— Я просто хотел сказать, — прогрохотал компьютер, — что мои схемы уже получили не подлежащее отмене задание на расчет Окончательного Ответа Жизни, Вселенной и Всего на Свете, — он сделал паузу, довольный тем, что все внимание сосредоточилось на нем, а затем продолжил, уже тише. — Но выполнение этой программы займет некоторое время.

Фук беспокойно посмотрел на часы.

— Сколько? — спросил он.

— Семь с половиной миллионов лет, — ответил Глубокомысленный.

Ланквил и Фук посмотрели друг на друга, хлопая глазами.

— Семь с половиной миллионов лет!… - воскликнули они хором.

— Да, — произнес Глубокомысленный. — Я ведь сказал, что мне нужно подумать. И мне кажется, что выполнение подобной программы должно вызвать огромный и неиссякаемый общественный интерес ко всем областям философской науки. Будет предложено множество теорий относительно того, к какому ответу я, в конце концов, приду. А кто, если не вы, сможет лучше всех использовать этот рынок? Ведя друг с другом ожесточенную полемику, и поливая один другого грязью в популярной прессе, вы сможете всю жизнь оставаться у кормушки. Как вам идея?

Философы смотрели на компьютер с открытыми ртами.

— Чтоб я сдох! — сказал Мэджиктайс. — Вот это я называю мыслить! Скажи, Врумфондель, почему мы с тобой не умеем так рассуждать?

— Хрен нас знает, — прошептал Врумфондель в священном ужасе. — Наверное, наши мозги слишком высокоразвиты, Мэджиктайс.

С этими словами они развернулись и вышли прочь, навстречу новой жизни, какая не снилась им даже в самых сладких снах.

— Все это, конечно, очень увлекательно, — сказал Артур, когда Слартибартфаст изложил ему основные факты этой истории, — но я не понимаю, какое это имеет отношение к Земле, к мышам и ко всему прочему.

— Это лишь первая часть, землянин, — ответил старик. — Если тебе интересно узнать, что произошло семь с половиной миллионов лет спустя, в великий день Ответа, позволь мне пригласить тебя в свой кабинет, где ты сможешь стать свидетелем этих событий — они записаны на сенсопленку. Или, может, ты желаешь побывать на поверхности Новой Земли? Боюсь, она пока не доделана: мы еще не закопали в ее кору искусственные скелеты динозавров; потом нам нужно будет наложить третичный и четвертичный периоды кайнозойской эры, и…

— Нет, спасибо, — отказался Артур, — все равно это будет не то.

— Нет, — подтвердил Слартибартфаст, — не то.

Аэромобиль развернулся и направился обратно к умоцепенящей стене.

В кабинете Слартибартфаста был беспорядок, как после взрыва в публичной библиотеке. Когда они вошли, старик нахмурился.

— Вот незадача, — сказал он, — в одном из компьютеров системы жизнеподдержания сгорел диод. Когда мы попытались разбудить уборщиков, оказалось, что они умерли около тридцати тысяч лет назад. Ума не приложу, кто будет убирать их трупы. Ну, как бы там ни было, садись вон туда, и я тебя подключу.

Он указал Артуру на кресло, которое выглядело так, как будто оно было сделано из грудной клетки стегозавра.

— Оно сделано из грудной клетки стегозавра, — сообщил старик, роясь в рассыпающихся кипах бумаг, проводов и чертежных инструментов.

— Вот, — сказал он, — держи. — И подал Артуру пару проводов с неизолированными концами.

Как только он их взял, прямо сквозь него пролетела птица.

Он висел в воздухе и не видел сам себя. Под ним находилась обсаженная деревьями городская площадь, а вокруг, насколько мог видеть глаз, стояли белые бетонные здания легкой, воздушной архитектуры, выглядевшие, однако, слегка потрепанными, с трещинами и потеками от дождя. Впрочем, сегодня ярко светило солнце, деревья шуршали под свежим ветерком, а странное ощущение того, что все здания тихо гудели, вызывалось, вероятно, тем, что площадь и все прилегающие улицы были заполнены радостными и возбужденными людьми. Где-то играл оркестр, яркие флаги полоскались на ветру, и в воздухе было ощущение праздника.

