— Что-то здесь не то, — решив, что в комнату зашел Артем, не повернув головы, озадаченно произнес он. — Не получается, — заглянул он в раскрытую на столе методичку.

— И не получится, — виновато подтвердила его предположение Тамара. Плечи Алексея вздрогнули от неожиданности. — Это я ошиблась. Сама не могу понять, как получилось. Придется переделывать, — подошла она к столу и, взяв в руки филигранно отточенный карандаш, показала несколько точек на чертеже: — Вот отсюда.

— Так… Все ясно: легче начать сначала, да и чертеж чище выйдет, — отложил карандаш Алексей, встал со стула, приоткрыл форточку и закурил.

— А где Артем?

— Сейчас придет. Пошел по комнатам свой учебник искать.

— Можно и мне сигарету? — устало попросила Тамара.

— Не знал, что ты куришь, — протянул он открытую пачку.

— Ты много чего не знал, — выпустила она дым и тут же вернулась к прежней теме: — Если не удастся помочь Инночке, в этом будет только моя вина… Противное чувство.

— Согласен.

— Второй стол у тебя свободен? — кивнула она с сторону стола, на котором стояли сковородка, чашки и банка растворимого кофе. — Есть вариант: я перебираюсь сюда, пересчитываю, переписываю и по ходу дела выдаю тебе новые данные. Не возражаешь?

— Нет, — машинально ответил Алексей, в глубине души решивший, что на сегодняшний день с расчеткой для Кушнеровой покончено.

— Тогда, пожалуйста, убери куда-нибудь все это, — показала она в сторону посуды, не докурив, загасила сигарету и шагнула к двери. — Я скоро буду.

Уложив Инночку спать, Тамара захватила с собой все, что могло пригодиться для работы, и минут через десять постучала в дверь. В комнате кроме Алексея на этот раз был и Артем.

— Черт, может, хватит на сегодня? — как-то неуверенно спросил он. — Одиннадцатый час, все равно не успеем.

— Я — успею! — словно отрезала Тамара и, сгрудив вещи на очищенный стол, на который расстелили лист ватмана, добавила: — Две расчетки готовы, а третью я буду сразу на чистовик писать. Инка уже спит, но к половине девятого мы с ней должны быть на кафедре.

Молча переглянувшись, Алексей с Артемом достали чистый лист.

Отдавая отчет в том, что времени на переделку больше не будет, Тамара заставила себя максимально сосредоточиться. Лишь перепроверив несколько раз каждую новую цифру, она дописывала ее на лежащий перед ребятами листок. Те пытались поначалу работать в четыре руки, но постепенно Алексей оттеснил Артема и направил его в помощь Тамаре, которая быстро нашла ему занятие: оформить титульные листы. В комнате царила идеальная тишина, лишь изредка нарушаемая вопросами по делу.

Около трех часов ночи Тамара облегченно вздохнула и протянула Артему три пачки сложенных по порядку листов:

— Все, можешь сшивать.

Странное дело, но все приспособления — от шила до плотной нити с иглой — словно испарились из комнаты Алексея! Безрезультатно порывшись в ящиках обоих столов, он отправил Артема на поиски в соседнюю комнату, а сам снова склонился над чертежами. Заглянув через его плечо, Тамара не удержалась и отдала должное его графике:

— Здорово! У меня так никогда не получится.

— Ну почему же? — не отрывая взгляда от стола, возразил он. — Не так уж много требуется для хорошего чертежа: твердая рука и терпение. Плюс — наработанные навыки, качество карандаша и бумаги.

— Как раз с терпением и есть самая большая проблема, — словно сама себе ответила Тамара и зевнула. — Тебе еще долго?

— Как минимум час.

— Вторую ночь не сплю, глаза сами закрываются. Можно, я здесь прилягу? — показала она рукой на застеленную покрывалом пустую кровать. — Хочу сразу все забрать: и чертежи, и пояснительные. Нам нельзя опаздывать, там и так толпа соберется.

— Конечно.

Едва коснувшись головой подушки, Тамара уснула.

— Тсс! — остановил Алексей влетевшего в комнату друга, достал из шкафа одеяло и аккуратно прикрыл им свернувшееся калачиком тело. — Иди сшей в другом месте, — прошептал он. — Пусть поспит.

