…Накануне майских праздников Тамара Аркадьевна Крапивина пребывала в состоянии легкой эйфории: партнеры сделали последние оплаты, еще день-два — и можно будет подводить итоги самого крупного контракта за всю историю ее бизнеса. По сравнению с ним все прежние дела меркли и теряли свою значимость.

Правда, на сегодняшний день этот, по сути дела, уже закрытый контракт был лишь ступенькой, плацдармом к очередному шагу вверх. Полгода назад Кузнецов познакомил ее в Москве с одним влиятельным человеком, а тот, в свою очередь, сделал деловое предложение, от которого трудно было отказаться. Одновременно с этим в душе поселились сомнения: привыкла распоряжаться своим капиталом, а грядущий контракт — и по объему работы, и по вложению финансов — можно было претворить в жизнь лишь сообща.

После многомесячной подготовки и приглядывания друг к другу дело было сделано: две недели назад выиграли тендер и подписали договор. Основным координатором и, соответственно, главным исполнителем проекта стала Тамара Аркадьевна Крапивина, но чтобы с чистой совестью взяться за новую работу, ей требовалось поставить финальную точку в почти завершенном деле и взять небольшой тайм-аут. Вот потому-то она с легкостью разрешила сотрудникам использовать майские каникулы как краткосрочный отпуск, с вполне понятной тревогой в душе отпустила в десятидневный поход сына и почти с наслаждением принялась за работу в полупустом офисе.

С цифрами она дружила с детства. Скорее всего эта любовь была заложена в ней генетически: в свое время мама окончила математический факультет пединститута, неплохим математиком был и папа, а потому никто не сомневался, что язык алгоритмов придется по душе и их детям. Так оно и вышло: и у Тамары, и у младшего брата Виталика за плечами физико-математический класс, школа с отличием, а умение логически мыслить помогало ей всю жизнь. Все текущие контракты, все свои многоходовые комбинации — а это платежи, переводы долга и т. п. со всеми вытекающими отсюда процентами потерь и прибылей — она держала в голове. Слава Богу, память пока не подводила.

Заполняя пустые клеточки в придуманной ею же таблице и складывая замысловатый пазл из дат, цифр, расходов, процентов, лишь к середине дня восьмого мая она добралась до конечной заветной цифры.

«Просто поразительно, что такая длинная цепочка, основанная на личных связях и взаимном интересе, не дала никаких сбоев! Плюс ко всему вовремя модернизированное предприятие… С новой продукцией оно быстро закроет банковские кредиты», — подумала она и решила устроить выходной: для того чтобы поставить финальную точку, следовало передохнуть и успокоиться.

Девятого мая Тамара позволила себе вдоволь выспаться, а затем, под аккомпанемент военных маршей, фильмов и интервью с ветеранами, занялась тем, на что постоянно не хватало времени: «борьбой с вещизмом». Вывалив на кровать вешалки с костюмами и свитерами, она принялась складывать в отдельную кучу все, что не носилось более двух лет, и поначалу этот процесс ее увлек. Однако спустя какое-то время мысли снова вернулись к работе — мозг никак не желал отключаться и до самого вечера продолжал подсознательно перепроверять условия, цифры, сроки. Иногда ей казалось, что она нашла ошибку, и тогда рука сама тянулась к компьютеру. Но вот досада! Все рабочие документы она специально оставила в офисе.

В общем, с вещами до вечера Тамара так и не разобралась, зато голова разболелась так, что было уже не до салюта, который собиралась посмотреть вместе с Наташкой Молчановой. Запив водой таблетку, она понаблюдала за первыми залпами из окна и отправилась спать.

На следующий день, вскочив ни свет ни заря, она примчалась в офис, включила компьютер, еще раз пробежала взглядом по цифрам и, успокоенная, улыбнулась: все верно. Стоило ей так подумать, как некие песочные часы в организме перевернулись и вместе с песком из памяти стали «высыпаться» сначала ничего не значащие подробности, затем второстепенные подсхемки…

«Стоп! — остановила она себя. — Кое-что надо записать. — В ту же секунду песок в часах послушно застыл на месте. — Но сначала выпить кофе, сделать три звонка и отправить заявки на платежи. Соберитесь, Тамара Аркадьевна, соберитесь, еще не вечер! Пока не поставите финальную точку — вам нельзя расслабляться!»

Чего можно было ожидать к вечеру, она хорошо знала по опыту: рано или поздно песок из часов высыплется, а моральное истощение обессилит каждую клеточку уставшего, но крепкого на вид организма. Напряженный рабочий ритм последних девяти лет все чаще давал знать о себе то скачком давления, то головной болью, а то и самым худшим — полной апатией: нежеланием думать, двигаться, действовать. И случалось это, как правило, после успешного завершения дел.

«И я снова как воздушный змей, что потерял струю ветра… Потом будет “скорая”, не ровен час — и в стационар к Машке загремлю… Все-таки надо было лететь в Египет с Кузнецовыми… — мелькнула запоздалая мысль. — Поныряла бы в Красном море… Хотя нет: не успокоилась бы, пока не увидела всех цифр».

Вздохнув, Тамара прикрыла крышку ноутбука, спустилась на первый этаж коттеджа, который фирма снимала под офис, зашла на кухню и, нажав кнопку на кофеварке, приблизилась к зарешеченному окну. В частном секторе в районе Орловской вовсю чувствовалась весна: вдоль забора запестрели яркие головки тюльпанов, на деревьях и кустах появились первые робкие листочки. В небольшом огороде с тяпкой в руках возился отлучившийся с рабочего места Иван Иванович Сумцов, или, как его много лет звала Тамара, дядя Ваня.

«Господи, как хорошо! — Она распахнула створку окна и, прикрыв глаза, вдохнула полной грудью прохладный весенний воздух. — Вот дострою дом — ни на минуту в городе не задержусь, сразу перееду! Возьму тяпку и буду, как дядя Ваня, в земле ковыряться».

Видимо, любовь к частному жилью зародилась у нее еще в детстве: выросла в бабушкином деревянном доме, затем два года жила в финском домике рядом с райкомом, который выделили маме. Теплым воспоминанием в душе осталась дача тети Ани…