Ладно, это было классно.

— Что-то не так, подонок? — спросил Орфей. — Слишком слаб, чтобы прорваться сквозь жалкий круг?

Бешенство не сходило с лица колдуна. Он вытянул обе руки, закрыл глаза и принялся напевать на чужом языке.

— Сейчас? — спросил Деметрий, перекрикивая напев.

— Сейчас, — ответил Орфей, протягивая лук и стрелу подошедшей Скайле. Он взял у сирены воплощение стихии земли, закрыл глаза и сотворил собственное заклинание, которое смешалось с волшебством Деметрия.

Лицо колдуна густо покраснело. Магия наполнила его руки. Разряд энергии вылетел из его ладоней и пронзил круг.

— Орфей! — Скайла бросилась на аргонавта всем телом и сбила с ног, чтобы разряд его не задел.

Орфей перекатился на живот и поднялся на колени, не прерывая напева. Голос Деметрия зазвучал громче.

Колдун повернулся к Деметрию и попытался задействовать ту же энергию, но на этот раз магия ударилась о край круга и рухнула оземь, словно врезавшийся в стену мяч.

Апофис слабел. Орфей не ошибся — без своих ведьм колдун терял мощь. Скайла была знакома с магией. В конце концов, она жила на Олимпе. И видела, как боги, не раздумывая, пускают в ход волшебство. Но то, чему она стала свидетелем на этом поле, то, что творили два аргонавта, ведшие свой род от Медеи, скорее напоминало искусство. Скайлу охватил благоговейный страх при виде того, на что они оказались способны, высвободив свои таланты и работая сообща.

Исчерпав свои силы, колдун замолчал на полуслове, распахнув глаза. С каждым стихом, законченным Орфеем и Деметрием, он вскрикивал, словно пораженный невидимым электрическим током, исходящим от земли, и поднимал ноги, пытаясь отпрыгнуть. После пяти минут криков и подергиваний, подобно курице с оторванной головой, колдун упал на колени в центре круга, скрутился и захныкал, как ребенок.

Орфей открыл глаза. Улыбнулся Деметрию.

— Хорошая работа.

С колотящимся сердцем Скайла держала стрелу наготове. Орфей вошел в круг и опустился на колени рядом с Апофисом. Тот, похоже, этого не заметил. Орфей потянулся за сферой, но тут раздался хлопок, и аргонавт отдернул руку, словно от ожога.

— Что случилось? — спросил Деметрий.

— Должно быть, он наложил на эту штуку какое-то чертово заклятие.

Деметрий вошел в круг.

— Что думаешь?

Орфей нахмурился.

— Мы не сможем ее снять, пока он не лишится контроля над телом Грифона.

— И как это скажется на наших планах?

Орфей поднялся с земли.

— Это означает, мы должны удостовериться, что он крепко-накрепко связан до моего возвращения.

Возвращения. Из преисподней. У Скайлы сжалось сердце.

Она знала, что к этому идет, но все равно переживала.

— Будем надеяться, что трех дней хватит, — пробормотал Деметрий, помогая Орфею поднять колдуна и вытащить его из круга. — Проснувшись, он очень рассердится, а если его ведьмы достаточно опытны и явятся за ним до твоего возвращения, у меня будут крупные неприятности.

— Я вернусь, — ответил Орфей.

Деметрий не проявлял особой уверенности, когда тащил колдуна к спрятанной за деревьями машине.

Оставшись наедине со Скайлой, Орфей уперся руками в бока и наклонил голову. Скайла сложила лук.

— Ты хорошо сыграла, сирена. Этот бросок достоин футбольной лиги. Ты смотрела программу «Футбол по понедельникам»?

Скайла достаточно знала человеческую культуру, чтобы уловить смысл сказанного.

И комплимент был неожиданно приятным.

— Тебе же известно, что физический контакт для меня не проблема. Хотя я ожидала больших катаклизмов.

— Катаклизмы переоценивают. Иногда сойдет и что-то попроще.

Не для нее. Но она же сирена. Она всегда ожидает худшего.

Скайла бросила взгляд на воплощение стихии земли, сейчас свисавшее с цепочки на шее Орфея и едва заметное под расстегнутым воротником. Эта вещь ее нервировала. И не только потому, что несла такую большую силу, но и потому, что аргонавт носил ее как свою собственность. И хотя сирене не нравился ход собственных мыслей, она не могла не думать, что случится, когда Орфей заберет его с собой.