Закончив к четырем утра обводку, Леша скрепил чертежи с пояснительными и, взглянув на спящую Тамару, отправил Артема в соседнюю комнату. На этаже пустовало немало кроватей: кто-то женился и устроился в городе, кто-то ушел в академический, кого-то отчислили. Расстелив постель, он перевел будильник на восемь утра, присел на корточки подле Тамары и осторожно отвел в сторону закрывавшую лицо длинную волнистую прядь. Спустя время, словно почувствовав его пристальный взгляд, та вдруг нахмурилась и едва заметно дернула бровью. Улыбнувшись, Леша поднялся, выключил свет и залез под одеяло.

Подхватившись рано утром, Тамара не сразу сообразила, где находится. В углу кто-то посапывал, в тусклом уличном освещении поблескивал абажур настольной лампы. Привыкнув к темноте, она тихо встала, подошла к столу, взяла готовые работы и, стараясь не щелкнуть дверной ручкой, вышла из комнаты. В семь утра в коридорах было тихо: не шумели лифты, не хлопали двери, не звучала музыка.

Открыв дверь своим ключом, Тамара прислушалась: тишина. Ложиться спать на какие-то полчаса не имело смысла. Не долго думая она на цыпочках подошла к столу, бесшумно уложила на него расчетки, прихватила полотенце и отправилась в душ — никто даже не шевельнулся.

Когда в пятнадцать минут девятого запыхавшиеся Артем с Алексеем постучали в комнату, Тамара с Инночкой уже стояли у двери: ничто на лице одной из них не говорило о том, что вторую ночь подряд она почти не спала.

— А вы куда? — удивилась Инночка. — Вам же ко второй паре!

— Мы с вами, — перехватив из ее рук дипломат, коротко ответил Артем.

Добравшись по выпавшему за ночь снегу до института, Инна с Тамарой вопреки обыкновению проскочили мимо зеркала, на ходу сбросили верхнюю одежду на руки ребятам, взялись за руки и понеслись к кафедре сопромата.

— Честно говоря, я долго Инку не понимал, когда она Тамару взахлеб расхваливала, — глядя им вслед, произнес Артем.

— Почему? — выискивая крючок на Тамариной шубке, поинтересовался Алексей.

— Ну, во-первых, не верю я в женскую дружбу… А во-вторых, все, что она вытворяла осенью… То смех, то слезы; то горячо, то холодно, то ты из-за нее чуть инвалидом не стал, го она тебе ангела-хранителя в виде родной тетки посылала… Инка говорила, что у нее только двух зачетов не хватает — по физике и философии. Запросто могла на неделю домой уехать, так нет, осталась ради подруги. Спокойная стала, рассудительная… Тебе не кажется?

— Кажется, — усмехнулся Алексей, подавая гардеробщице свою дубленку и Тамарину шубку. — Только ты еще самого главного не знаешь.

— Что она с Филей переспала?

— И до тебя дошло? — нахмурился он. — К счастью или к сожалению, Филевский имел в виду другую особу: у нее я его и нашел в ту ночь. До сих пор не пойму, почему в тот момент все о Тамаре подумали. Вот так сплетни и рождаются…

— Почему сплетни? Всяко могло быть…

— Не могло, — жестко отрезал Алексей. — Не могло, потому что не спала она ни с Филей, ни с кем другим, — сказал он, перебирая в руке гардеробные номерки. — Уж я это лучше знаю… Все понял? — многозначительно посмотрел он Артему в глаза.

— И ты молчал?!

— А чем хвастаться? Поверил, как и другие. Разозлился… Короче, — махнул он рукой, — бессилен оказался я перед такой неординарностью. Как в спорте: допрыгнул, взял высоту, да только планка не удержалась и по башке бабахнула… Выбросить ее из головы не могу, как ни пытался, но и как себя с ней вести — не знаю… А ведь старше почти на пять лет… Сегодня ночью готов был до рассвета сидеть и смотреть, как она спит.

— Та-а-а-к, — дошло до Артема. — Ничего себе, друг называется! Ты раньше не мог сказать, что у тебя это серьезно?

— Не мог… Сам недавно понял. К тому же Тамара попросила ничего вам не рассказывать, Инку боится расстроить. Так что сопереживать тебе придется молча, — усмехнулся он. — Мы ведь с ней даже не разговариваем. Вчерашнее общение — лишь благодаря расчеткам… Но с Филей я сегодня же поговорю. Пусть думает, прежде чем языком ляпать.