Он выбрался из ямы и, держа в ладони воплощение стихии воздуха, двинулся по холму прочь от развалин. Лахесис возникла на тропе и остановила его.

— Орфей, ты достоин намного большего. Ты не жалкий вор и мститель, и уж точно не никчемный одиночка. Не попадай в ловушку богов, а не то превратишься в такого же, как они.

Он стиснул зубы.

— Приглядись, мойра. Я не лучше их. И тот факт, что я родился отчасти демоном, доказывает это со всей ясностью.

Он протиснулся мимо нее, но ощутил лишь ветер вместо твердой плоти. Хватит с него людей, указывающих, что ему делать. Его отец Персей пытался. Зевс приказывал. Когда-то и эта мойра пробовала задобрить. А в этой жизни? Изадора, аргонавты, даже Скайла… Все они старались превратить его в кого-то другого.

Вслед за мыслью о Скайле пришли воспоминания об их первой встрече.

Тогда он был человеком и желал большего. И знал, что она послана Зевсом, дабы выманить у него воплощение стихии воздуха. Тогда он воспользовался ее же оружием и соблазнил сирену, чтобы подразнить бога.

— Ты не демон, герой, — произнесла мойра за спиной. — Больше нет. Ты вернул свою душу, как я и думала.

Значит, он не ошибся. Его демон действительно ушел. И грудь наполняла… душа. Та, в которую он не верил. Но это не имело значения. И не изменило его. Он остался тем же, что и две тысячи лет назад. И заботился лишь о том, что ему причиталось.

— Месть не принесет тебе пользы, — добавила мойра. — И если ты не справишься в этот раз, пострадают очень многие.

— Ошибаешься, мойра. Возмездие — единственное, что придаст смысл тем мукам, которые я испытал.

Тому, что сделал он, что сделала Скайла, тому, что произошло за долгие одинокие годы с тех пор.

— Ты…

— В мести есть нечто хорошее, — добавил он. — Она означает, что я больше не в преисподней.

— В жизни существуют разные виды ада, Орфей. Есть тот, в который тебя загонит Аид. А есть другой — прижизненные муки, которые ты создаешь сам. От них невозможно освободиться. Спроси об этом Скайлу. Спроси, сколько любовников она поменяла после твоей смерти или почему так долго оставалась с сиренами. Не ты один стал жертвой и страдал. Ты лишь получил второй шанс.

Орфей застыл. Он не хотел слышать о Скайле и о том, через что она прошла. Не хотел думать о последствиях того, что натворил.

Он просто хотел продолжать цепляться за свой гнев, как делал долгие годы. Винить богов за проклятую судьбу, на которую его обрекли. Хотел…

Чего? Чего же?

«— Я приняла решение и выбираю тебя. Демон ты или не демон, аргонавт или не аргонавт. Зевс и Афина ошибаются на твой счет, Орфей, ты не зло.

— Как ты можешь быть настолько уверена?

— Я видела, на что ты пошел, чтобы спасти брата. Злая душа не способна на такую любовь.

— У меня нет души…

— Есть! И она заслуживает гораздо больше того, что ты имел прежде».

Воздух словно выбили из легких. Он хотел этого. Хотел чувствовать себя так, как в тот момент. Когда не имело значения прошлое и будущее, боги и войны, и кто что кому сделал. Когда он ощущал лишь удовольствие, покой и… любовь.

Орфей повернулся к мойре, но она уже исчезла.

Он взглянул на развалины храма, почти ожидая, что она возникнет из-за сломанной колонны, но нет. Орфей остался один. И сфера, еще недавно обжигавшая грудь, сейчас казалась холодной и плоской.

— Проклятая мойра, — пробормотал Орфей. — Проклятая совесть. — Он поднял глаза к небу, набухшему серыми, грозными — какими же еще? — облаками. — У меня не должно быть совести!

Однако она была. Существовала всегда, даже при наличии демона. И говорила ему, что в произошедшем с ним нельзя винить одну лишь Скайлу. Он взглянул на воплощение стихии воздуха в своей ладони. Холодное, как и дождь, зачастивший крупными каплями.

— Орфей.

Обернувшись, он обнаружил всего в полуметре от себя Скайлу. Она была одета, как обычно, и в струях дождя, с развевающимися на ветру волосами выглядела великолепной и могущественной. Именно так, по мнению аргонавта, должна выглядеть Афина перед тем, как поразить цель.

