«И когда опрокинуло наземь…» И когда опрокинуло наземь, Чтоб увидеть — закрыл я глаза, И чужие отхлынули разом, И сошли в немоту голоса, Вслед за ними и ты уходила, Наклонилась к лицу моему, Обернулась — и свет погасила, Обреченному свет ни к чему. Да, скорее в безликую темень, Чтобы след был надежней затерян, Чтоб среди незнакомых огней Было темному сердцу вольней. Шаг твой долгий, ночной, отдаленный Мне как будто пространство открыл, И тогда я взглянул — опаленно, Но в неясном предчувствии крыл. 1965 «Привиденьем белым и нелепым…» Привиденьем белым и нелепым Я иду, и хаос надо мной — То, что прежде называлось небом, Под ногами — что звалось землей. Сердце бьется, словно в снежном коме, Все лишилось резкой наготы. Мне одни названья лишь знакомы И неясно видятся черты. И когда к покинутому дому, Обновленный, я вернусь опять, Мне дано увидеть по-иному, По-иному, может быть, понять… Но забыться… Вейся, белый хаос! Мир мне даст минуту тишины, Но когда забыться я пытаюсь, Насылает мстительные сны. 11 января 1966 «Когда прицельный полыхнул фугас…» Когда прицельный полыхнул фугас, Казалось, в этом взрывчатом огне Копился света яростный запас, Который в жизни причитался мне. Но мерой, непосильною для глаз, Его плеснули весь в единый миг, И то, что видел я в последний раз, Горит в глазницах пепельных моих. Теперь, когда иду среди людей, Подняв лицо, открытое лучу, То во вселенной выжженной моей Утраченное солнце я ищу. По-своему печален я и рад, И с теми, чьи пресыщены глаза, Моя улыбка часто невпопад, Некстати непонятная слеза. Я трогаю руками этот мир — Холодной гранью, линией живой Так нестерпимо памятен и мил, Он весь как будто вновь изваян мной. Растет, теснится, и вокруг меня Иные ритмы, ясные уму, И словно эту бесконечность дня Я отдал вам, себе оставив тьму. И знать хочу у праведной черты, Где равновесье держит бытие, Что я средь вас — лишь памятник беды, А не предвестник сумрачный ее. 16 января 1966 «Вокзал с огнями — неминуем…»
Вокзал с огнями — неминуем, Прощальный час — над головой, Дай трижды накрест поцелуем Схватить последний шепот твой. И, запрокинутая резко, Увидишь падающий мост И на фарфоровых подвесках Летящий провод среди звезд. А чтоб минута стала легче, Когда тебе уже невмочь, Я, наклонясь, приму на плечи Всю перекошенную ночь. 19 марта 1966 «И что-то задумали почки…» И что-то задумали почки, Хоть небо — тепла не проси, И красные вязнут сапожки В тяжелой и черной грязи. И лучшее сгинуло, может, Но как мне остаться в былом, Когда эти птицы тревожат, Летя реактивным углом, Когда у отвесного края Стволы проступили бело, И с неба, как будто считая, Лучом по стволам провело, И капли стеклянные нижет, Чтоб градом осыпать потом, И, юное, в щеки мне дышит Холодным смеющимся ртом. 21 марта 1966 «Вознесенье железного духа…» Вознесенье железного духа В двух моторах, вздымающих нас. Крепко всажена в кресло старуха, Словно ей в небеса — не на час. И мелькнуло такое значенье, Как себя страховала крестом, Будто разом просила прощенья У всего, что пошло под винтом. А под крыльями — пыльное буйство. Травы сами пригнуться спешат. И внезапно — просторно и пусто. Только кровь напирает в ушах. Напрягает старуха вниманье, Как праматерь, глядит из окна. Затерялись в дыму и тумане Те, кого народила она. И хотела ль того, не хотела — Их дела перед ней на виду. И подвержено все без раздела Одобренью ее и суду. 22 марта 1966 «Эскалатор уносит из ночи…» Эскалатор уносит из ночи В бесконечность подземного дня. Может, так нам с тобою короче, Может, здесь нам видней от огня… Загрохочет, сверкая и воя, Поезд в узком гранитном стволе, И тогда, отраженные, двое Встанем в черно-зеркальном стекле. Чуть касаясь друг друга плечами, Средь людей мы свои — не свои, И слышней и понятней в молчанье Нарастающий звон колеи. Загорайся, внезапная полночь! В душном шорохе шин и подошв Ты своих лабиринтов не помнишь И надолго двоих разведешь. Так легко — по подземному кругу, Да иные круги впереди. Фонарем освещенную руку Подняла на прощанье: «Иди…» Не кляни разлучающей ночи, Но расслышь вековечное в ней: Только так на земле нам короче, Только так нам на свете видней. 28 марта 1966 |
