Чрез дол Иоасафов, который починается от гроба Пречистые Богородицы, течет Кедрон[336], от преждереченнаго гроба собирается з дождей осенних, летом же высыхает до чиста, но для копления воды имеет неподалеку мосток малой кирпичный. По правую страну того мостка на камени[337] плоском и равном зело широком суть знаки рук Господних[338], колен и концы перстов ножных, егда его жиды с того места спёхнули были, и тамо паде. Прикладываются к тем местам странники; имеет седмь лет прощения. Знаки те хотя суть не в сокровенном месте, ниже имея покрова и ограждения, в простом месте, к тому в безпрестанном прикладывании, однако целы и ни мало не повреждены пребывают; и не пребываша бы, егда бы не истинна бе; еретики бо глаголют[339], что смышленые суть и от художников соделаны. Показуется сие (też) от камени Медиолянскаго в стене каменной у настоящей церкви соборной за олтарем вделаннаго, на нем же мера стопы Господней есть вырезана: ибо хотя под кровом и не столь добре давно камень оный вделан, однако от частаго лобзания едва уже знать что есть; а на камени[340] том иерусалимском старее нежели от тысячи и пяти сот лет святыя те знаки целы суть, и аки бы ныне зделаны. И аще бы кто рек, что долотом поновляют, тогда то ни коею мерою быти не мощно, понеже той камень[341] есть на явственном видении, и егда бы кто из христиан то творити дерзнул, абие возбранено бы, занеже христианом в сих святых местех ничтоже достоит поновляти, даже бы воевода имел от самого царя повеление или указ к тому. Турки[342] сами зовут сей град святым градом и зело прилежно сей оберегают, чтобы прежняя древность не погибла. И аще бы кто долотом понавливал, не знать ли бы было на камени, или чрез толикия давныя лета в великою глубину не пришло ли бы? По истинне ныне сицевыя суть знаки святыя на верху, яко егда бы кто в мягкую глину свежо[343] руце и нозе влепих. Кто-ни-есть (ktokolwiek) прилежно присмотрится и познает, что не рука человеческа, но Божия те святыя знаки в целости соблюдает. Прошед мост, сошли к месту глубокому, едва не с тридесят ступеней, которые зовут источник Змиев[344] (fons Draconis), где Пречистая Богородица воду черпала и платье свое мыла: аще бо и от рода царска, обачеже кротость и смирение любила, яко Писание Святое свидетелствует. По левую страну указывают место между масличными древесы, идеже, по повелению Манасия царя, Исаия пророк[345] пополам пилою претрен бе. Посторонь паки того места под горою есть купель Силоамская[346], яко о ней глаголет Иоанн во Евангелии [гл. 9], яже огороды все, в долине Иоасафовой лежащие, поливает. Недалече от того места видеть разрушение тоя башни, яже еще при Господе нашем падеся и осмьнадесять человек привали. Почитают турки ис купели Силоамской воду святую, и много их зело, едва не по всяк день, мыются в ней. Убо хотя о всякой воде тако веруют, яко грехи очищает, но о сей, что и телеса изцеляет, мнят. Якоже тамо пришед вверху (ибо чрез несколко ступеней в камени[347] высеченых нисходити к ней потребно было) принуждени быхом ждати, дондеже турки, умывшися сами и платье свое вымыв[348], отошли, что они с охотою, лутчаго ради щастия, творят.
Идучи вкруг города по правую сторону к горе Сионской, на леве есть на камени[349] погребалище Акелдема[350] (rola Aceldema), яже бе куплено за тридесять сребреников, возвращеных от Иуды жидом, по предании Господнем. Ныне там погребаются армени. Земля того места есть сицева, что труп человечей на ней положен, хотя землею не присыпан (что мы сами видеходом), тело в 42 часа опадает и гибнет, ни что инаго, кроме голых целых костей, не остается. Стеною каменною то место есть огорожено, чтоб от турков кости христианские во упокоении лежали, камо арменя и иностранным погребения не заповедают[351], за поданою какою-ни-есть милостынею. За углом церкви Соломоновой есть невеликие врата Сора[352], имиже сор из града вожено, и чрез те врата Господа жидове емше к Анне вели, бояся народа. Пришли есмы потом к горе Сиону, на которой верху бе некогда град Давидов[353], суть того града знаки и разрушения (waliny). И мимо идучи прудок Вирсавиин, вратами Рыбными возвратихомся в монастырь.
По совершении обеда, внидохом[354], паки в церковь и, ход, яко выше сего глаголано, соверша, готовихомся чрез исповедь ко причастию. Бе тогда канон (wigilia) дни Петра и Павла апостолов, и[355] нощь тую тамо на молении препроводихом. После полунощи пеша утреню; ранняя обедня бе у Гроба Господня, а соборная бе на горе Кальварии у алтаря католиков, на том месте, где [Господа] ко кресту жидове прибивали, и тамо причастившися Тела и Крове Христовой, по обедни ко Гробу Господню в ходу вели, камо внутри по обычаю христианском православном (chwalebnym) воинами нас Божия Гроба[356] чинили. Отец наместник (gwardyan), который в то время бывает, по древнему извычаю престола апостольскаго, той чин совершает. Каковый есть того дела образ и подобие — на конце листа последняго напишу.
