Голос замолчал.

Форд и Артур обнаружили, что находятся в освещенной розовым светом кабине.

Форд был в возбуждении.

— Артур! — сказал он. — Это фантастика! Нас подобрал корабль с двигателем, работающим на бесконечной невероятности! Это потрясающе! Об этом ходили слухи, но официально все отрицалось. И все-таки они это сделали! Они построили невероятностный двигатель! Артур, это же… Артур? Что случилось?

Артур уперся плечом в дверь кабины, стараясь закрыть ее, но она была плохо подогнана. Маленькие мохнатые ручки просовывались во все щели, пальцы на них были перепачканы чернилами; безумно верещали какие-то тоненькие голоса.

Артур взглянул на него.

— Форд! — сказал он. — Там несметное количество обезьян, они хотят поговорить с нами о новой версии «Гамлета», которую они только что сочинили.

Бесконечно Невероятностный Привод — это удивительный новый метод пересечения огромных межзвездных пространств в ничтожные доли секунды без всей этой нудной возни с гиперкосмосом.

Его открыли по счастливой случайности, а научно-исследовательская группа при Галактическом Правительстве на Дамогране сделала его управляемой движущей силой.

Вот вкратце история этого открытия.

Принцип генерации небольших количеств конечной невероятности способом простого соединения логических схем субмезонного мозга «Блямбик-57» с графопостроителем атомных векторов, помещенным в источник сильного броуновского движения (например, в чашку горячего чая), был прост и известен уже давно. Такие генераторы часто использовались, чтобы разгонять скуку на вечеринках, заставляя все молекулы в нижнем белье хозяйки одновременно отскакивать на полметра влево, в соответствии с теорией неопределенности.

Многие уважаемые физики отказывались мириться с этим, отчасти оттого, что это было профанацией науки, но больше оттого, что их не приглашали на такие вечеринки.

Еще они не могли примириться с постоянными неудачами, постигавшими их при попытках построить аппарат, который мог бы генерировать поле бесконечной невероятности, необходимое, чтобы перенести космический корабль через непостижимые уму расстояния между самыми дальними звездами. В конце концов, они мрачно заявили, что создать такой аппарат практически невозможно.

А однажды некий студент, которого оставили наводить порядок в лаборатории после особо неудачной вечеринки, вдруг поймал себя на том, что рассуждает следующим образом:

Если, думал он, такой аппарат практически невозможен, то, рассуждая логически, он конечно невероятен. Значит, мне просто нужно вычислить, насколько именно он невероятен, задать это число генератору конечной невероятности, дать ему свежую чашку очень горячего чая и… запустить его!

Так он и сделал и был удивлен, обнаружив, что умудрился создать вожделенный золотой генератор бесконечной невероятности просто из ничего.

Еще больше он был удивлен, когда сразу после вручения ему Премии Галактического Института за Исключительную Сообразительность его линчевала разъяренная толпа уважаемых физиков, понявших, наконец, что единственное, с чем они никак не могли примириться, это хренов умник.

Защищенная от невероятности командная рубка «Золотого Сердца» выглядела как рубка обычного космического корабля, если не считать того, что она была очень чистой, поскольку была совсем новой. С некоторых кресел еще даже не сняли упаковочную пленку. Это было белое прямоугольное помещение размером с небольшой ресторанчик. Чтобы быть более точным, рубка не была строго прямоугольной: длинные ее стены были слегка параллельно изогнуты, а все углы приятно округлены. Было бы, конечно, проще и практичнее сделать рубку в виде обычной трехмерной прямоугольной комнаты, но тогда дизайнерам было бы не за что получать премию. А так она выглядела очень функциональной с большими экранами, расположенными над панелями систем контроля и астронавигации на вогнутой стене, и рядами компьютеров, встроенными в выпуклую стену.

