В наказание за такое поведение, которое было признано оскорбительно самодовольным и вызывающим, Галактический Трибунал наложил на них самый тяжелый из всех социальных недугов — телепатию. В результате, теперь, чтобы все их мысли, даже самые мимолетные, не становились известны всем на пять миль вокруг, им приходится постоянно очень громко говорить о погоде, о своих болезнях и немочах, о сегодняшнем матче и о том, как шумно стало вдруг на Какрафуне.

А есть еще один способ заглушить на время мысли: пригласить на свою планету с концертом группу «Зона разрушений».

Хронометраж концерта был крайне важен. Корабль должен был начать свое пике еще до начала концерта и врезаться в солнце за шесть минут тридцать семь секунд до кульминации песни, для которой он предназначался, чтобы свет солнечных вспышек успел дойти до Какрафуна.

Черный корабль двигался уже несколько минут, когда Форд Префект закончил обыск других отсеков. Он вбежал обратно в кабину.

Какрафунское солнце на обзорном экране угрожающе росло, его адское термоядерное белое пламя с каждым мгновением приближалось к кораблю, никак не реагировавшему на удары и пинки, которыми Зафод осыпал панель управления. Артур и Триллиан оцепенели с выражением кроликов на ночном шоссе, решившими, что лучший способ борьбы с приближающимися фарами — это запугать их взглядом.

Зафод резко обернулся, глаза его были безумны.

— Форд, — сказал он, — сколько здесь спасательных капсул?

— Ни одной, — ответил Форд.

Зафод нечленораздельно выругался.

— Ты пересчитал? — взвизгнул он.

— Два раза, — сказал Форд. — Ты смог связаться по радио с техперсоналом группы?

— Да, — злобно ответил Зафод. — Я сказал, что тут на бору куча народу, и они сказали — передай им привет.

Форд выпучил глаза.

— А ты им сказал, кто мы такие?

— Конечно. Они ответили, что это большая честь для них. А еще напомнили про ресторанный счет и судебных исполнителей.

Форд отпихнул Артура в сторону и склонился над пультом управления.

— И что, ничего из этого не работает? — воскликнул он со злостью.

— Все заблокировано.

— Надо разбить автопилот.

— Сначала найди его. Нигде нет контакта.

На секунду повисло молчание.

Артур терся у дальней стены кабины. Внезапно он остановился.

— Между прочим, — спросил он, — а что значит «телепорт»?

Прошла еще секунда.

Все медленно повернулись к нему.

— Наверно я не вовремя с вопросами, — сказал Артур. — Я просто вспомнил, что недавно вы говорили это слово, и всего лишь решил…

— Где, — тихо спросил Форд Префект, — ты увидел слово «телепорт»?

— Ну… вот оно, — сказал Артур и показал на черный щиток в углу, — как раз под словом «аварийный» и рядом с табличкой «Не работает».

В последовавшей тут же суматохе можно было проследить только одно действие: это Форд Префект бросился к показанному Артуром щитку и ткнул пальцем в единственную бывшую на нем маленькую черную кнопку.

Рядом с ним соскользнула в сторону квадратная панель высотой футов в шесть, открыв камеру, похожую на душевую, в которую какой-то электрик вдохнул новую жизнь, превратив ее в кладовку. С потолка свисала незаделанная проводка, по полу были разбросаны какие-то детали, а программная панель косо торчала из ниши в стене, в которой она должна была быть утоплена.

Младший бухгалтер группы «Зона разрушений» при посещении завода, на котором собирался корабль, потребовал от бригадира монтажников объяснить, за каким чертом они монтировали дорогущий телепорт на корабле, которому предстоял всего один важный полет, и тот беспилотный. Бригадир сообщил, что на телепорт предоставляется скидка десять процентов, а бухгалтер сообщил, что это не имеет значения. Бригадир сообщил, что это самый лучший, самый мощный и функциональный телепорт, который можно купить за деньги, а бухгалтер сообщил, что он ему не нужен даже даром. Бригадир сообщил, что кому-то все же придется войти в корабль, а затем покинуть его, а бухгалтер сообщил, что для этого на корабле имеется полностью пригодная к эксплуатации дверь. Бригадир сообщил, что бухгалтер мог бы пойти на три веселых буквы, а бухгалтер сообщил бригадиру, что стремительно приближающийся к нему слева предмет — это кулак. После обмена сообщениями все работы по монтажу телепорта были прекращены, а сам он впоследствии прошел незамеченным по накладной как «прочие расходы» за пятикратную цену.