Имена паки тех, которые со мною во Иерусалиме беша и сицевыми воины суть учинены, полагаю: Аврамий Баран с Дона (Baro de Dona), Шленской земли (Ślązak), Георгий Кос [и] Михаил Конар[с]ки, прусяне, Андрей Скорульский, литвин, Петр Былина, поляк. Беша и прочии два езувиты: [Леонард Пацификус, священник, и его брат Киприот], Иоанн Шулц, лекарь (cyrulik) из Вроцлава, Еремей Гермек, повар, литвин.
Егда ждахом, пока нам церковь турки отворили, нецыи начата нам глаголати о казне церковной[357], яже некогда в-подлинник (pewnie) бе зело велика, подаянием государей христианских[358] умножена. Но егда Иерусалим в руце неприятельские прииде, неведомо где: Селим Первый, воюя Египет, хотел и тое казну взяти; но беша ю иноцы скрыли в землю, и егда не можаше нигдеже обрестися, всех, колико обретахуся, христиан во граде Иерусалимском в темницу повеле вметати, аможе их чрез 27 месяцей единым хлебом с водою кормили. Бе однако сицевое в них богобоязнствие и сицевая крепость, еже доведатися от них ни коими муками не могли. Померло их много, прочиих мучитель, завладев Египтом, повеле выпустити. А из церкви о полднях изшед, пришли есмы в монастырь, где, после трапезы, нам наданые листы Божегробскаго (Bożogrobskiego) воинства, на хартии писание, даша. Секретарь монастырский, который в то время нам их писал, бысть отец Феодот (Deodatus) Неопалитанин. Мой лист, каков бе, зде положу:
«Всем[359] вкупе и всякому в особь, нынешние листы зрящим, здравия от Господа Бога вечнаго!
Во имя милостиваго Господа нашего Иисуса Христа. Аминь.
Ведомо да будет, яко не в давне, чтоб с верою Землю Святую и в ней места святыя навестил, восприявши путь, ясневелможный Николай Христофор Радивил, князь на Олике и Несвежа, грабя (hrabia) на Шыдловце и Мире, государьства Римскаго сенатор великий, наивышшой маршалок великаго княжества Литовскаго, у святаго Гроба Спасителя Господа нашего Иисуса Христа, из котораго в третий день со славою великою из мертвых воскресе, с великою верою исповедався и причастяся Тела и Крове Христовой, бе. С теплым почитанием лобза, также и святыя места горы Кальварии, где за род человеческий на кресте пострадати изволил, навестил. Был и на горе Сион, камо пречюдная и честная вечеря с апостолы бысть, нозе их умовены[360], и Дух Святый в огненных языцех на ня сниде. Такожде и в Вифлиеме граде Давыдове бе, камо от Пречистыя Девы[361] Марии Господь наш родися, между скоты положен и в осмый день обрезан, потом от царей бе навещен и славою божественною почтен. Такожде где Пречистая Богородица святую Елисафеть навести, где Иоанн святый Креститель Господень родися, и пустыню, место [и] свидетеля его покаяния навестил. Не остави Вифании, камо Лазарь четверодневен во гробе быв, воскрешен от мертвых бе, ниже горы Елеонския (Oliwney), где во время страсти молитву Господь дея и от воев Пилатовых ят и связан бе и откуду своею силою вознесеся на небеса. Видех и гроб Пресвятыя матери Божия, в долу Иосафатове будущый, из[362] негоже на небо от ангелов з душею и с телом взята бе. И много прочиих мест святых, како во Иерусалиме граде святом, тако и инде, по близу, где Господь наш Иисус Христос по неизреченной своей милости спасение наше соделати изволил, труды велия восприимая и страхи, казну многую любве ради ко Господу Богу покладая, сам собою (osobą swą) навестил и почтил. И тако мы, брат Ангел Звезда Венецыйская (fr. Angelus Stella Venetus) закона Доминиканскаго страны святаго Антониа, святаго собрания, святаго Спаса наместник и посол, и иных мест Святыя Земли, изяществом апостольским енеральный губернатор и правитель (имрк)[363], — видя преждереченнаго ясневельможнаго Николая Христофа великую веру к сим святым местом и горящее сердце ко умножению святыя христианския[364] веры, умыслихом его воином Божия Гроба поставити. Якоже властию престола апостольскаго, нам врученою, сему преждереченному воинское сие достояние, честь и свидетельство даем, и всем, сей лист наш зрящим, что им есть от нас украшен, ведомо чиним, сверх того поизволяя сему ясновельможному Николаю Христофору, Божия Гроба воину, дабы и по сем Господня Гроба креста святаго и святаго Георгия клейма явно или тайно, яко ему покажется, носил, волностей всех и свидетелств, их же прочии Божия Гроба вои употребляют, такожде и он употреблял. Обещеваем сверх того и поставляем тогожде ясневельможнаго Николая Криштофа Радивила, для знатнаго его тщания и сохранения любве и содержания в здешних местех святаго Францишка закона, преждереченных Святыя Земли мест генералным быти назирателем. И для лутшой веры, крепости и свидетелства сей наш лист повелехом написати и печатию Гроба Святаго запечатати и своими руками закрепихом. Во Иерусалиме, брат[ст]ва (conwentu) святаго Спаса, лета Господня 1583, месяца иуниа 29 день[365]».