Сирена бросила взгляд на воплощение стихии воздуха в его руке. То самое, в краже которого она его подозревала. То самое, о котором они спорили в тот последний день. Тогда Орфей сказал, что эта часть сферы не имеет к Скайле никакого отношения и вообще не ее дело.

— Ты нашел его.

Он услышал обвинение в ее голосе и решил соблюдать осторожность. Она оставалась сиреной независимо от того, что говорила ему прошлой ночью. И неважно, куда он пойдет дальше, больше не выставит себя дураком. Орфей сжал воплощение стихии воздуха в ладони, скрывая его из виду.

— Нашел.

— И что планируешь с ним делать?

— Это имеет значение?

Между ними повисло долгое мгновение тишины. А потом Скайла сказала:

— Нет.

Она смотрела на него в упор. И Орфей не мог прочитать мысли в аметистовых глазах. Непонятно, верит ли ему Скайла или же собирается его убить.

Дождь усилился. Вода стекала по щекам Орфея. Они столько друг другу не сказали, хватит на целую жизнь, а то и на две.

Скайла приблизилась к аргонавту на полшага.

— Орфей…

Движение позади нее привлекло его внимание. Появились пять фигур. Пять роковых женщин в специальной амуниции с луками и стрелами наготове.

— Хорошая работа, Скайла, — заявила высокая сирена с разноцветными волосами. Орфей узнал в ней воительницу из леса вблизи колонии. — Ты привела нас прямиком к нему.

Спина Скайлы одеревенела. Испуганные глаза метнулись к Орфею.

— Я этого не делала, клянусь.

Он хотел ей верить, но опыт говорил об обратном.

— Отойди в сторону, Скайла, — велела высокая.

Шесть против одного. Даже со сферой ему придется тяжело. Но он же не обязан драться? Среди прочего Орфей унаследовал возможность мгновенно перемещаться по земле.

— Сапфира, — сказала Скайла, поворачиваясь лицом к сестрам. — Тебя это не касается.

— Это касается ордена, — ответила высокая сирена. — Касается меня. А теперь прочь.

Орфей уже думал убраться подальше, когда Скайла выступила вперед и закрыла его своим телом.

— Нет. Если хочешь получить его, тебе придется сразиться и со мной.

Сердце Орфея екнуло. Сейчас пять стрел направлены ему в грудь. А Скайла его защищает. Она на его стороне, хотя он только что доказал, что обвинения Зевса правдивы.

— Скайла, — начал он.

— Какие-то проблемы, дамы?

Мужской голос, донесшийся с края поляны, заставил сирен сдвинуться в сторону, не опуская стрел. Из-за деревьев появился Терон с собратьями.

— Аргонавты, — прошипела темноволосая сирена справа.

Орфей дважды моргнул, с трудом веря своим глазам.

— Да, это мы, — согласился Терон. Зандер и Титус заняли позицию слева от него, а Фин, Церек и Деметрий — справа. — А он — один из нас, и если вы будете так добры опустить оружие, мы доберемся до истоков ваших разногласий.

— Нет никаких разногласий, — ответила темноволосая сирена, переводя лук с Орфея на Терона. — А вы — назад.

Титус неожиданно прижал клинок к горлу сирены.

Она округлила глаза.

— Я бы этого не советовал, милая. А теперь опустите оружие, пока кто-то не случайно не пострадал.

— Опусти, Дафна, — сказала Сапфира.

Сирены опустили луки, но воздух продолжал потрескивать от напряжения. Даже Орфей не назвал бы это капитуляцией. Скорее, затишьем перед битвой. Битвой за него и сферу.

Из-за деревьев послышалось рычание и волчий вой.

Аргонавты отступили, встав в единый ряд с сиренами, и предполагаемые враги вместе принялись осматривать деревья.

— Адские гончие, — рявкнула Сапфира, бросая взгляд на стоящую позади Скайлу. — Теперь видишь, как это касается ордена? Сирены, рассредоточиться.

Все предубеждения остались позади, аргонавты и сирены заняли оборону, держа наготове луки и клинки. Скайла повернулась и оттолкнула Орфея на три шага.

— Иди. Выбирайся, пока не появился Аид.