Плёнка в магнитофоне продолжала крутиться, но голос любимого человека исчез. Фрося слышала, как во время всей записи, Марк часто останавливался, продумывая каждую следующую фразу, она слышала, как он пил воду и вздыхал, чувствовалось, как не легко ему дались слова, которые он наговорил ей, но он это сделал, а им теперь с этим жить. Хорошо, что она приехала сюда и вдали от всех глаз и ушей прослушала звуковое письмо Марка. Нет, не со всеми его аргументами она согласна, но здравого смысла в его словах много, но разве от него им обоим стало легко. Если бы она в тот вечер оставила его у себя, если бы не произошло бандитское нападение, в результате которого, он чуть остался жив и, возможно, до конца своих дней потерял зрение, то всё равно пятого января улетел бы с Леоном в Америку, но, скорей всего, все точки в их отношениях и на совместное будущее были бы расставлены. А, как... а так, она опять одна и вновь с растерзанной душой, а думать о том, что, когда-нибудь и как-нибудь наладится просто смешно, напрасные иллюзии, которые не стоит поддерживать, они не помогут жить, а превратят жизнь в трагикомедию, где стареющая главная героиня, сидит возле окошка в теремке и ждёт своего суженного. Решительным нажатием пальца, выключила магнитофон, переслушивать нет никакой надобности. В принципе, всё ясно, а голос любимого человека, она сможет слушать сколько ей заблагорассудится и не обязательно это делать здесь, когда за окнами стало уже заметно темнеть. Она залила водой дотлевающие в печи угли и одевшись, с магнитофончиком в руках, двинулась к своей машине. Сейчас только стоит решить, ехать домой или к Тане, но в любом случае, надо поставить её в известность о неожиданном отъезде Марка. Нет, домой, домой, нет у неё сейчас никаких физических и моральных сил с кем-то встречаться, кого-то благодарить и кому-то улыбаться, а тем более, плакать у кого-то на груди. Ей от этого не станет легче, а уговоры и успокаивания только больше будут рвать душу, она должна с этим справиться сама и как можно быстрей.

Фрося вернулась, когда на Москву опустился уже ранний зимний вечер. Алесь находился дома, в его комнате было шумно, наверное, ребята праздновали выпуск первого своего альбома. Ну, и хорошо, не будет внук лезть в душу с ненужными вопросами, отвечать не хотелось ни на один из них. Она тихо переоделась и прошла на кухню, кроме чашки чая выпитой на даче, ничего сегодня не ела и не пила. На плите и в духовке ничего не было, достала яйца и сало, нарезала лук и сготовила себе яичницу, которой научил её Олег. Скорей всего, запах проник в спальную к внуку, и Фрося услышала шёпот и смешки молодёжи в прихожей, а затем, стукнула входная дверь. Проводив друзей, Алесь зашёл к бабушке на кухню:

- Бабуль, ты слушала?

- Алесик, не все песни, но одну несколько раз.

- Правда, а какую?

В голосе у парня был слышен неподдельный интерес.

- Алесик, я не смотрела название, но там про облака надежд и любви.

- А-а-а, это моя песня, слова и музыка, а поёт наша солистка Алёнка Рябова.

- Хорошо поёт, душевно, а слова ты написал отличные, я даже не знала, что ты, кроме того, что музыкант, так ещё поэт и композитор.

- Ну, это громко сказано, но спасибо, приятно от тебя услышать похвалу.

- Алесик, ты выпивший, что это у тебя язык слегка заплетается?

- Бабуль, самую малость, мы сейчас с ребятами из нашего ансамбля раздавили две бутылочки вина.

- Смотри внучок, не увлекайся особо этим, привыкнуть легче, чем отвыкнуть. Поешь со мной?

- Ещё как, мы же одной пачкой печенья закусывали. Ах, да, тебе твои сыновья звонили, хотели поздравить с Днём рождения.

Фрося схватилась за сердце.

- Сыновья?

- Да, чего ты, всполошилась, имел честь разговаривать с важным дядей Станиславом Степановичем и моим, пше прашем, папаней.

От смертельной бледности, Фросю кинуло в краску.

- Ну, и чего они?

- Чего, чего... поздравляли тебя. Дядя Стас подумал, что вор в квартиру забрался, чуть объяснил ему, что я его племянник, ведь он меня ни разу в жизни ещё не видел.

Алесь делано рассмеялся.

- Ладно, Алесик, можешь не веселиться, тут нет его вины, твоя маманя, в своё время, надёжно тебя спрятала от всех, пока ты не стал для неё неудобным.

- Да, я разве с упрёками, просто иронизирую о наших родственных связях, ведь с детьми дяди Стаса я ни разу не встречался, а они всё же мои двоюродные.

- Алесик, в твоих силах исправить ситуацию, стань лучше нас всех, наладь связи и начни со своего отца. Как он?

Алесь с жадностью поглощал, приготовленную Фросей яичницу и молчал.

- Я тебя спросила, а тебя, наверное, с детства учили, что не учтиво, игнорировать вопрос старшего.

- Бабуль, что ты хочешь у меня узнать?

Парень заметно нервничал.

- Хочу узнать, как он поживает, что у него нового, что он мне передавал?

- А-а-а, да ничего особого, передал поздравления, сказал, что, возможно, позвонит попозже или в другой день, про свою жизнь не рассказывал, а я не интересовался.

И парень опять принялся за еду, хлебом подчищая сковороду.

- Да, внучок, запустила я тебя, ну, ничего, в ближайшие дни откормлю.

- А, что твой Марк?

- Был и весь вышел, улетел в Штаты.

Алесь поднял глаза, всмотрелся в лицо Фроси и, отвернувшись, стал готовить чай.

- Тебе, крепкий или послабей?

Как она в этот момент была ему благодарна, что даже не стала задавать, крутящиеся на языке вопросы об их разговоре с Андреем.

- Бабуля, мой папаня интересовался нуждаюсь ли я в средствах для достойного существования, хватает ли тех денег, что он пересылает маманьке на моё воспитание?

- Ну, скажи, кто бы мог дподумать, он всё это время пересылает деньги на меня моей маманьке, а она за полгодика мне ни копеечки, наверное, принимает компенсацию за моё трудное детство под её неукоснительной опёкой.

Представляешь, последние годы, всё время называла меня безотцовщиной, как будто в этом моя вина.

- Алесик, он собирается тебе ещё звонить?

- Да.

- А ты?

- Бабуль, я у тебя ничего не спрашиваю, можешь и мне сделать такое одолжение?

- Могу и сделаю, подожди пока с чаем, позвоню Танюхе, а потом расскажу тебе историю твоего отца и моего мужа Алеся, соответственно, твоего родного деда, сомневаюсь, что её тебе рассказывала твоя мама.