Каюта вокруг него сплющилась, завертелась и исчезла, оставив его пытающимся проскользнуть в свой собственный пупок.

Они входили в гиперкосмос.

«Вавилонская рыбка, — негромко говорил тем временем «Путеводитель по Галактике для автостопщиков», — это маленькое, желтенькое, похожее на пиявку и, возможно, самое странное существо во Вселенной. Оно питается энергией мозговых колебаний, причем не того, в ком она живет, а тех, кто его окружает. Она поглощает из этой энергии все подсознательные ментальные частоты и выделяет в разум своего носителя телепатическую матрицу, составляемую комбинацией частот осознанных мыслей и нервных сигналов, снятых с речевых центров производящего их мозга. Практическим результатом всего этого является то, что вы можете засунуть вавилонскую рыбку себе в ухо и сразу же начать понимать все, что вам говорят на языке любой формы. Речевые структуры, которые вы на самом деле слышите, декодируют матрицу мозговых колебаний, вводимую в ваш рассудок вашей вавилонской рыбкой.

Невероятность совпадения, благодаря которому исключительно случайно могло появиться нечто столь умопомрачительно полезное, настолько странна и причудлива, что некоторые мыслители взяли его в качестве окончательного и убедительнейшего доказательства несуществования Бога.

Дискуссия происходит примерно следующим образом:

— Я не желаю доказывать, что я существую, — говорит Бог. — Доказательство отрицает веру, а без веры я — ничто.

— Но ведь вавилонская рыбка выдает тебя с головой, — говорит Человек. — Она не могла бы появиться случайно. Она доказывает, что ты существуешь, а раз так, то по твоей собственной логике, ты не существуешь. Что и требовалось доказать.

— Ой, — говорит Бог, — я об этом не подумал. — И немедленно исчезает под напором логики.

— Это было не трудно, — говорит Человек и доказывает на бис, что белое — это черное, а затем на ближайшем уличном переходе его сбивает машина.

Многие ведущие теологи заявляют, что этот спор — чушь собачья, что не помешало Оолону Коллупхиду нажить небольшое состояние, использовав его в качестве центральной темы своего бестселлера «Ну вот, пожалуй, и все о Боге».

А бедная вавилонская рыбка, между тем, действенно удаляя все барьеры на пути общения различных рас и культур, вызвала больше кровопролитных войн, чем что-либо в истории мироздания».

Артур тихо застонал. Он с ужасом обнаружил, что не умер при прыжке в гиперкосмос. Он находился на расстоянии в шесть световых лет от места, где находилась бы Земля, если бы она еще существовала.

Земля проплыла в его мутившемся воображении. Он не мог представить себе исчезновения всей Земли, это было слишком много. Он понукнул свои чувства, подумав о том, что его родителей и сестры больше нет. Никакой реакции. Он подумал обо всех людях, с которыми был знаком. Никакой реакции. Тогда он подумал о совершенно незнакомом ему человеке, который стоял перед ним в очереди в супермаркете, и внезапно до него дошло: нет супермаркета, нет ничего, что в нем было. Нет колонны Нельсона! Колонны Нельсона нет, и никто не возмутится, потому что возмущаться больше некому. Отныне колонна Нельсона существует только в его памяти — его памяти, которую взяли и засунули в этот дрянной, вонючий железный космический корабль. Его охватила клаустрофобия.

Англия больше не существует. Каким-то образом он смог это осознать. Он попытался еще раз. Америки больше нет, подумал он. Это не охватывалось. Нужно снова попробовать что-нибудь помельче. Нью-Йорка нет. Не получается. Он все равно никогда всерьез не верил, что он существует. Доллар упал навсегда. Что-то ощущается. Все фильмы с Богартом пропали, сказал он себе, и ему стало тоскливо. Макдональдс, вспомнил он. Больше никогда не будет маковских гамбургеров.

Он потерял сознание. Очнувшись через секунду, он понял, что всхлипывает по своей матери.

Он вскочил на ноги.

— Форд!

Форд посмотрел на него из угла, в котором он сидел и мычал какую-то мелодию. Он всегда находил космические перелеты довольно скучными.

