Пятая мечеть Морасин, Morasen (при которой есть для немощных болница), такожде велика есть, сверху бело да красно выписана.

Шестая Игамалисон (Igamalison), велика и украшена.

Седмая Гиямахиссон (Giamachisson) имеет паче иных высочайший далеко и болший столп (wieżę).

Все те мечети имеют на улицу окна, решотками железными укреплены. На лошади или на осле едучи, что внутри деется, все явственно видети мочно. Многажды видели мы сантаны с другими в ней обедающия на земли, по обыкновению турскому; во время (podczas) шолк в тех длинных мечетях колесами скали (kręcono), мохры (strzępki) к платию и голунец (pasamany) делали, и иное дело, которое без стучания есть, отправляли.

Ян Шулц, лекарь, котораго есмь с собою имел на пути, егда из Дамаска выезжали есмы, скорбен бысть, которому и камчюг[810] (podagra) приобщися. Того ради, занеже не таким прилежанием, яко потребно было, здравия своего берег, и утробная[811] (dissenterya) сверх того приступила скорбь, септевриа (września) перваго числа, в седмомнадесять часу умре. Едва преставися, прибеже абие жид, упоминался (upominaiąc) дани ими достойной[812] пошлины, дабы есмы султану турскому от умершаго платили; что от сенатора Марияна слышали есмы, яко сие обыкновение есть, желаемому удоволство и указ тако учинили есмы. Хотел от него жид, яко от человека торгового, шесть цекинов; но понеже ведомо было, что он куплею не бавился, тогда доволен был тремя цекины. Погребен бысть за градом в малой халдейской мечети. Убо понеже не был католицкой веры, тогда и невозможно было его в костеле Пресвятыя Девы Богородицы в Старом Каире граде погребсти; к которому хотя и халдеи приналежат, но однакоже католики на лево свой великий имеют предел, где погребаются и мшу святую действуют (odprawuią).

Есть зде убо таков обычай, что от умершаго всякаго, пачеже (из) европчика (Europejczyka), дань берут, против коегоже чину (kondycyi). Ащели сенатор (konsul) умрет, дает пятьнадесять цекинов, а от жида дают несколко грошей, от халдейчика такожде (тех зде есть зело много, зане патриарх их, купно и абыссынов есть патриархом, всегда [здесь живет]) нечто. И удивления сие достойно, яко разну имеюще веру, однакоже единаго патриарха исповедуют и послушни суть ему. Обоего сего народа люди осмаго дне обрезываются, пятьдесятаго паки от рождения всякаго крестят, обрезания же не оставляюще, что его Бог жидом приказал (przykazał), крест[813] такожде приемлюще, занеже по Воскресении Господнем того дне Дух Святый на апостолы святыя сниде. Се кратко: дань от всякого умершаго салтан берет, кроме турков, которые ничтоже дают; и однакоже собирается великое число денег, по речению иных, и подобно (i rzecz podobna), великаго ради множества людей изо всех народов.

Был такожде есмь во граде[814], который есть на горе доволно высокой, имеет окрест себе стену зело крепкую ис каменя четвероуголнаго, такожде и башню круглую. В средине есть крепость налево на[815] подворью не зело великом, имея во углах четыре башни круглы из тесаного камения, окрест же себе перекоп стенами каменными укреплен. Мало подале палата доволно изрядна с подворием широким, где паша пребывает; а по левой стране, во град входя, блиско врат есть переход долгий при земли на низу, который имеет у стены ис каменя четвероуголнаго тесаную лавку с подножием. На той лавке не годится никому сидети, под смертною казнию, для того, что Селим Первый лета Господня тысяща пять сот седьмагонадесять, двадесять пятаго дне ианнуариа (stycznia) Каир град овладев[816] и в той град с победою въехав, с коня ссел, на той лавке отдохнул преже и сел (usiadł). На воспоминание сего сие запрещение учинено; но однакоже ниже, се есть на подножиях, люди всегда сидят. Есть такожде в том граде зело изрядная мечеть, которую некий Солиман паша, когда зде был владетелем, поставил; наследники же его в ней свои волшебные молбы действуют. Град тот и с крепостию есть так велик, яко Дервиж (Derwiż) град на торжищи Юлиевом (in foro Iulii), по изъявлению самих италиан.

