- А если я скажу - нет?

- То будешь голодным.

- И ты не будешь меня пилить?

- А зачем, голод не тётка, я же тебя не посылаю вагоны разгружать, а сварить готовые пельмени мой Сёмка и в семь лет мог, а тебе уже, слава богу, семнадцать.

Алесь ничего не ответил на последний выпад бабушки, но что-то обдумывал, это было видно по его серьёзному лицу.

- Послушай парень, я что-то не поняла по высказываниям твоей мамы, в какой институт ты собрался поступать.

- А мне всё равно, будь моя воля, так я бы лучше в ресторане на гитаре играл.

- Вот это да, так ты оказывается гитарист! А, где твоя тогда гитара?

- У меня была дома отечественная, но и её мать мне не дала с собой, велела голову не забивать ерундой.

- А ты хорошо играешь?

- Пацаны говорили, что достаточно прилично, я ведь в школьном ансамбле играл и меня были пригласили в группу, которая на танцах лабает. Вот тут маманечка и стала на дыбы и отправила меня к тебе на поселение, а может быть и на каторгу.

- Ну, помыть за собой посуду и застелить постель, это ещё не каторга, а вот предложение к тебе серьёзное у меня всё же есть.

- И в чём интересно оно состоит?

На Фросю смотрели насмешливые глаза внука. Она сразу не ответила, надо было самой, как следует обдумать то, что спонтанно возникло в её голове. Фрося стала возле раковины и начала мыть посуду.

- Что баб Фрось, сама испугалась своих мыслей, так я ведь ни на чём не настаиваю, успешно провалю вступительные экзамены и вернусь с понурым видом домой, пусть они там от злости хоть лопнут.

- А потом успешно пойдёшь в армию, а там такого хиляка быстро обломают, это тебе будет не пельмени готовые сварить.

- Опять начала воспитывать, а я, между прочим, кофе хочу.

- Так, вот и сделай, а мне чаю налей, а я пока посуду домою.

- Нет, определённо я к Макаренко попал, ты, наверное, часто смотришь "Путёвку в жизнь".

- Так умник, хоть ты и не любишь, когда упоминают твоего отца, но тот в твоём возрасте тоже подобные номера откалывал и, пошёл учиться не в тот вуз, куда мечтал поступить, но тут, правда, виноваты были коммунисты, не пустившие его туда из-за прошлого отца, а поступал он в институт иностранных языков, но, как видишь, он всё равно своего добился и занимается сейчас своим любимым делом.

Алесь шутовски захлопал в ладоши.

- Ах, ах, достойный пример для подражания, снимаю перед ним шляпу и золотыми буквами впишу этот факт в свою яркую биографию.

- Ты мне сделал чай?

- Спешу уважаемая, на цырлах выполнить твой приказ, а иначе опять будешь сравнивать меня с моим героическим папанечкой.

Фрося поставила на стол печенье и подвинула к себе приготовленный внуком чай.

- Пей своё кофе и слушай моё предложение. Завтра, с тобой объездим институты и вместе подумаем какой из них тебе больше всего придётся по душе и, где хотят видеть в своих стенах знаменитого гитариста. Подашь документы и, надеюсь, успешно сдашь экзамены, а я тебе в подарок куплю фирменную импортную гитару.

- Смеёшься?

- Нет, плачу. Кончай тут разыгрывать из себя лихого бесшабашного парня, а лучше отвечай на поставленный тебе вопрос и предложение.

- Баб Фрось, ты знаешь, сколько стоит та гитара и, где ты её надыбаешь, ты, похоже, не знаешь о чём идёт речь.

- Алесь, об этом у тебя не должна болеть голова, ты реши перед собой поставленную задачу, а я свою решу, будь спок, как говорил мой Сёмка.

Поздно вечером Фрося заглянула в спальню, где, лёжа на тахте, Алесь через наушники слушал музыку, при этом, пластинки, которые когда-то с таким увлечением собирал Сёмка. Бабушка подошла к внуку и тронула его за плечо:

- Алесь, учти, что рано утром поднимаемся и отправляемся налаживать твоё светлое будущее.

Парнишка с неохотой снял наушники.

- Ну, я, что дебильный, сказал же, к восьми выйду к завтраку.

И он демонстративно нахлобучил обратно на уши свои наушники. Фрося вышла из спальни внука. Вот чёрт, мне это надо на старости лет, одно дело возиться с малышом, а совсем другое, с великовозрастным балбесом, которого совершенно не знаю, каждый раз надо думать с какого бока к нему подойти. За завтраком они перекинулись только ничего не значившимися фразами, но, погрузившись в машину, Фрося всё же поинтересовалась:

- Алесь, давай не будем трепать друг другу нервы и всё же определимся, в каком направлении ты хочешь получить образование. Не кивай своей бестолковой головой, реши, в конце концов, чтобы потом не было на меня нареканий, что всунула тебя в непроходимое болото.

- Баба, а ты, правда, хочешь, чтобы я куда-нибудь поступил, ведь для тебя лучше, если провалюсь и освобожу от своего присутствия.

- Внук, а ты, правда, хочешь провалить и вернуться домой, а через год уйти в армию?

Парень закусил нижнюю губу, точно так, как это делала в минуты волнения Фрося.

- Если честно, то я не хочу возвращаться домой, да, и мне кажется, что моя маман этого ещё меньше хочет. Как она выразилась перед расставанием, что умывает руки, потому что бессильна перед моей тупостью. Бабуля постоянно заявляет, что я своими дикими наклонностями позорю её род, а у деда одна только идея, сплавить меня в мореходку, не смотря, на то, что эта романтика меня вовсе не прельщает.

- Ну, и к чему мы пришли, не техника, ни литература, ни экономика, ни другие науки тебя не интересуют, так какого чёрта надо лезть в вуз, занять место какого-нибудь будущего специалиста?

- Баба, я хочу стать музыкантом, ты хоть понимаешь это?

- Не одобряю, но понимаю, только не знаю, куда для этого надо соваться для обучения, у тебя хоть есть какие-то дипломы или звания, я в этом полная дура.

Алесь развернулся к Фросе:

- О, ты не просто крутая, ты хиповая бабушка - я окончил музыкальную школу по классу кларнет, свободно играю на саксофоне, как уже тебе говорил, играю на всех видах электрогитары, ну, и говорят, что неплохо пою.

- Так что, будем поступать в консерваторию?

Внук разразился хохотом:

- Бабуля, там такого факультета нет, но в музучилище можно, хоть на вокал, хоть на духовые, а лучше всего на струнные с упором на гитару.