С появлением новой соседки и без того нескучная жизнь обитателей шестикомнатной коммуналки окрасилась в новые цвета, а сами жильцы разделились на два лагеря. Мужская половина Лану просто боготворила: все вдруг стали ходить с подтянутыми животами, перестали появляться на кухне в не первой свежести спортивных штанах и, что самое интересное, прекратили материться по поводу и без. Даже если кто-то ненароком занял чужую конфорку или надолго оккупировал ванную с туалетом!

Женская же часть, возглавляемая персональной пенсионеркой, работавшей в свое время, кажется, с самой Крупской, люто возненавидела поселившийся в квартире классово чуждый элемент и строчила по этому поводу жалобы во всевозможные инстанции. Сама же Лана, казалось, не обращала на всю эту суету никакого внимания. Быстро вычислив в этом людском котле интеллектуальную элиту, ровно через неделю она сама постучалась в комнату к Самсоновым, а спустя месяц те даже не представляли, как жили прежде без этой приятной во всех отношениях молодой женщины: устраивали по вечерам совместные чаепития, ходили в театры на премьеры, куда Лана доставала билеты. К тому же, если была свободна, она никогда не отказывалась присмотреть за Юлькой и отпускала Самсоновых в кино или в гости к приятелям.

Обладая в силу своей профессии познаниями в области истории и архитектуры города, соседка подолгу спорила на эти темы с самим Вадимом, а однажды удивила своей осведомленностью даже пресловутого профессора: исправила оговорку в толковании геральдики на каком-то здании. Не уставая ею восхищаться, Инна слушала эти споры с открытым ртом. Правда, в отношении к ней самой у Ланы порой проскальзывала какая-то снисходительность. Однако, выяснив, что Инна является представителем весьма знатного рода, что сумел доказать ее муж, она задумалась, а через день предложила Вадиму подзаработать: среди туристов встречалось немало как русских эмигрантов, так и их отпрысков. Естественно, все они интересовались своими предками и желали узнать как можно больше. За деньги.

Работа закипела. Увлеченный новым делом, Вадим стал позднее возвращаться домой, на ходу ужинал, перекидывался с женой парой слов и спешил с бумагами в комнату Ланы. Возвращался он далеко за полночь, ложился в кровать и, чмокнув жену в щеку, тут же поворачивался на другой бок. Поначалу Инна была вынуждена с этим мириться. Во всяком случае, муж был на глазах, да и в материальном плане семье зажилось намного легче. По всем канонам Самсонов был и оставался хорошим мужем: никогда не повышал голоса, никогда ничего не требовал и мог довольствоваться малым. По большому счету ему было абсолютно все равно, как прожарены котлеты, выглажены ли рубашки, вымыты ли окна.

Стараясь не реагировать на многозначительные взгляды соседей и не слушать никаких сплетен, в одну прекрасную ночь Инна поняла: как женщина она Вадима больше не интересует. Беззвучно проплакав от обиды до рассвета, наутро она поделилась этим открытием с Ланой, которой по-прежнему беспредельно доверяла.

— А ты посмотри на себя в зеркало! — вдруг услышала она насмешливый ответ. — Неужели ради того, чтобы так выглядеть, надо было выходить замуж?

Как в тумане, Инна вернулась в комнату, подошла к трельяжу у окна и внимательно осмотрела себя со всех сторон. А ведь и правда: за заботами о семье она совершенно забыла о себе — собранные тугой резинкой непонятной длины волосы, неухоженные руки, видавшая виды немодная одежда. К тому же поправилась за полтора года на целых шесть килограммов. И это при ее-то невысоком росте! Даже огромные карие глаза, казалось, потускнели и не выражали ни-че-го.