В одном из углов сидел, сгорбившись, робот. Его сверкающая полированной сталью голова вяло свисала между сверкающими полированной сталью коленями. Он тоже был новым, отлично собранным и отполированным, но имел такой вид, как будто все части его гуманоидоподобного тела были плохо подогнаны. На самом деле они были подогнаны превосходно, но что-то в его осанке заставляло думать, что можно было бы подогнать и получше.

Зафод Библброкс возбужденно расхаживал взад и вперед по рубке, прикасался к сверкающему оборудованию и радостно хихикал.

Триллиан сидела, склонившись над приборами, и читала их показания. Ее голос разносился системой оповещения по всему кораблю.

— Пять к одному и падает, — сказала она, — Четыре к одному и падает… три к одному… два… один… коэффициент вероятности один к одному. Состояние нормальное, повторяю, состояние нормальное. — Она выключила микрофон, затем снова включила и сказала с улыбкой: — Если у вас все еще что-то не так, то это ваши проблемы. Расслабьтесь. За вами скоро придут.

Зафод спросил раздраженно:

— Кто они такие, Триллиан?

Триллиан повернулась к нему и пожала плечами.

— Просто два парня, которых мы подобрали в открытом космосе, — сказала она. — Сектор 22-9 Альфа-2-множественный.

— Все это очень мило, Триллиан, — недовольно сказал Зафод, — но, по-твоему, это разумно в данной ситуации? Мы в бегах и все такое, за нами гонится половина всей полиции Галактики, а мы останавливаемся, чтобы подобрать автостопщиков. Это, конечно, стильно, но ведь головой-то думать надо?

Он начал раздраженно барабанить пальцами по панели управления. Триллиан осторожно убрала его руку, чтобы он не задел чего-нибудь важного. При таких своих качествах, как порывистость, бравада, высокомерие, он был непоседлив и мог запросто взорвать корабль случайным движением руки. Триллиан подозревала, что главной причиной того, что его жизнь была такой бурной и удачливой, было то, что он никогда до конца не понимал важности того, что делал.

— Зафод, — сказала она спокойно, — они беспомощно болтались в открытом космосе. Разве ты бы хотел, чтобы они погибли?

— Ну, нет. Не то чтобы.

— Не то чтобы погибли? А что же? — Триллиан склонила голову набок.

— Ну, может быть, попозже их подобрал бы кто-то другой.

— Секундой позже они бы умерли.

— Ну вот, если бы ты удосужилась немного подумать над проблемой, она бы решилась сама собой.

— Ты был бы рад, если бы они умерли?

— Ну, знаешь, не то чтобы рад.

— Все равно, — сказала Триллиан, поворачиваясь обратно к приборам, — это не я их подобрала.

— Что ты имеешь в виду? А кто же их подобрал?

— Корабль.

— А?

— Корабль. Сам по себе.

— А?

— Когда мы были в режиме невероятности.

— Но это невозможно!

— Нет, Зафод, это просто очень, очень невероятно.

— Ну, да.

— Послушай, Зафод, — сказала она, похлопав его по руке, — не беспокойся о них. По-моему, это просто пара парней. Я пошлю робота, чтобы он привел их сюда. Эй, Марвин!

Голова робота, сидящего в углу, сначала резко дернулась вверх, а затем едва заметно закачалась из стороны в сторону. Он тяжело поднялся на ноги и пересек комнату так, что это показалось бы постороннему наблюдателю героическим усилием. Он остановился перед Триллиан и посмотрел как будто сквозь ее левое плечо.

— Я думаю, вам следует знать о том, что у меня глубокая депрессия, — сказал он. У него был низкий голос, в котором звучала безнадежность.

— О, боже! — простонал Зафод и упал в кресло.

— Ну, так вот тебе задача, — сказала Триллиан жизнерадостно и сочувствующе, — чтобы занять тебя и отвлечь твой ум от проблем.

— Не получится, — сказал Марвин, — у меня исключительно огромный ум.

— Марвин! — строго сказала Триллиан.

— Ладно, — сказал Марвин, — что тебе от меня нужно?

— Сходи ко второй входной камере и приведи оттуда двоих пассажиров.