Артур чувствовал себя очень одиноко наверху, не имея даже тела, но прежде чем он успел над этим поразмыслить, над площадью зазвучал голос, призвавший всех к вниманию.

На ярко драпированном помосте перед возвышавшимся над площадью зданием стоял человек и обращался к толпе.

— О люди, ожидающие в тени Глубокомысленного! — воззвал он. — Достойные потомки Врумфонделя и Мэджиктайса, Величайших и Воистину Замечательнейших Ученых Мужей из всех, каких знала Вселенная. Время Ожидания истекло!

Толпа ликовала. В воздухе реяли флаги и транспаранты. Наиболее узкие из улиц казались огромными сороконожками, перевернувшимися на спину и неистово болтавшими лапками в воздухе.

— Семь с половиной миллионов лет наш народ ждал этого Дня Надежды на Великое Озарение! — кричал оратор. — Дня Ответа!

Толпа в экстазе закричала «Ура!»

— Никогда, — продолжал человек, — никогда больше мы не будем просыпаться по утрам с мыслями «Кто я? В чем смысл моей жизни? А какое, в космических масштабах, будет иметь значение, если я не встану и не пойду на работу?» Ведь сегодня мы раз и навсегда узнаем простой и ясный ответ на все эти мелкие и докучливые вопросы Жизни, Вселенной и Всего на Свете!

После того, как толпа вновь разразилась ликующими криками, Артур обнаружил, что он скользит по воздуху к одному из величественных окон во втором этаже здания, перед которым стоял помост, с которого оратор обращался к народу.

При приближении к окну он на секунду испытал страх, который исчез сразу же, как только он пролетел сквозь стекло, даже не коснувшись его.

Никто в комнате не прореагировал на его необычное появление, что было неудивительно, поскольку его там на самом деле вовсе и не было. Он начал понимать, что все это просто виртуальная проекция видеозаписи такого уровня, что рядом с ней отдыхает любое кино.

Комната была примерно такой, как ее описал Слартибартфаст. В течение семи с половиной миллионов лет за ней хорошо смотрели и регулярно убирались примерно раз в сто лет. Стол из ультракрасного дерева был потерт по краям, ковер слегка вылинял, но большой компьютерный терминал стоял на обтянутой кожей крышке стола в полном блеске, как будто его смонтировали только вчера.

Два человека в строгих костюмах сидели в преисполненных уважения позах перед терминалом и ждали.

— Время подходит, — сказал один из них, и Артур с удивлением увидел, как возле затылка человека в воздухе материализовалось слово. Слово было «Ланкуыл», оно мигнуло пару раз и исчезло. Прежде, чем Артур успел уяснить, что это было, заговорил второй человек, и возле его затылка возникло слово «Хвуг».

— Семьдесят пять тысяч поколений назад наши предки запустили эту программу, — сказал второй человек, — и за это время мы будем первыми, кто услышит голос компьютера.

— Захватывающая перспектива, Хвуг, — согласился первый, и Артур понял, что он смотрит запись с субтитрами.

— Мы те, кто услышит, — сказал Хвуг, — ответ на великий вопрос Жизни!..

— Вселенной!.. — сказал Ланкуыл.

— И Всего на Свете!..

— Тс-с-с, — сказал Ланкуыл с осторожным жестом, — мне кажется, Глубокомысленный сейчас заговорит!

Они в ожидании замолкли, глядя, как медленно оживают лицевые панели компьютера. Огоньки на них замигали, тестируя систему, и застыли в рабочем режиме. Коммуникационная панель мягко и тихо загудела.

— Доброе утро, — произнес, наконец, Глубокомысленный.

— Э-э… Доброе утро, о Глубокомысленный, — волнуясь, ответил Ланкуыл. — У тебя есть… э-э, то есть…

— Ответ для вас? — величественно прервал его Глубокомысленный. — Да, есть.

Двое задрожали от нетерпения. Их ожидание было не напрасным.

— Он в самом деле существует? — прошептал Хвуг.

— Он в самом деле существует, — подтвердил Глубокомысленный.

— Ответ на все? На великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего на Свете?

— Да.

Оба они давно ожидали этого момента, вся их жизнь была подготовкой к нему, их отобрали еще при рождении, как будущих свидетелей Ответа, но даже несмотря на это они почувствовали, что задыхаются, и зубы их стучат, как у взволнованных детей.