― Дикий разброс! ― возмутился Иван Сергеевич. ― С таким разбросом по интересам вы вряд ли добьётесь успеха в жизни. Рынок и наука плохо сочетаются друг с другом.

― Да я не особенно… ― замялся Костя. ― На рынке в основном Маша торговала…

― А вот Машу придётся забыть, ― сказал Иван Сергеевич. Он припарковал машину на обочине и вышел немного размяться. ― Все эти романтические знакомства страшно мешают научному росту. По себе знаю. Но обещаю, что как только ты погрузишься с головой в математику и физику, ты сразу забудешь любую Машу. А когда появятся первые успехи ― так и маму родную забудешь.

― Не уверен, что я хочу забыть свою маму, ― сказал Костя.

― Согласен. Мама ― это святое. Я маме до сих пор каждый день звоню. Но вот папе уже не успеваю. Работа.

Тут в кармане Ивана Сергеевича зазвонил мобильник.

― Интервью для телевидения? ― переспросил он, выслушав просьбу звонившего. ― Нет, извините, у меня на такое интервью совершенно нет времени. Всего хорошего.

Иван Сергеевич отключился, но не успел он убрать телефон на место, как раздался следующий звонок.

― Международная конференция? Где же вы раньше были? ― отвечал Иван Сергеевич. ― У меня график международных конференций расписан на пять лет вперёд.

Едва господин Сидоров успел отклонить это приглашение, немедленно последовало другое. Звонили из Академии Наук. Но Иван Сергеевич и тут оставался непреклонен.

― Для меня большая честь выступить на юбилейном заседании, ― отвечал учёный. ― Однако это помешает мне закончить установку, над которой я сейчас работаю. Поэтому предлагаю перенести заседание на следующий месяц.

― Видел? ― подмигнул Иван Сергеевич Косте, закончив этот разговор. ― Академики ― и те с уважением относятся к моей работе. А почему? Потому, что я нахожусь на переднем крае науки. Веду прорыв. Это тебе не в компьютерные игрушки играть, понимаешь?

― Понимаю, ― отвечал Костя. Он хотел добавить, что играет только на каникулах, но ему помешал новый звонок.

― В чём дело? ― немного грубовато спросил Иван Сергеевич. ― Ах, это Нобелевский комитет? Прошу прощения, не расслышал. Вы думаете, уже пора подавать заявку на премию? Не знаю, не знаю… Думаю, ещё рановато. Моя работа не совсем закончена. Позвоните где-нибудь через годик, о кей?

― Вы можете получить ту самую Нобелевскую премию? ― сказал Костя с восхищением.

― Гарантий, конечно, нет. Но кто-то же её должен получить. Почему не я? Не боги, как говорится, горшки обжигают, а самые обыкновенные люди вроде нас с тобой. Дерзай, юноша! Пообещай мне, что навсегда расстанешься с глупостями и не станешь больше растрачивать свою жизнь на пустяки.

― Обещаю! ― ответил Костя.

― Молодец! ― хлопнул его по плечу Иван Сергеевич. Он вручил Косте свою визитку и небольшой список необходимой для изучения литературы. Костя в ответ продиктовал свой телефон. В заключение разговора Иван Сергеевич посоветовал Косте записаться на подготовительные курсы при его институте, после чего он сел в машину и уехал.

Вернувшись к бабушке, Костя сразу же раскрыл ноутбук и начал читать монографии по списку Ивана Сергеевича. За три дня он изучил всё, что было в Интернете, и ему пришлось вернуться в город, чтобы продолжить образование в научной библиотеке. Уже в августе, не прекращая самообразования, Костя записался на подготовительные курсы, а перед началом учебного года ему позвонил сам Иван Сергеевич и спросил, не хочет ли он поработать у него лаборантом.

― Надёжного человека нынче трудно найти, ― пожаловался учёный. ― Мало сейчас в людях любви к науке. Третий лаборант за этот месяц уходит. Не выдерживают умственного напряжения. А у тебя голова здоровая, я сразу это понял.

― Но у меня ведь школа, ― отвечал Костя. ― Плюс подготовительные курсы и домашние обязанности.

― Ерунда, ― сказал Иван Сергеевич. ― Школу я беру на себя.