— Да? — откликнулся он.

— Если ты работаешь исследователем для этой книги и был на Земле, то ты, наверное, собрал какой-нибудь материал?

— Да, я смог немного расширить первоначальную статью.

— Тогда покажи мне, что написано в твоем издании.

— Пожалуйста. — Форд снова подал ему книгу.

Артур схватил ее, стараясь сдержать дрожь в руках. Он набрал название. Экран замигал и выдал страницу текста. Артур уставился на нее.

— Здесь нет статьи о Земле! — заявил он.

Форд заглянул через его плечо.

— Есть, — сказал он. — Вон, внизу экрана, под Эксцентрикой Галлумбитс, трехгрудой шлюхой с Эротикона-6.

Артур посмотрел, куда указывал Форд, и увидел. В первый момент он не мог понять, а потом чуть не лопнул от возмущения.

— Что? «Безвредна»? И это все? Безвредна! Всего одно слово!

Форд пожал плечами.

— В Галактике сто миллиардов звезд, а в микропроцессорах книги не так много места, — сказал он. — Ну, и конечно, никто почти ничего не знал о Земле.

— Но я надеюсь, ты это исправил?

— Да, я переправил редактору новое содержание статьи. Он, правда, его немного сократил, но все же стало побольше.

— И что там написано сейчас? — спросил Артур.

— «В основном безвредна», — процитировал Форд, слегка смутившись.

— В основном безвредна! — воскликнул Артур.

— Что за шум? — прошептал Форд.

— Это я кричу, — сообщил Артур.

— Нет! Замолчи! — сказал Форд. — Кажется, мы влипли.

— Так тебе кажется, что мы влипли?

За дверью был слышен топот марширующих ног.

— Дентрасси? — прошептал Артур.

— Нет, это подкованные башмаки, — ответил Форд.

В дверь громко постучали.

— Тогда кто? — спросил Артур.

— Ну, если нам повезло, то это вогоны, которые просто вышвырнут нас за борт.

— А если не повезло?

— А если не повезло, — мрачно сказал Форд, — и капитан не пошутил, то сначала он почитает нам свои стихи.

Поэзия вогонов занимает третье место среди самой плохой поэзии во Вселенной.

Второе место занимает поэзия азаготов с планеты Крия. Когда их Великий Бард Хрюкер Вздутый читал свою поэму «Ода маленькому зеленому катышку, найденному мною у себя подмышкой летним утром», четверо из публики умерли от внутреннего кровоизлияния, а президент Центрально-Галактического Совета Изящных Искусств выжил лишь благодаря тому, что отгрыз себе ногу. Говорят, что Хрюкер был «недоволен» приемом, оказанным его поэме, и вознамерился было прочесть свой двенадцатитомный эпический труд, озаглавленный «Любимое мною бульканье в ванне», когда его толстая кишка, в отчаянной попытке спасти жизнь и цивилизацию, проскочила через его горло и защемила мозг.

Самая же плохая поэзия во Вселенной погибла вместе со своим создателем Полой Нэнси Миллстоун Дженнингс из Гринбриджа, что в графстве Эссекс, в Англии, при уничтожении планеты Земля.

Простетный Вогон Джельц улыбнулся очень медленно. Он сделал так не ради эффекта, а потому что не мог вспомнить правильную последовательность движения мышц. Он только что побаловал себя освежающей серией воплей на своих пленников, и теперь чувствовал себя отдохнувшим и готовым к небольшой гнусности.

Пленники сидели в Креслах для Прослушивания Стихов — привязанные к спинкам. Вогоны не питали иллюзий по поводу того, как люди воспринимают их стихи. Поначалу их попытки стихосложения имели целью навязать всем мнение о себе как о зрелой и культурной расе. Теперь же единственным мотивом для сочинительства была их беспросветная зловредность.

Лоб Форда Префекта был в холодном поту, по которому скользили электроды, закрепленные на его висках. Они соединялись со специальными электронными устройствами — усилителями образов, модуляторами ритма, аллитеративными отстойниками и стилистическими шлакосбрасывателями — специально разработанными для наиболее глубокого и объемлющего восприятия поэтического замысла.