Савар повернулся к этому фантому Магистрата:

— Вы знаете, что вы нашли?

— Ещё нет, — признал Магистрат. — Похоже, оно галлифрейского происхождения.

— Да уж, — прошептал Савар.

— Будь очень осторожен, — сказал Магистрату Доктор. — Этот объект — остатки ТАРДИС, потерпевшей крушение при попытке вырваться из чёрной дыры. Она прорвала дыры в континууме пространства-времени. Эти дыры сформировали Эффект. Должно быть, также столкновение временной энергии из ТАРДИС и анти-времени из коллапсирующей вселенной, что означает… — его голос затих. — Ну, в этом я не совсем уверен.

Президент начал сопоставлять кусочки информации.

— Вашей ТАРДИС? — спросил он.

Савар кивнул.

Несколько советников начали вполголоса переговариваться. Повелители времени присягали защищать линии времени, а это нарушало все законы.

— Этот объект — богохульство, — сказал один из монахов.

— А как вашей ТАРДИС удалось вырваться? — спросил Магистрат.

— Это довольно просто, — объяснила Ларна. — Согласно принципу неопределённости некоторые частицы из чёрной дыры время от времени оказываются за пределами горизонта событий. Со временем любая чёрная дыра испаряется. Чёрная дыра на мониторе та же, в которую полетел на ТАРДИС Савар, но за прошедшие эпохи она немного ужалась. Меньшая масса означает меньшую гравитацию. Когда Савар попытался вырваться, у него почти получилось — в далёком будущем сбежать из чёрной дыры гораздо проще.

Кастелян озадаченно спросил:

— А как вообще ваша ТАРДИС попала в чёрную дыру?

— Савар производил научное исследование гравитации, — быстро сказал Доктор.

Савар почувствовал дискомфорт Президента.

— Но почему это исследование нельзя было провести с Галлифрея? — это были беспокойные вопросы с галереи и от членов Совета.

— Потому что, Кастелян, — спокойно сказал Савар, — иногда для того, чтобы узнать о неизвестном, приходится высунуть нос за пределы Купола Капитолия.

С галереи донеслись смешки.

— Вы не правы, лорд Савар, — сказал старческий голос. Вперёд вышел Хранитель Матрицы. — Матрица — хранилище всего знания. Она содержит все математические аксиомы и научные принципы, которые управляют вселенной, и может применять их гораздо эффективнее любого галлифрейца. Для Матрицы нет загадок.

— У её знаний есть пределы, — утверждал Савар. — Ваши амбиции, быть может, и не выходили за рамки получения учёных степеней и бессмысленных церемониальных титулов. А мои выходили.

— И в чём именно были ваши амбиции? — спросил Кастелян.

Савар улыбнулся.

Доктор схватил его за руку.

— Савар, не надо… — предупредил он.

Савар высвободил руку, поднял голову, и впервые обратил своё лицо к галерее:

— Я планировал спасти самого Омегу!

В первые моменты никто не знал, как на это реагировать. В том числе и Кастелян.

— Омегу? — всё, что он смог сказать.

Повелители времени снова поворачивались в сторону камеры бесконечности. Савар чувствовал их смятение, они пытались осознать увиденное; он наслаждался хаосом, который ему удалось создать в таком упорядоченном месте.

— Моя самоуверенность была так велика, что я подумал, что смогу освободить величайшего из нас из его вечной гробницы.

— Так значит, вам удалось. По прошествии стольких лет Омега найден, — в голосе Президента были нотки благоговения.

Лорд Хедин вышел вперёд:

— Мы должны приземлиться и завершить вашу великую миссию.

— Там не Омега, там что-то несравненно более опасное!

Но они не слушали мольбы Савара.

Доктор понял, что теряет контроль над ситуацией. Он предпринял последнюю попытку:

— Нет, нет. Там огромная опасность. Магистрат, держись подальше от Спицы…

— Уничтожьте её! — проревел Савар.

— …и возвращайся на Галлифрей.

— Такой приказ может отдать только Президент, — высокомерно напомнил Доктору Кастелян.

— Президент? — умолял Савар.

