«Когда король Матвей принял скипетр народа богемского, таков был вид светил небесных».

Возле библиотеки был покой королевский, где жили венгерские короли. Он красиво расписан и обвешан по стенам прекрасными коврами, и поставлен тут будто трон, коврами покрытый, на котором садится паша, когда приезжает в замок и держит совет свой. Потом, спустившись вниз, взошли мы по деревянным ступеням на гору до превеликой и прекрепко устроенной башни: тут в это время, сказывали нам турки, содержалось до 70 христианских пленников, которым нельзя никаким способом, разве особливой волей Божьей, выйти на свободу, потому что нечем выплатить им за себя, а выкуп за них положен великий. Около той башни бастионы, а на них стоят три пушки с колесами, и в числе их одна вылита по приказу епископа Остреховского. Потом пришли в большой дворец, но в нем ничего не было замечательного; напоследок повернули мы вниз к Дунаю и прошли через мост, устроенный на больших ладьях, шагов на 600 длиной, до города Пешта, что на другом берегу, против Будина. Есть в нем купцы христианские и турецкие, но строение плохое, и ничего красивого мы в нем не видели и потому возвратились вскоре на корабли свои. В тот же день приехал к нам в Будин курьер из Вены.

13 октября потребовал паша пана посла с тем курьером к себе и прислал за ним свои ладьи, на которых поехал посол с 6 особами. Окончив это дело, пан наш сам ездил в Будин, где наш капеллан служил святую обедню в христианском костеле. После обеда отплыли мы из Будина; паша дал нам своего капиджи-пашу, да четырех чаусов, чтобы проводили нас безопасно в Константинополь, да четырех янычар для охраны. Чаусы несут повинность комиссарскую, для посылок, и исполняют всякие поручения от султана или от паши, и должность эта считается в народе очень почетной. Дали нам 6 судов, на которых те чаусы ехали, а наши суда к своим привязали. Кроме того, сзади нас шло еще одно судно со множеством пленных христиан невольников, которых везли на продажу в Константинополь, только с ними говорить турки нам не позволяли. Первую ночь провели мы на ладьях своих, пристав к берегу в красивом луговом месте.

14-го числа рано отплыли мы от берега и подъехали к большой деревне на правом берегу Дуная, по имени Садум; тут увидели мы в первый раз турецкую гостиницу, называемую караван-сераем; крыша у нее вся оловянная, как бывает всегда у гостиниц. В полдень пристали к виноградникам и обедали; к вечеру приехали в деревню Мала Пакса, на правом берегу, и тут ночевали.

15-го числа ехали мимо Великой Паксы; это прекрасивое местечко на правом берегу, и в нем караван-серай с гостиным домом да две христианские церкви. В полдень обедали и тут, для безопасности, связали все ладьи свои одни с другими, чтобы так плыть до самого Белграда. К вечеру приплыли в местечко Толну: это самое последнее местечко венгерское, где живут до сих пор большей частью все христиане, под турецкой властью, имеют свою церковь, кальвинского проповедника и школу для детей. Тут достали мы преотличного вина и наполнили на дорогу свои фляги.

16-го числа, пообедав на судах, пристали в сумерки к местечку Серемиан (Сирмия), где есть христианская церковь, только в запустении и почти совсем разрушена, однако христиане отправляют еще в ней свое богослужение; тут ночевали.

17-го числа приехали опять в роскошное луговое место, по обоим берегам Дуная, и увидели множество всякой птицы: уток, гусей, лебедей, журавлей, и иные стали стрелять себе дичь. Целый день ехали прекрасными лугами и ночевали у деревни Перикмарта (Прингварт), по правому берегу Дуная. 18-го числа выехали лишь около 10-го часа, по той причине что одно судно, на котором были у нас кони с поклажей, едва отчалило от берега, село на песчаную мель и никак не могло сняться; наконец, при помощи трех турецких кораблей, удалось снять его. Ночевали опять в прекрасных лугах. 19-го числа ранним утром приплыли к тому месту, где река Драва в полумиле от Эрдеда впадает в Дунай, потом прошли и мимо Эрдеда: тут замок на горе, по правому берегу Дуная, а внизу большая деревня. Под вечер пристали к Вальповару и тут час пробыли. Местечко прекрасное под замком, и замок хорош; есть тут деревянный мост, который турки наводят во время розлива, чтобы можно было посуху иметь сообщение с твердой землей. Тут угостились мы хорошо пищей и вином; к вечеру миновали деревню Содин, на правом берегу, и здесь видели большой замок в развалинах. Недалеко оттуда в лугах заночевали. 20-го числа прошли мимо Мостина; наверху разрушенный замок, под замком деревня, на правом берегу, и в ней церковь христианская. Потом видели Иллоа, на правом же берегу, милое, веселое местечко, с замком на горе. В прежнее время была тут епископская столица. Дальше, на том же берегу, деревня Панестра, со старым замком в развалинах, потом местечко Скрвет, на горе, с замком. На ночь приплыли к Петровару, иначе Петрварадину: большой замок, на горе, с укреплениями, а внизу местечко; тут мы ночевали и запаслись вином и припасами.

