Египет быстрыми темпами европеизировался, хотя и оставался при этом важным центром ислама с его знаменитым университетом Аль-Азхар. Время от времени в стране возникали религиозные столкновения, чему, в частности, способствовало и обилие европейцев-колонистов. Само их присутствие (с профсоюзами и социалистическими идеями) раздражало правоверных мусульман. Недовольство обращалось и на египетских христиан-коптов. Убийство в 1910 г. премьера Бутроса Гали, египетского копта, вызвало взрыв религиозной ненависти, который с трудом был подавлен властью. Вслед за этим партия Ватан с ее религиозно-националистическим уклоном была запрещена, а ее место заняла новая партия Вафд (1918 г.), которая стала выступать под лозунгами предоставления стране независимости.
В отличие от африканской азиатская часть стран арабского мира была небогатой и малонаселенной и потому представляла для колонизаторов главным образом стратегический интерес. Наиболее богатой и процветающей зоной здесь были тесно связанные с торговлей и Средиземным морем страны Леванта (Ливан, Палестина и в несколько меньшей степени не выходящая к побережью Сирия). Принятый еще в XIX в. по решению колониальных держав так называемый “Органический статус Леванта” ослабил влияние Османской империи и способствовал развитию экономики региона. Левантийцы, как в древности финикийцы, быстро осваивали Средиземноморье, ориентируясь прежде всего на Францию и поставляя, в частности, сырье для шелкоткацкой промышленности Лиона. По соглашению 1916 г. Сирия и Ливан получили от Лиги наций статус подмандатной территории Франции, а в 1926 г. Ливан стал республикой с президентом и парламентом.
В этом же направлении, но более медленными темпами, шло и преобразование политического устройства в Сирии. Палестина оказалась подмандатной территорией Англии, которая уже с начала XX в. поддерживала еврейскую иммиграцию (позже, с активизацией сионистского движения, она стала проводить более осторожную и ограничительную политику). В 1921 г. подмандатной территорией англичан была провозглашена и Трансиордания — арабский эмират, лежавший к востоку от Палестины.
Слаборазвитый и бедный Ирак тоже был сферой интересов Англии, соперничавшей здесь с Германией. Немецкая железная дорога Берлин-Белград-Багдад и ее планировавшееся продолжение к Персидскому заливу побудили англичан в 1899 г. создать в районе залива новое государство, Кувейт (с 1914 г. — протекторат Британии) и тем сорвали далеко идущие планы обделенной колониями Германии. По соглашению 1916 г. Османская империя отказалась от своих прав на Ирак в пользу англичан, которые в 1920 г. предоставили этой стране некоторое самоуправление, а в 1921 г. создали здесь конституционную монархию.
Родина арабов Аравия в XIX в. была охвачена движением ваххабитов, “пуритан ислама”, игравших в прошлом веке роль фундаменталистов века нынешнего. С начала XX в. ваххабитский эмират Сауда расширял свои пределы, присоединив, в частности, в 1924 г. Хиджаз с Меккой и Мединой. Население страны — в основном кочевники-бедуины, и их бедность лишь отчасти компенсировалась доходами от ежегодного хаджа в Мекку. Как и соседние с ней мелкие эмираты (древний Йемен, Оман, Маскат и др.), Аравия Саудидов ориентировалась в основном на Англию. Стоит еще раз напомнить, что до открытия в этом регионе залежей нефти все эти страны приносили Британии скорей убытки, нежели доходы. Главным были стратегические интересы, и далеко не случайно едва ли не основную роль в деятельности колонизаторов здесь долгие годы играли легендарный разведчик Лоуренс Аравийский и патронируемый им Арабский легион.