Пребывая в полной растерянности от этого неприятного открытия, назавтра она первым делом зашла в парикмахерскую, выстояв огромную очередь в Гостином Дворе, купила две импортные кофточки, там же, переплатив, купила с рук модные сапоги на высоком каблуке и косметический набор «PUPA»…

На произошедшие с женой перемены Вадим никак не отреагировал. Наскоро поужинав, он достал из портфеля две пухлые папки и снова закрылся с Ланой в ее комнате. Составив грязную посуду на поднос, Инна отнесла ее на кухню, сгрудила в раковину… Огромными горошинами по щекам покатились слезы. На удивление, рядом никого не оказалось — соседи сидели по своим комнатам и смотрели новую кинокомедию. По коридору разносились залпы смеха, а Инна, не переставая смахивать рукавом слезы, все терла, терла тарелки, сковородки, кастрюли…

Именно над раковиной она и поняла: чтобы снова стать кому-то интересной, необходимо прежде всего расстаться с комплексом затюканной бытом женщины.

«К черту эти бесконечные готовки! Я должна думать о себе, а не бегать с авоськами по магазинам. Половина квартиры питается полуфабрикатами из домовой кухни через улицу — и ничего, живы! А я как ненормальная жарю, варю, стираю! Как бесплатное приложение к гениальному мужу! Если так пойдет и дальше, скоро сама себя перестану уважать».

На следующий день Инна записалась на курсы французского языка, а еще через некоторое время ей пришлось оставить работу в библиотеке: Вадим с Ланой привлекли ее к переводам документов на английский. Объединившее их дело называлось теперь словом «бизнес», а так как организатор его продолжала работать гидом и поставляла клиентов, заниматься рутинными переводами ей было не с руки да и некогда. Зато Инне это было в удовольствие: мало того что любимый иностранный, так еще и история России!

Она так увлеклась этим делом, что однажды решилась постучать в комнату к Лане и поинтересоваться, как стать экскурсоводом. Та, конечно, удивилась, но через две недели Инна стала слушательницей очень престижных курсов! Семья теперь перебивалась купленными в домовой кухне полуфабрикатами, на кресле росла груда неутюженного белья, зато в зеркальном отражении Инна все чаще ловила прежний блеск глаз. Фигура быстро вернулась к прежним формам, ногти всегда были обработаны и покрыты свежим лаком, одежда пусть не полностью, но большей частью имела западные лейблы, а сама она просто лучилась от счастья. Блестяще сдав экзамены, Инна по рекомендации все той же Ланы устроилась в туристическое агентство и зажила новой, интересной жизнью.

Однажды, когда она уже почти год проработала гидом, ее попросили срочно подменить приболевшую коллегу из тех, кто работал с иностранцами. «Обычная обзорная экскурсия, ничего сложного», — пояснили ей в агентстве, зная о ее хорошем английском. Слегка робея, Инна согласилась.

В автобусе она сразу уловила французскую речь и поняла, что в англоязычной группе оказались несколько французов. Желая им помочь, насколько могла на тот момент изъясняться на французском, она время от времени пыталась дублировать свои пояснения и на их родном языке. К тому же один из французов оказался чрезмерно любознательным и проявлял интерес абсолютно ко всему: количество вопросов, которые он задавал, равнялось количеству вопросов всей остальной группы, вместе взятой! Мало того: выслушав ответ, он или начинал спорить, или тут же засыпал ее новыми. При этом не забывал подать руку, открыть перед ней дверь и даже умудрился купить по пути букет цветов! Назойливый француз не отходил ни на шаг и в конце концов так ей надоел, что, прощаясь, она буквально ненавидела этого напичканного знаниями рыжеволосого интеллектуала!

Спустя неделю Инночке сообщили, что некий иностранец заказал индивидуальную экскурсию по ночному Ленинграду и попросил быть гидом именно ее. На сей раз ее тщательно проинструктировали и даже выделили машину с водителем. Каково же было ее уныние, когда туристом оказался именно тот дотошный француз!

А спустя неделю снова экскурсия, на этот раз в Петергоф. Инна восприняла ее уже гораздо спокойнее. Можно сказать, в душе она даже ждала новой встречи с подкупавшим своими манерами, галантностью и обходительностью мужчиной. И не напрасно. Помимо того, что выполняла любимую работу, она в очередной раз получила возможность почувствовать себя рядом с ним женщиной с большой буквы. Странное дело, но все, о чем она когда-то читала в романах, наяву воплощал этот рыжий, худощавый, весь какой-то нескладный мужчина с теплыми голубыми глазами…