Впервые за все 29 лет он решил просмотреть рекламные объявления в газете. Ульрих знал, что ищет. Он давно об этом подумывал, но одёргивал себя, буквально хватал за руку, запрещая себе связываться с экзо.

Они могут узнать больше, чем нужно.

Но терпеть мучения всю свою жизнь? У него было предположение, что все это издевательство над его психикой будет продолжаться ещё два года, не считая этого, так как птиц на браслете осталось всего две. Остальные был сложены в ванной. Но кто знает, вдруг нечисть передумает и решит, что 8 лет мучений — это слишком мало, и стоит продлить действие проклятья или того, от чего он страдал, на неопределенный срок.

Костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели. Он больше не может и не хочет терпеть. И пусть его коллега, сидящий за соседним столом, то и дело пытается убедить его в том, что никаких потусторонних сил и миров не существует, а ведьмы и ведьмаки — шарлатаны из шарашкиной конторы, он-то знает правду.

Его смущало то, что соседи наверняка заметят у его дома фургон службы по изгнанию сущностей из тел и домов, и начнут задавать вопросы. А если не начнут, то наверняка поделятся догадками со своими друзьями или знакомыми, среди которых есть и его коллега. Если он узнает, это будет заметно по его идиотскому выражению лица, которое можно встретить на 99 % всех фотографий с изображением электрического угря. Если он узнает, эта тема станет таким благодатным полем для издёвок, что Ульриху придётся либо заехать ему в челюсть, либо нажаловаться на него начальству, чего бы он никогда не сделал. Что ж, придется рискнуть.

Его рука потянулась к круглой ручке. Дверь отворилась ещё до того, как он успел до неё дотронуться.

Глубокий вдох и выдох. И не такое бывало. Главное, чтобы ручка не оказалась раскаленной, как в старом фильме «Один дома». Он узнал о нем только благодаря бабушке, которая любила рассказывать обо всем, что связано с её детством и молодостью.

Нет. Все в порядке. Он зашёл в дом, вжав голову в плечи и сузив глаза, потому что так он, чувствовал себя немного спокойнее. Как если бы, чем быстрее он мог сгруппироваться в клубок, тем в большей безопасности находился.

Решено было передвигаться по дому подобно маленькой медузе, попавшей в небольшое течение. То есть плавно и с неизменной скоростью. Единственным, что отличало его от медузы, кроме внешности, были его прижатые к груди кулаки. Он понимал, что это так себе эгида для нечистой, но инстинкты есть инстинкты.

Ульрих сел в кресло и тут же встал, опасаясь, что оно начнет поглощать его, как трясина. Такое уже бывало. Он даже ощутил, как сиденье начало прогибаться под его весом. Так и должно было быть, но теперь любое дуновение ветра воспринималось, как проявление тех сущностей, которые над ним издевались.

Он завертелся на месте, пытаясь встать так, чтобы не ощущать за спиной чье-то присутствие. Как оказалось, найти оптимальное место просто невозможно — стены, как и пол, как и кресла, как и отсутствие стены, таили в себе опасность.

Он снял трубку с базы и замер. Нужно было определиться с э-конторой. Трудно делать выбор в том, в чем совершенно не разбираешься. Придется выбирать, руководствуясь самыми поверхностными параметрами — названием и рекламным текстом.

На одной только странице он насчитал три э-конторы, как они себя называли. Рекламщики любят играть словами. Был один умник, который предложил называть их экзоконторами, по аналогии с экзопланетами. Естественно в рекламе экзоконторы обещали качество работы, которое просто невозможно в Солнечной системе. Напрашивается вопрос — откуда доставляют экзо? Из другой звездной системы? Не очень разумная подача, учитывая всеобщую волну патриотизма.

Ему на мгновение показалось, что среди всех эти строчек он увидел что-то знакомое.

«Медуза».