Сидоров пообещал немедленно позвонить директору Костиной школы и добиться для кости свободного посещения уроков. Директор охотно пошёл на встречу науке. Он только потребовал, чтобы Костя еженедельно приходил в школу и брал задание по каждому предмету, а в конце триместра проходил аттестацию.

Переход на домашнее обучение сэкономил много времени, и Костя с головой ушёл в науку. Каждое утро он проводил в лаборатории Сидорова, помогая ему собирать гениальную установку. Потом Костя ехал в научную библиотеку, затем на подготовительные курсы, а глубокой ночью делал уроки. Учился он по-прежнему хорошо, а по физике и математике даже ещё лучше, чем прежде. Родители, которые поначалу сомневались в возможностях Кости, теперь не могли на него нарадоваться. Сам Костя тоже был доволен новым образом жизни, несмотря на то, что ему всё время хотелось спать. Только одно слегка беспокоило его: за целый месяц он не обмолвился даже словом с Машей Твороговой, а ведь она когда-то была его лучшим другом. Забегая в школу за заданием, он успевал только мимоходом махнуть Маше рукой.

«Наверное, Маша обижается, ― думал Костя. ― Надо бы как-нибудь позвонить ей и объяснить, что дружить с ней мне совершенно некогда. Наша дружба осталась в прошлом вместе с другими детскими глупостями».

Много раз он собирался сказать это Маше, но ему постоянно не хватало времени. К тому же, честно говоря, Костя боялся, что Маша обидится на такое заявление.

А Маша Творогова, между прочим, хотела сказать Косте то же самое. Но всё руки не доходили.

В Африку родители Маши поехать не смогли, и она отправилась туда вместе со старшей двоюродной сестрой Ангелиной.

Из аэропорта Маша хотела сразу же поехать в национальный парк и заняться наблюдениями за животными в местах естественного обитания, но кузина Ангелина уговорила её сначала прогуляться по экзотическому городу.

«Животные подождут, ― говорила Ангелина. ― Мы с тобой впервые в Африке, поэтому должны познакомиться со всеми сторонами жизни. Меня, например, очень интересуют магазины, а также новые знакомства. Со всеми мальчиками в школе и во дворе я давно познакомилась. Теперь пора расширять круг знакомств. А слонов. В конце концов, всегда можно увидеть и в нашем зоопарке».

― Какую ерунду ты говоришь, Ангелина! ― отвечала Маша. ― Вот уж кого полно в нашем зоопарке, так это мальчиков. А слонов всего два.

― Может, ещё купят, ― предположила Ангелина. ― Всё равно слоны здесь точно такие же, как там. Зато мальчики здесь совсем не наши, а заграничные.

― Знакомься с кем хочешь, ― сказала Маша. ― Я, так и быть, прогуляюсь с тобой по городу, но знакомиться ни с кем не собираюсь. У меня другие интересы.

― С такой сухой девочкой, как ты, Творогова, никто и не захочет знакомиться, ― отвечала кузина Ангелина.

Но она ошиблась. Во время прогулки Машу увидел из окна собственного броневика местный принц Мухтар. Принц выяснил адрес отеля, в котором остановилась Маша с кузиной, и рано утром прислал Маше огромный букет орхидей вместе с небольшой запиской, где в вежливых выражениях просил разрешения навестить её лично.

― Везёт же тебе! ― заметила кузина Ангелина.

― В чём тут везение? ― удивилась Маша. ― Мы собирались наблюдать за львами, а теперь придётся ждать этого дурацкого принца. Может, не станем его дожидаться и поедем в саванну прямо сейчас?

― Что ты, Творогова! ― воскликнула кузина Ангелина. ― Возможно, это твой единственный шанс стать принцессой, а ты хочешь променять своё счастье на каких-то скучных животных.

― Мне гораздо интереснее общаться с животными, чем с принцами, ― сказала Маша.

― Ну хотя бы ради меня согласись увидеться с ним, ― просила кузина Ангелина. ― Мне так хочется посмотреть на настоящего принца. Может, и я ему тоже понравлюсь.

В конце концов Маша поддалась на уговоры Аделаиды и отложила поездку в саванну на сутки.

Принц вошёл в номер ровно в полдень по местному времени, не опоздав ни на минуту. В руках принца был второй, ещё более крупный букет орхидей. Принца сопровождали пять музыкантов, слуга с опахалом и двое слуг с большим подносом, на котором громоздился торт величиной с человеческий рост.