Она посмотрела ему в глаза.

— Теперь можешь снять заклятие девственности.

— Не знаю. Оно придает тебе определенный… шарм.

Орфей тщательно осмотрел ее грудь, скользнул глазами к талии, а затем к бедрам под подолом белого платья.

От столь жаркого внимания в ее венах вспыхнуло пламя. Если раньше пронизывающие взгляды аргонавта зажигали в ее лоне слабый огонь, то сейчас Скайла ощутила настоящий пожар. И поняла, что наглец что-то добавил в маскирующее заклинание. Что-то, усиливающее возбуждение, дабы наказать ее за отказ остаться в безопасном месте.

— Тебе смешно, не так ли?

— В моей жизни так мало веселья, сирена. Приходится пользоваться каждой возможностью.

Она наклонилась ближе, так близко, что ощутила сладкий запах натруженного тела, смешанный с возбуждением, которое Орфей пытался скрывать.

— Тогда будь осторожен, демон. Потому что наложенное возбуждающее заклинание не изменит моего мнения насчет совместного похода в подземный мир. И не забывай — я сирена. Я привыкла испытывать желание и не получать удовлетворения. Тебе же, с другой стороны, стоит подумать хорошенько. Когда мы пойдем через поля Асфоделия, потребуется уйма времени, чтобы забыть, как ты меня распалил и что я могу сделать.

Она оставила Орфея среди деревьев и двинулась к машине, где ждал Деметрий с колдуном. И хотя это не принесло ей удовлетворения, ошеломленное выражение лица Орфея заставило Скайлу улыбнуться.

Пока этого достаточно.

***

Орфей снял со Скайлы возбуждающее заклинание.

То, чем он собирался мучить сирену, срикошетило в него, и сильно.

Утирая ладонью потный лоб, он шел за ней по холмам вблизи Ираклиона. Стояло позднее утро. Солнце уже поджаривало кожу.

На лодке они добрались от Коринфа до Крита, высадились на северном побережье, затем арендовали машину и доехали до Психро, где оставили Деметрия с колдуном в заброшенной хибаре, найденной на окраине городка. Скайла затащила Орфея в туристские лавки. Все утро, пока она осматривала полки одного магазина за другим в поисках бог знает чего, аргонавт не мог отвести взгляд от длинных, прекрасно обрисованных ног в черных леггинсах, от изгиба плеч под майкой без рукавов. И каждый раз, когда она улыбалась, или Орфей улавливал шаловливые искры в ее глазах, он вспоминал сказанное сиреной в лесу возле Коринфа. «Тебе потребуется уйма времени, чтобы забыть, как ты меня распалил и что я могу сделать».

Ската. Даже без возбуждающего заклинания она доводила его до кипения. Он, не переставая, думал, что она чувствовала той ночью в колонии, как выглядела в башне в лунном свете, как сбила его с ног одним своим вкусом. Каким же дураком был Орфей, думая, что сможет ее помучить жалким заклинанием. Болван, что под каким-то нелепым воздействием позволил ей идти с ним в преисподнюю. Идиот, раз решил, что она не просто обученная соблазнительная сирена.

И все же…

С тех пор, как они поймали колдуна, она ни разу не попыталась забрать сферу. Вела себя так, словно ее не волновало, что артефакт у них. Как будто ее заботило лишь одно — добраться до преисподней и найти Грифона.

И как ни пытался Орфей отвести от нее глаз, у него не получалось. Скайла стояла наверху тропы в солнечном свете, зыркая вправо и влево, и выглядела еще великолепнее, чем в момент их встречи. Каждый раз, когда он думал, что раскусил эту женщину, она делала что-то совершенно неожиданное. Например, напросилась в это путешествие в подземный мир, хотя и не должна была, или сбила его с ног, чтобы его не задел разряд энергии, выпущенной колдуном.

В груди Орфея разлилось тепло. Тепло, способное лишь отвлечь его, если он не поостережется.

Орфей оторвал взгляд от сирены, повернулся и осмотрел холмы. Велел себе собраться, прежде чем забудет, что он здесь делает.