Он уже встречал это слово и сам произносил его много-много раз. Иногда поддразнивая, иногда ругаясь, иногда шепотом, делясь секретами, иногда раздраженно выкрикивая его. Больше никто не откликнется на это имя. В какой-то момент ему даже стало казаться, что все это ему померещилось и никакой Медузы не существовало. Был страшный сон, настолько реалистичный, что он долгое время принимал его за действительность. Но вот он увидел её имя в газете, и ему показалось, что он слышит его. Кто-то тихо нашептывает ему в ухо, не обращая внимания на то, что тень выдает его с потрохами.

«Разве нечисть отбрасывает тень?» — подумал он и мотнул головой, чтобы отогнать это видение. И надо же, в коем-то веке это сработало. Тень исчезла.

«Наша компания небольшая, но эффективная. Недаром ведь говорят — качество важнее количества. И мы с этим полностью согласны. Двух горгон более чем достаточно, чтобы выбить всю дурь из вашего дома или родственника. Звоните по номеру…».

Когда в трубке зашуршало и кто-то явно начал говорить что-то шаблонное, вроде «здравствуйте, вас приветствует компания…», он по привычке заговорил одновременно со своим собеседником. В этот раз его жертвой оказалась женщина.

Они оба остановились, выдержали паузу и одновременно заговорили снова.

— Будет лучше, если вы начнёте первым. — предложила женщина. Голос по телефону показался ему слегка грубоватым, пустъ и без враждебного настроя. — Менеджер заболела, поэтому звонки принимаю я.

— Да, конечно. А как к вам обращаться?

— Сфено. Это творческий псевдоним.

— Приятно познакомиться. Ульрих. А настоящее имя?

— На то нам и псевдонимы, чтобы никто не знал настоящих имен. Раз вы обратились к нам, значит, у вас проблемы с нечистью, а она не должна знать, как нас зовут. Если в вашем доме завелась одна или несколько макабрических тварей, она легко доберется до того, что есть в вашей голове, в том числе и до наших имен. Мы не хотим проблем, понимаете? Проблемы будут в любом случае, — такая у нас работа, но они не должны выходить за пределы вашего дома, понимаете?

Она замолчала, словно ожидая ответа. И он понял, что вопрос был не риторическим.

— Да, понимаю. Только вот эти сущности или сущность могут выходить за пределы дома. Это я уже испытал на себе. Не знаю, как далеко они могут отходить от дома и связаны ли они с ним вообще. То есть, может быть, дело вообще не в здании. — признался он. — Это сильно усложняет дело?

— Хм…Это еще предстоит выяснить. Всякие необъяснимые явления случаются с вами каждый день? Или, возможно, связаны с какой-то датой?

— Даа…Свяязааны… — нехотя протянул Ульрих. Он не горел желанием вспоминать прошлое, и уж тем более рассказывать о нем какой-то горгоне.

Собственно поэтому, на протяжении стольких лет, он не решался обратиться к экзо. — Все это происходит только один раз в год. 28 мая, то есть сегодня. Я бы не хотел вспоминать те события…Слишком личное.

Девушка хохотнула, мол «надо же быть таким наивным».

— А рассказать придется. — как бы невзначай бросила Сфено, — Такого ещё в нашей практике не было. — даже слишком радостно отметила она. — Ваша нечисть слишком избирательна. Всего один день в году. Все наши клиенты страдали от нее на постоянной основе. Без выходных и праздников. Правда, некоторые с небольшими перерывами в несколько дней, недель или месяцев. Но 1 день в году…

Ульриху вдруг показалось, что она пытается обесценить его страдания.

«Один день…один день?».

— Я проживаю 1 день мучений и 364 дня в ожидании его повтора. — резко вклинился он в её рассуждения, — Иногда ожидание хуже пыток.

— Ну не скажите. Ведьма Палмер бы с вами поспорила.

Наверное, на Земле не осталось ни одного уголка, в котором бы не слышали о ведьме Палмер. В газетах её называли Воспламеняющей Пэм или Прометеей. В селе (их количество хоть и стало минимальным, но полностью они ещё не исчезли), где во все времена невежество искоренялось на порядок медленнее, чем в городах, проживала Пэм Палмер, и этим собственно она и провинилась. А если точнее, она проживала там именно в тот момент, когда по какой-то причине сгорели дачи трех крупных бизнесменов, любивших проводить лето вдали от городского шума и выхлопов.