Старик был спокоен. Савар почувствовал его мысли. Президент изучал Омегу, он написал о нём дюжину книг. Время, в течение которого он занимал свой пост, было посвящено восстановлению репутации Омеги. Это станет кульминацией его президентства — отречение от поста ради Омеги, ради его коронации первым Лордом Верховным Президентом со времён самого Рассилона.

— Нет! — крикнул Савар. — Нет!

— Мы должны воспользоваться этой возможностью, — сказал Президент. — Не только Эффектом, но и самим Омегой!

У Доктора ничего не вышло. Сейчас Президент скажет это, сейчас он разрешит своей экспедиции приступать. Доктор что-то говорил, но у Савара не было времени слушать.

Он запустил руку в складки своей мантии и взял силовой нож.

— Нет! — крикнул Доктор. Савар знал, что Доктор кричит ему, но это уже не имело смысла.

Сжимая кинжал, Савар прыгнул. Как было и со всеми предыдущими жертвами, он телепатически воспринимал чувства Президента. Он чувствовал страх, пробежавший по спине, холод в ускорившихся сердцах. Усилившееся биение сердец лишь облегчало точный удар. Глаза, которых у него не было, были широко раскрыты от ужаса. Но он не позволил своим эмоциям помешать ему сделать то, что было нужно сделать.

Он взмахнул кинжалом, вонзая его в грудную клетку. Металлическим клинком нужно бить вверх, чтобы не наткнуться на ребро. С силовым ножом это было неважно. Он прошёл сквозь кость, как сквозь воздух.

Президент завалился вперёд, тёплая кровь потекла по его кремовой мантии и по надетому на нём церемониальному Поясу Рассилона. Доктор схватил Савара сзади и пытался его оттащить. Люди вокруг них нарушали строй, звали Стражу и врачей. Камеру наполнил топот ног.

Личный врач Президента прибыл на место почти на минуту раньше Стражи, что неплохо характеризовало Галлифрей. Хирург Гратнол опустился на пол рядом с Президентом и раскрыл свой набор инструментов. Президент был в старом теле и, возможно, не имел сил для регенерации.

— Зачем? — Доктор спросил у Савара.

Савар улыбался:

— Успокойся, Доктор, всего лишь удар в основное сердце. Ничего такого, чего хирург не сможет исправить всего за час. Но это приведёт к своего рода вакууму власти. Не будет принято никаких решений, и это нам на пользу.

Доктор поднял взгляд на собирающихся вокруг них повелителей времени.

— Ловко, — коротко сказал он.

— Спасибо. Покажи мне ключ моей ТАРДИС.

Доктор вынул ключ из кармана и показал.

— Воспользуйся им мудро.

Несколько стражей протиснулись сквозь толпу. Они разделили Доктора и Савара. Савар не оказывал сопротивления, он спокойно ждал, пока один из стражей наденет на него наручники, а другие обыскивали его одежду. Покрытый кровью Президента нож уже лежал на мраморном полу. Запасного при нём в этот раз не было.

Когда Савара увели, Доктор опустился на пол рядом с Президентом. Старик посмотрел на него немного разочарованно. Доктор склонился над ним, и этим вызвал раздражение врача, обрабатывавшего рану.

— Если не можете отойти, помогите снять Пояс, — проворчал Гратнол.

Пояс оказался тяжелее, чем выглядел, но его легко удалось снять с Президента через голову. Он был большой, состоял из сегментов, и напоминал панцирь броненосца, сделанный из материала, похожего одновременно на золото и на кожу. Доктор держал его в руках, нагнувшись над Президентом. Кровь уже начала останавливаться.

— Ну что, — прошептал старик, — не этого ли ты всегда хотел?

Доктора это возмутило. Он поднял в руках Пояс:

— Этого?!

— Перемен, — объяснил Президент. Его голос был таким слабым.

Как и сказал Савар, удар в главное сердце был не самой серьёзной раной, во всяком случае, когда рядом были галлифрейские медики. Но тело Президента было таким старым, таким слабым.

Доктор обдумывал, что ответить.

— Нет. Это шаг назад, оглядывание в прошлое.

— Омега был величайшим из галлифрейцев, в документах об этом ясно говорится.

Доктор прочёл все публикации Президента на эту тему, он помогал Хедину с написанием биографии, и у него было собственное мнение об этой личности.