Следующие минут 20 они бегали по дому, стараясь не попасть в одну из экзо-ловушек. За это время они не проронили ни слова. Максимальное взаимодействие — взгляд, кивок и короткие фразы через контроллер. Ульрих несколько раз пытался разговорить Эвриалу, но она постоянно обрывала разговор, подгоняя его. Копы могли заявиться в любой момент. Мало того, что рядом с калиткой его дома валяется труп полицейского, он ещё и в шутку назвал Эвриалу ведьмой, и Сфено, кажется, тоже.

Он не видел в этом ничего опасного. Даже если окажется, что его прослушивали, «прослушивающие» поймут, что это была всего лишь шутка. Все же не бакланов набирают в их отдел по поиску «избранных». Поразмыслив, Ульрих признал, что у них был повод установить жучки и в его доме. Он живет по соседству с ведьмаком и подрастающей ведьмочкой! Если они следили за соседями, то могли заметить, что между ними хорошие добрососедские отношения. По их мнению, он тоже мог быть ведьмаком. На их месте он поступил бы так же — проверил бы всех друзей. Правонарушители любят сбиваться в группы, чтобы проще было выживать. К тому же, любой тайне нужны те, кто будут ее хранить. Делать это в одиночку просто невыносимо.

— Поэтому они и решили заодно проверить и меня — успокаивал себя вслух Ульрих. Он прыгнул на кровать и отскочил от матраса так, что чуть не скатился на пол. Перила были чисты — никаких признаков прослушивающего устройства.

Эвриала распахивала комоды и шкафчики. Не побрезговала даже покопаться в ящичках с нижним бельем.

— Теперь ты знаешь обо мне слишком много. Даже трусы все пересмотрела. — усмехнулся Ульрих.

— Ну а вдруг. Не бойся, я никому не расскажу, что у тебя есть трусы в красный горошек. — Эвриала подмигнула и ее глаза скрылись за красными окулярами.

— Вообще-то сейчас они в моде. Прямо на мне такие же.

Ульрих решил ей подыграть, отвлекая ее от того факта, что он просто валяется на кровати вместо того, что бы искать жучки. Он вяло шарил рукой под матрасом, прекрасно помня, что ничего, кроме карт там нет.

В спальне горел только ночник у его изголовья. Редкие мелкие удары о стекло начали учащаться. Этот дождь был крепким орешком. Ульриху надоело уже считать, в который раз он возвращается в их обитель. Луна проглядывала сквозь темные бегущие облака, подсвечивая их неоновым светом.

В этой небольшой комнате стояла одна ловушка, установленная Сфено. Она находилась рядом с кроватью и, судя по мигающему красному полю вокруг точки на контроллере, ее действие захватывало часть кровати. Стоит ему протянуть руку в сторону, как она застрянет в подобии невидимого желе. И все же, он позволил себе немного расслабиться. Тут было довольно уютно.

Эвриала занималась поисками жучков, а он только имитировал деятельность. Он и не должен был напрягаться. Это не входило в обязанности заказчика. Единственная его обязанность — оплатить выполненный заказ. С другой стороны, Ульрих чувствовал себя обязанным делать хоть что-то, когда все другие работают. Пока его совести хватало на то, чтобы притворяться, что он помогает.

Эвриала повернулась к нему и приподняла окуляры.

— Ты что заигрываешь со мной?

— Ну а кто бы не стал? Особенно привлекает то, что ты расхаживаешь по дому в кирзовых сапогах на босу ногу… — полушутя ответил он. Это было первое, что пришло ему в голову. Он был одним и тех людей, которые наивно полагали, что болтовня может отвлечь внимание собеседника о смущения, которое он испытывает. Он прищурился с видом человека, который пытается вспомнить, когда истекает срок годности у открытой пачки молока.

— А еще…твои глаза меняются.

— Ах да. Извини. Если хочешь, я их сниму. Стоп, что ты сказал? — Эвриала застыла с выключенной настольной лампой в руке.

— Серость пасмурного неба растворяется в синеве. Отражение неба в морских волнах. Вздымается ветер и оно синеет, покрывается полупрозрачными голубыми волокнами. Вот на что это похоже…

Эвриала молчала, не зная, что на это ответить.

— Ты точно ведьма. — в нее полетела маленькая подушка. Она ударила ее прямо в лицо и упала рядом. От последней фразы Эвриала быстро пришла в себя.

— Молчи! — зашипела она, оглядываясь по сторонам.