Был есмь и в-другие (drugi raz) в том же граде. Супротив крепости, направо, есть зело старая полата Иосифа[817] сына Иакова патриарха, которой ю создал, когда всем Египтом владел. Никтоже ныне в ней живет; до далных житей (gmachow) есть чрез ю проходы. Стоит на великих столпах из одного целого камени вытесаных. Строения его — изображение (kształt) чюдное разным выписанием[818] и лепотою украшенное, со всех стран по се время в целости пребывает. Всех житей (gmachow) каменных египетских таков есть образец: имеют на самом верху окно круглое или четвероуголное, для обороны (ochrony) от солнечнаго жара; пониже его другое, таким же образцом выделано, чтобы ветр отвсюду входити и выходити мог. И тем же убо способством (sposobem) та палата имеет вверху кругло окно, мало не в тридесят лакот; а в углах паки иные разные сводные окна, которыми ветр веет, и которые так художно рукоделатель (rzemieślnik) сделал, что хотя и вящшые бывают жары тамо, однакоже внутри студено.

[Идя вверх по левой стороне][819] от той полаты, близ чертога тамо сущаго паши есть кладезь[820] (studnia), который тот же Иосиф был построил так дивным и истинно чюдным образом, яко немощно и неудобно, дабы ныне кто таковый имел сделать. Четвероуголна (т. е. studnia) есть, всякая его стена имеет двадесят лакот; глубина его обретается на триста лакот, а чрез (przez) полтораста не токмо пешу ити, но и на коне безопасно и способно ехать может всяк: понеже бо кладезь весь есть в камени вытесан, абие такожде кругом его в глубину полого вытесано и высеканы суть шествия (szcia) тако, что безопасно и удобно на коне вниз ехать мочно; понеже, яко речеся, те шествия (szcia) пологи суть, не круты и на четыре лакти широки; имеют доволное светло (dosyć widoku), понеже окна суть вытесаны к кладезю, который, понеже так есть зело широкий, тогда доволное светло (dostatek światła) нисходящим или съезжающим дает. Се волы к половине того кладезя нисходят, и на вервях увязаными ведрами вытягивают воду. Но кладезь сам, ис которого воду тянут, не четвероуголный есть, как верхний, но круглый, имеет от стены до стены в ширину десять лакот. Ту воду, ис самаго ниского круглого кладезя вытянутую, в купель (sadzawkę), на боку того же каменя великим иждивением и накладом нескольконадесят (kilkanaście) лакот в длину и в ширину выкованую, изливают. Откуду паки чрез верх четвероуголного кладезя, полтораста лакот, волы, на самом верху стояще, тягнут [и] в жолобы каменые льют, которыми в верхний град (do zamku wyższego), где паша пребывает, и куды (dokąd) токмо потребно, течет зело легко. Волов к сей работе безпрестанно (ustawicznie) четыредесять пар держат, которые днем и нощию на переменах тягнут: двадесят пар на низ сводят, где всякая пара из них четыре часа работает, а другие двадесят пар на верху суть и тем же способом вытягивают. Не всякому волно видеть той кладезь, понеже турки имеют зде некие вражебские молбы (guślarskie nabożeństwo) и опасаются[821], чтобы его христиане самим зраком (wzrokiem) не урекли (urzekli), якоже и коня, котораго любит, когда его имеют показывати христианину, прежде его тамо — не ведаю чем — отирают, о чем они веруют, что может уроки (uroki) оныя отогнать. А понеже дал есмь дар приказному (przełożonemu) того кладезя, тоея ради вины имел есмь свободную волю: идох к тому чюду даже до половины, где волы тягнут и в купель выливают.