21-го числа рано прошли мы Карловиц, на правом берегу Дуная: большое местечко, и в нем две христианские церкви греческого закона, а третья — католического. На левом берегу видели мы Титель, город, как нам сказывали, прекрасный, с замком на горе. Потом шли мимо Селемка: стоят на превысокой горе почти все развалины; только иные старые башни еще держатся. Подле того разоренного замка есть местечко, окруженное стеной, со множеством башен, и некоторые еще не разрушены. Напротив того местечка, по левую руку, течет река Тисса чрез Седмиградскую землю в Венгрию и в Дунай впадает.

22-го числа на рассвете увидели мы по правую руку на Дунае местечко Семен; а невдалеке оттуда показался Белград, с той стороны, с которой впадают в Дунай реки Тисса и Драва, и Белград лежит в том месте, где река Свина, или Сава, соединяется с Дунаем. Тут в крайнем углу предгорья стоит старый город древнего строения, огражден двумя стенами и многими башнями; с двух сторон к нему текут те реки, о которых выше помянуто. На той стороне города, к твердой земле, на возвышении стоит прекрасный замок со множеством высоких башен, сложен весь из тесаного камня. Предместье пространное, и в нем множество домов, а живут разные народы: турки, греки, жиды, угры, далматы, седмиградчане и иные. Так и во всех почти землях турецких предместье бывает больше города и само кажется точно большой город. В этом городе нечего смотреть замечательного; только купеческий дом, в котором купцы имеют свои товарные склады; дом четвероугольный, весь покрыт оловом, устроен со сводами и склепами для сохранности товаров, а внутри галерея с кладовыми и лавками. В средине того дома площадка сделана, а в ней большой бассейн, в который течет жолобом вода через большой круглый камень, а на том камне высечена надпись: Qui crediderit et baptizatus fuerit salvus erit. Anno 1538. Кто веру имет и крестится, спасен будет. Есть еще в том городе примечательный дом, где христианские невольники продаются. Купцы христиане не имеют здесь нарочного храма, а все католики отправляют свое богослужение в одном доме и священника содержат на свой счет.

В замок не хотели всех пустить, и только видели мы на стенах множество пушек; однако по просьбе и ради подарков от пана посла пустили нас с дядей его и с одним чаусом в замок, только ничего замечательного не хотели нам показать; видели мы только, что укреплен он сильно и нелегко взять его. Турки, на памяти предков наших, непременно хотели и всячески усиливались добыть себе этот город и замок, сперва султан Амурат, потом Магомет, сын его, который завоевал Константинополь; только тогда венгры и крестовые рыцари удачно его обороняли, так что все усилия варварского народа остались втуне. Напоследок в 1520 г. султан Солиман в начале своего царствования обложил его с великим войском, и по случаю неспособности короля Людовика, бывшего тогда в малолетстве, да по несогласию и раздорам венгерских вельмож, которые сами стали ссориться и вести брань между собой, город и замок оставлены без защиты, не снабжены сильным войском, так что Солиман почти что без труда и нечаянно захватил его. Сюда потом, точно в отворенные ворота, и ринулось на Венгрию все то бедствие, которое ныне весь этот народ терпит. Тут в самом начале поражен насмерть венгерский король Людовик; подобным же образом взят главный город Будин, Седмиградская земля завоевана; Острехов и другие крепости взяты, королевство, бывшее прежде в великой славе, попало в неволю, соседние народы живут в великом страхе, а мы, несчастные чехи, через эту войну у венгерцев много потерпели бед и напастей; из-за этой войны в Венгрии несчетные суммы денег из земли нашей вышли, несчетное число знаменитых людей, наших милых братьев чехов, побито и осталось в Венгрии, и вся Венгерская земля того никак не стоит. Если же нам Господь Бог не пошлет свою чудесную помощь, страшно, как бы эти главные враги наши не утвердились сначала в Австрии, а потом и в нашей милой стороне, — от чего избави нас милостью своей, всесильный Боже![1183] К тому же нет доброго согласия, истинной любви и верности между нами, оскудела правда в чехах, и доблести отцовские сгибли; если и есть такие, то очень мало их осталось. Кому же стать на защиту родной земли, чтобы чужие народы в нее не вторглись и не загубили бы наше славное Чешское королевство? Однако я уже слишком распространился об этом, пора вернуться к Белграду.