— Ведьма-ведьма… — прошептал он, приставив к губам ладони наподобие рупора. Ему нравилось ее дразнить.

Она в два счета оказалась у его кровати. Ее рука залепила ему рот. Он замычал, пытаясь отцепить от себя ладонь, обтянутую перчаткой. Она почему-то была влажной.

Он указал пальцем на экран его контроллера. Уловка сработала. Она убрала руку. На экране не было ничего необычного — 2 зеленые точки и одна красная совсем рядом.

— Только у ведьмы могут быть такие удивительные глаза.

Эвриала склонила голову набок и взглянула на потолок. Эта фраза не была похожа на обвинение. Если ее услышат через подслушивающее устройство, то поймут, что парень просто флиртует, а не является очевидцем чего-то очевидно ведьминского происхождения.

— Продолжай в том же духе. — наконец сказала она.

— Непохоже, чтобы тебе это нравилось. — Ульрих резко поднял туловище и его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от её. Он слегка дотронулся до ее щеки. — Твои глаза опять серые…

Эвриала взяла его за запястье, не зная, что делать дальше — убрать руку или оставить.

— Почему тебе не нравится, когда я называю тебя ведьмой? Мне казалось, ты к ним хорошо относишься.

— Зато ты относишься нехорошо. — ответила она. — И, я уже говорила. Твои слова могут истолковать неправильно и тогда мне не поздоровится.

— Тогда я буду называть тебя необыкновенной. Идет? Будет еще лучше, если ты назовешь своё настоящее имя. И не говори, что тебя зовут Эвриала. Я проверил ваши имена. Это имена горгон-сестер Медузы. Назови свое настоящее имя. — Ульрих заглянул ей в глаза. Ему снова показалось, что в радужке ее глаз появляются и исчезают синеватые вкрапления. Это всего лишь воображение. Таких глаз не бывает.

— Я…

— Ты мне нравишься и я хотел бы знать его. — едва касаясь кожи, он провел пальцем по ее подбородку.

Эвриала смежила веки. Нарушение личного пространства и виноградный шлейф, который она уловила, оказавшись так близко к его лицу, ослабили контроль над ее языком. Еще чуть-чуть и она бы назвала свое настоящее имя.

Она хотела сказать «нельзя», но ответ вдруг растворился в поцелуе. Когда она открыла глаза, он уже отстранился.

— К…

Нет, она не скажет. Рука резко дернулась и опустила тепловизор на глаза. Так проще лгать.

— Катинка… — медленно произнес он, пробуя это имя на вкус. Он взял ее за запястье и повернул руку ладонью вверх. — Это имя вытатуировано у тебя на запястье. Я заметил это, еще когда загорелся ковер и ты сняла перчатки.

Ее губы превратились в две тонкие линии.

— Это имя ничего не значит. — холодно сказала она.

— Именно поэтому ты вытатуировала его у себя на запястье.

Эвриала вздохнула.

— Скажем так. Был девичник. Я много выпила. Проснулась с этим словом на теле. Никакой Катинки я не знаю. — она выдернула руку и подалась вперед. Они снова оказались слишком близко друг к другу.

— Еще раз поцелуешь меня без спроса, и я воспользуюсь пистолетом. — прошептала она.

— Ради этого я готов немного промокнуть. — Ульрих усмехнулся и тоже подался вперед.

— Не этим пистолетом… А вот этим.

У его виска оказалось дуло пистолета, который он уже видел ранее, когда стоял на улице весь измазанный кровью. Оно холодком прошлось от виска к его нижней челюсти и исчезло в кармане ее штанов.

— Оу.

— То-то же.

— Нет-нет там…

Он уставился на зеркало, в котором отражалась фотография уже знакомой всем девушки. Оно висело на стене напротив и отражало фото, за его спиной.

Фотография в зеркале загорелась. Он обернулся. С оригиналом все было в порядке. А вот с Эвриалой нет.

Ее лицо изменилось. Фотография в отражении исчезла вместе с растущими языками пламени. Лицо с фото будто переместилось на Эвриалу. Ее короткие черные волосы стали удлиняться и светлеть. Овал лица немного потерял резкость. Глаза…Они были скрыты окулярами тепловизора. Губы изогнулись в легкой доброжелательной улыбке. У правого уголка губ появилась ямочка. Эту улыбку он узнал бы из тысячи. Все говорили, что у них она одинаковая. Мамина…