— Чтоб оно все лопнуло! — выругался Зафод, когда они с Фордом попытались распутать проводку.

После недолгой возни Форд велел ему отойти. Он кинул в телепорт монетку и щелкнул тумблером на болтающейся панели. Монетка, звякнув, исчезла в маленькой вспышке света.

— Все-таки работает, — сказал Форд, — но нет системы целеуказания. Телепорт для перемещения материи без программирования точки назначения может закинуть тебя… черт, да куда угодно!

Какрафунское солнце на экране угрожающе росло.

— Какая разница? — сказал Зафод, — Куда-нибудь да попадем.

— И еще, — сказал Форд, — нет автозапуска. Мы все не сможем уйти. Кто-то должен будет остаться и запустить телепорт.

Повисло напряженное молчание. Солнце становилось все больше и больше.

— Эй, Марвин, дружок, — улыбнулся Зафод жизнерадостно, — как ты там?

— Да пожалуй, что хуже уже некуда, — проворчал Марвин.

А вскоре концерт на Какрафуне достиг совсем неожиданной кульминации.

Черный корабль с единственным угрюмым существом на борту точно по графику врезался в ядерное горнило солнца. Оно выбросило огромные языки пламени на миллионы миль в космос, восхитив с десяток и испепелив нескольких катавшихся на солнечных вспышках мажоров, которые подобрались поближе к его поверхности в предвкушении этого момента.

За несколько мгновений до того как свет вспышек достиг Какрафуна, содрогающаяся пустыня треснула по глубокому разлому. Мощная и до сих пор не открытая подземная река, протекавшая глубоко в недрах, хлынула на поверхность, а через считанные секунды вслед за ней изверглись миллионы тонн кипящей лавы, выплеснувшейся на сотни футов в воздух, испарив моментально всю воду из реки, находившуюся на земле и под землей, со взрывом, эхо которого донеслось до обратной стороны планеты и вернулось назад.

Те очень немногие, кто наблюдал это событие и выжил, уверяли, что вся пустыня площадью в сто тысяч квадратных миль поднялась в воздух, как будто блин толщиной в милю над гигантской сковородкой, перевернулась и шлепнулась обратно. В этот момент излучение солнечных вспышек прошло сквозь облака испаренной воды и коснулось земли.

Через год все сто тысяч квадратных миль пустыни были покрыты цветами. Структура атмосферы вокруг планеты слегка изменилась. Солнце стало меньше жечь летом, мороз стал не таким злым зимой, чаще шел приятный дождик, и постепенно пустынная планета Какрафун превратилась в настоящий рай. Даже телепатические способности, бывшие проклятием жителей Какрафуна, навсегда рассеялись под воздействием этого взрыва.

Как сообщалось, пресс-агент группы «Зона разрушений» — тот самый, который велел расстрелять всех защитников окружающей среды — сказал позднее, что это был «классный сейшн».

Многие воодушевленно рассуждали о целительной силе музыки. Но несколько ученых скептиков более тщательно исследовали запись событий и утверждали, что обнаружили нечеткие следы обширного искусственно наведенного невероятностного поля, пришедшего из соседнего района космоса.

Артур пришел в себя и тут же пожалел об этом. У него бывали похмелья, но ни одно из них не смогло бы сравниться по масштабности с этим ощущением. Оно пришло — огромное, окончательное и бесповоротное. Он решил, что лучи перемещения материи нравятся ему гораздо меньше, чем добрый удар ботинком в голову.

Испытывая нежелание двигаться из-за тупых пульсирующих толчков, вбивающих его в пол, он лежал и размышлял. Он думал о том, что, в сущности, проблема большинства видов транспорта заключается в том, что они не стоят всех тех хлопот, которые за собой влекут. На Земле — когда Земля еще не была уничтожена, чтобы освободить место для гиперкосмической скоростной трассы — проблемой были автомобили. Все неудобства, связанные с тем, чтобы извлечь большие количества черной мажущей жижи из-под земли, где она была надежно спрятана подальше от беды, и превратить ее в гудрон, чтобы залить землю, и в дым, чтобы испортить воздух, а остатки вылить в море, явно перевешивали преимущества, состоявшие в том, что можно было быстрее добраться из одного места в другое. При этом место, куда вы приезжали, в результате всего этого становилось очень похожим на место, откуда вы уехали — залитым гудроном, отравленным дымом и безрыбным.