрое денежное содержание и свобода проводить свои дни как заблагорассудится: в кресле перед знаменитым эркерным окном в «Уайтсе», на охоте в Мелтон-Моубрее или в кругу бонвиванов, известных своими изысканными манерами, безупречным вкусом и готовностью заключать пари на что угодно.

Как и его приятели, Красавчик Браммел и лорд Алванли, Рэдклифф недолгое время прослужил в престижном лондонском полку, но вскорости оставил военное поприще и посвятил себя менее утомительной деятельности светского жуира. Женитьба восемь лет назад на одной из красивейших женщин Лондона мало изменила его образ жизни. Вот почему вместо того, чтобы искать лорда Питера в его уютном доме на Хаф-Мун-стрит, Себастьян провел вечер, переходя из одного джентльменского логова к другому: из клуба «Уайтс» на Сент-Джеймс-стрит в «Ватье» на Пикадилли, а затем в отель Лиммера – и все безрезультатно.

Виконт потягивал превосходный французский коньяк в модной кофейне рядом с Кондуит-стрит, когда в зал вошел лорд Питер и направился прямиком к нему.

– Какого дьявола вы меня разыскиваете? – вопросил Рэдклифф, барабаня пальцами одной руки по мускулистому бедру.

Себастьян откинулся на спинку своего стула.

– Думаю, вы догадываетесь.

Мгновение поколебавшись, Рэдклифф заказал бренди, отодвинул стул напротив и сел.

– Я видел вас в часовне.

Поднеся коньяк к губам, Себастьян глянул на герцогского отпрыска поверх края бокала:

– Вы были другом Дамиона Пельтана?

– Я? Нет. – Лорд Питер положил ногу в сверкающем сапоге на колено другой, приняв непринужденную, расслабленную позу. В кругу приятелей он славился веселым обаянием и безграничной щедростью, но кое-кому случалось сталкиваться и с другой стороной его характера – резкой, заносчивой и леденяще высокомерной. – Я заехал на отпевание ради жены. Они дружили еще детьми, в Париже.

– Но вы и сами были знакомы с покойным?

– Мы с ним встречались раз или два. Откровенно говоря, я не совсем понимаю, зачем вам это, – глянул из-под полуприкрытых век Рэдклифф. – В газетах писали, что Пельтана убили грабители в округе Святой Екатерины.

– Его убили в округе Святой Екатерины, верно. Но грабители не имеют к его смерти никакого отношения.

Рэдклифф на минуту замолчал, опустив взгляд на бокал, который вертел в руках. Он до сих пор был привлекательным мужчиной с широкой, обаятельной улыбкой. Но, присмотревшись, можно было заметить, что годы разгульной жизни уже начинают оставлять на его внешности предательские отметины, огрубляя кожу и делая дряблыми мышцы пока еще подтянутой фигуры.

– Что вы можете сказать о Пельтане? Говорите, ваша супруга знала его еще в Париже?

Лорд Питер словно очнулся от глубокой задумчивости.

– Да, знала. Они росли по соседству на Иль-де-ла-Сите. Его отец и сейчас известный врач то ли в Отель-Дьё[20], то ли в другом подобном заведении.

– Вот как?

Рэдклифф нахмурился.

– Припоминаю, ходили слухи о причастности его отца к какому-то шумному делу, но это было давно. Что-то, связанное с королевской семьей и временами Террора. Точно не скажу.

– А какими были политические пристрастия Дамиона Пельтана?

– Политические? – Рэдклифф покачал головой. – У меня сложилось впечатление, что он не интересовался политикой. Его единственной страстью была медицина.

Себастьяну показалось весьма странным, что человек, не интересующийся политикой, присоединился к дипломатической делегации, пусть даже в качестве врача. Но он только осведомился:

– Когда вы видели его в последний раз?

Рэдклифф нарочито медленно отпил глоток бренди, словно тщательно обдумывая ответ.

– Доподлинно не припомню. Пожалуй, неделю назад. А может, и больше.

– Не вечером прошлого четверга? – переспросил Себастьян, думая о неизвестных мужчине и женщине, посетивших Пельтана в гостинице перед самой его гибелью.

Лорд Питер застыл, не донеся бокал до стола. От его добродушного дружелюбия не осталось и следа, лицо приняло упрямое и смутно недовольное выражение.

– Нет, не вечером четверга. Вечер прошлого четверга я провел дома наедине с женой.

– И всю ночь?

– Да, черт подери!

Вытянув ноги, Себастьян скрестил их в лодыжках.

– Вы упомянули, что посетили отпевание Пельтана по просьбе супруги. Она расстроена его смертью?

– Естественно, расстроена. А чего вы ожидали? Они были давнишними друзьями.

– Тем не менее, побывав на похоронах друга детства вашей жены, вы не сочли необходимым вернуться домой и утешить ее?

Щеки Рэдклиффа пошли пятнами сердитого румянца.

– Дьявольщина, на что вы намекаете?

– Вы, случайно, не слышали, как именно был убит Дамион Пельтан?

На лицо лорда Питера наползла легкая настороженность.

– Я думал, его ударили дубинкой. Разве не так обычно действуют грабители?

– На самом деле, доктора закололи ударом кинжала в спину. А затем убийца – или убийцы – оттащил тело в грязный проулок и вырезал сердце.

Что-то вспыхнуло в глазах Рэдклиффа и быстро спряталось за прикрытыми веками.

Себастьян пристально наблюдал за собеседником.

– У вас нет никаких предположений, почему с Пельтаном захотели расправиться именно таким образом? Вырвать сердце из груди – весьма символично, вам не кажется?

вернуться

18

Affaire de сoeur – (фр.) дословно «сердечное дело»; роман, любовная интрижка.

вернуться

19

Милостивый Господи Иисусе, даруй им покой. Аминь. – Последние слова из секвенции «Dies irae» (День гнева) из заупокойной мессы (реквиема).

вернуться

20

Отель-Дьё де Пари («Парижский Божий приют») — старейшая (и долгое время единственная) больница и богадельня Парижа, основана в 651 г. парижским епископом Ландри,  впоследствии причисленным к лику святых.

18
{"b":"590999","o":1}