В заключение обратим внимание еще на некоторые из стран Востока, по своим исламским корням близким к арабскому миру. Речь пойдет о завоеванных Россией Кавказе и Средней Азии, которые оказались во второй половине XIX в. на положении колоний. Специфика колониального статуса этих территорий была, однако, в том, что метрополия жестко присоединила их к себе (благо они находились на ее границах), сделав как бы неотъемлемой частью расширившийся империи. В то же время некоторые из них (со сложившейся государственностью), какими были, например, Бухарское и Хивинское ханства, оставались со своими ханами на положении протекторатов. Иными словами, ситуация мало отличалась от, скажем, положения в Британской Индии: местная администрация возглавлялась русскими чиновниками, русский язык и образование на нем, равно как и заимствование элементов европейской культуры через посредство русских колонистов, которых оказалось здесь достаточно много (в данном случае уместна аналогия с европейскими колонистами в Магрибе), весьма эффективно воздействовали на развитие отсталых регионов Средней Азии и Закавказья.
Царская администрация старалась наладить контакты с местными правителями (там, где они были) и стремилась пресекать националистические движения, причем в этом последнем пункте самодержавное царское правительство сильно отличалось от иных европейских колониальных держав. Не слишком считаясь с национальными стремлениями, оно не спешило, как известно, и свой собственный народ познакомить хотя бы с основными правами и свободами конституционной демократии. И когда в 1917 г. империя развалилась, естественным результатом стало стремление к восстановлению независимости по меньшей мере ряда среднеазиатских и закавказских народов, имевших в прошлом свою государственность.
Как известно, эта попытка была подавлена большевиками под лозунгом борьбы с националистами разных мастей (в Средней Азии — с басмачеством). Следует оговориться, что в рамках СССР положение местного населения на Кавказе и в Средней Азии в принципе мало отличалось от положения всего советского народа (если не считать сталинских эксцессов с переселением ряда народов Кавказа и крымских татар). Так что говорить о русских и советских восточных колониях нельзя без серьезных оговорок и пояснений.
Из краткого изложения ситуации с колониями на рубеже XIX–XX вв. видно, что первая региональная эпоха колониальных стран была много богаче и доходней второй. И недаром Индию называли жемчужиной британской короны. Другие страны Южной и Юго-Восточной Азии издревле были источником высоко ценившихся в Европе пряностей (ради которых Колумб искал морскую дорогу в Индию). Позже именно здесь добывали каучук и цветные металлы, выращивали вывезенные из Америки кофе и какао, не говоря уже о плантациях чая или сахарного тростника, о хлопке и джуте. И что характерно, колонизаторы, умело управлявшие своими колониями, почти не сталкивались в этом регионе с серьезным сопротивлением, но медленно, шаг за шагом вписывали восточные религиозно-цивилизационные стандарты в рамки привычной структуры и цивилизации Запада. Этому в немалой степени способствовали нормы и принципы индуистско-буддийской традиции-цивилизации, которые были ориентированы на ненасилие, этику кармы.
Арабо-исламский мир был в этом смысле совсем другим. И счастье, удача колонизаторов в том, что страны этого региона в большинстве своем мало что могли им дать, а также в том, что в рамках мира ислама они не были всевластны, ибо признанным сюзереном здесь был турецкий султан. Англичане, французы, итальянцы довольствовались тем, что селили своих колонистов на пустующих землях стран Магриба и за этот счет развивали экономику данного региона. В арабских странах Азии — кроме Леванта — они не имели и такого рода ощутимых выгод, соперничая друг с другом лишь за стратегические преимущества.
Практически это означает, что исламский фактор в начале XX в. еще дремал по той простой причине, что подавляющее большинство жителей мира ислама не были затронуты переменами и не ощущали серьезного воздействия на себя чуждой им структуры и цивилизации Запада. Правда, они и почти не развивались, кроме разве что Египта и Леванта. Но в Леванте торговля и связанное с ней развитие тоже не нарушали привычный образ жизни. Что же касается Египта, то противостояние его с Османской империей отнимало немало сил, а англичане выглядели при этом страной, поддерживавшей Египет. Поэтому исламский фактор здесь тоже еще не был антиевропейским. Это в немалой степени относится и к русским колониальным владениям, и к созданным на их основе национальным республикам в СССР.
