— Я думаю, что могу попытаться.

— Ура! — Шейн хлопает в ладоши. — Я скажу ей утром, она будет очень рада.

— Я тоже думала кое о чем, — я смотрю вниз на свой горячий шоколад и избегаю глаз обоих, Лиама и Шейн. — Я подумала, что, возможно, было бы неплохо начать встречаться с психологом, возможно, он сможет помочь мне разобраться со всеми моими чувствами.

— Это самая лучший вечер на свете! — кричит Шейн и выпрыгивает из своего кресла, чтобы обнять меня. — Ты такая сильная, Лили. Я знаю это, я чувствую это своими костями, ты будешь лучшим редактором в округе. Запомни мои слова, ты будешь великолепна. И когда ты найдешь психолога, ты станешь еще сильнее.

— Спасибо, — говорю я, хотя у меня есть сомнения. Пока мы пьем горячий шоколад, Шейн и Лиам строят друг другу глазки, и вдруг я чувствую, что вторгаюсь в их личное время. Я допиваю шоколад и споласкиваю в раковине свою кружку. — Могу я взять твой ноутбук, пожалуйста? Я хочу узнать немного о редактировании и том, что в это входит.

— Конечно, Лютик, — говорит Лиам и подмигивает Шейн. Молчаливый флирт происходит между ними двумя, и я знаю, что определенно злоупотребляю их гостеприимством здесь, на кухне. Лиам встает и идет за своим ноутбуком, а я обнимаю Шейн и целую ее в щеку. — Он в твоей комнате, Лили, — говорит Лиам, когда заходит обратно и встает рядом с женой.

— Спокойной ночи, ребята. И… — я опускаю глаза, уставившись на свои розовые тапочки на ногах. — Спасибо за все.

— Не за что, — радостно восклицает Шейн. Я слышу шлепок, а когда поворачиваюсь, вижу Шейн, прыгающую с самой большой красивой улыбкой на лице. — Я могла бы включить какую-нибудь музыку, — говорю я.

— Хорошая идея. Потому что у нас будет дикий обезьяний секс, — игриво говорит Лиам.

— Лиам! — ругает его Шейн.

— Что? Это правда, — я смеюсь и тут же слышу, как Лиам шепчет, хотя больше похоже на то, что он умоляет. — Пожалуйста?

Я захожу в гостиную, закрываю дверь и сажусь на кровать. Ноутбук уже открыт, а поисковая система отображается на экране. Во-первых, я ищу все о редактировании и о том, что делает редактор. Я просматриваю много сайтов и понимаю, что редактор проверяет грамматику, орфографию, пунктуацию и формулировку слов. Какие-то сайты содержат больше информации, но когда я захожу во вкладку «еще», то перехожу на сайты художественно-технического редактирования, редактирования содержания и построчного редактирования. Всем этим вещам мне нужно научиться, чтобы стать успешной.

Утомившись от поисков информации о работе редакторов, я ищу психологов, специализирующихся на домашнем насилии. Как только я печатаю слова «ближайший психолог, специализирующийся на домашнем насилии» все становится таким реальным. Чудовищность ситуации поражает меня, как тонна кирпичей. Огромный груз опускается на грудь, и я начинаю часто дышать, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух в легкие. Руки трясутся и, похоже, что я не могу контролировать свое тело. Пот каплями стекает по шее, и, несмотря на холодную погоду за окном, я дрожу от волнения и нервозности. Мой взгляд затуманен, и я не в состоянии охладить кровь и успокоить свой пульс. Сделав несколько глубоких вдохов, я, наконец, достаточно успокаиваюсь, чтобы попытаться работать, несмотря на чертовщину, которая только что произошла. Я закрываю ноутбук на несколько минут, включаю радио, нахожу станцию, играющую успокаивающую музыку, и просто лежу на кровати, закрыв глаза. Когда мое тело полностью успокаивается, я чувствую, что напряжение полностью исчезло. Я сажусь в постели и снова включаю ноутбук. На странице поиска отображается список психологов, которые находятся недалеко от моей работы. Некоторые работают с детьми, другие с людьми с посттравматическим синдромом. Рыская по страницам и пытаясь найти хоть кого-то, я натыкаюсь на имя врача, в чьем объявлении говорится: «Специализируюсь на женщинах, пострадавших от домашнего насилия». Оно находится на третьей странице в поиске. Я нажимаю на ссылку и вижу ее фотографию. Ее зовут доктор Кэтрин Скотт, и она говорит, что единственная в своей практике. По неизвестной причине, ее фотография и сайт говорят мне, что она человек, который сможет мне помочь. Я открываю свою почту, копирую ее адрес и пишу ей сообщение.

Я сижу и смотрю на слова, которые набрала, затем удаляю их. Я пишу что-то другое, более детально рассказывая обо всем, и снова удаляю. Больше часа уходит у меня на то, чтобы написать письмо и снова удалить его, пока, наконец, не пишу: «Мне нужна помощь». Слова жестоки, но просты и сказаны по существу. Я встаю с кровати и прохаживаюсь взад и вперед по комнате, останавливаясь, чтобы посмотреть на три маленьких слова, которые могут изменить мою жизнь. Это глупо, Лили. Ты идиотка.

Я захожу в гостевую ванную, чищу зубы, и просто, чтобы быть уверенной, чищу их еще раз. Возвращаюсь в комнату, смотрю на слова и надеюсь, что я волшебным образом написала там что-то еще. Что-то более содержательное, может быть, то, что заставит Кэтрин захотеть помочь мне.

Я сижу на кровати, закрыв ноутбук, и продолжаю слушать музыку. Те слова не дают мне покоя, и я мысленно возвращаюсь к тому, что написала.

Сделай это, Лили. Обуздай это.

Открыв ноутбук, я вижу слова, которые набрала. Они издеваются надо мной, дразнят, молча говоря, что я не нуждаюсь в помощи, я достаточно сильна, чтобы пройти через это самостоятельно. Постоянные унижение отца и Трента остались позади. «Ты такая глупая», — говорили они. «Ты такая уродливая». Они всегда насмехались. «Ты никому не нужна».

Курсор мышки по-прежнему наведен на кнопку «Отправить». Я хочу послать письмо, но что, если она просто посмеется надо мной и скажет, что на самом деле у меня нет проблем? Что, если она отвергнет меня? Что, если она окажется права, и я могу справиться с этим самостоятельно? «Ты самый тупой человек, которого я знаю». Слова папы и Трента кружатся в моей голове. Я хочу кричать так сильно, как только могу, и рвать на себе волосы в отчаянии.

Поскольку волнение кружится в моей голове, момент абсолютной ясности приходит тогда, когда я чувствую себя наиболее потерянной и уязвимой. Всего несколько секунд, пока меняются песни на радио, нет никаких звуков. Мучительные звуки пытки, бушевавшие в моей голове, затихают. Не слышно ни единого звука. Ни радио, ни ноутбука, даже ни звука в моей голове.

И тогда я понимаю, что это один из самых важных моментов в моей жизни.

Я могу упасть, могу споткнуться и даже могу обратиться за помощью. Но я не слаба. Я сильнее, чем была когда-либо.

Это мой первый рабочий день в новой должности, и Питер за весь день ни разу не выходил из-за своего стола. Кэндис в свою последнюю рабочую неделю показывает мне все, что я должна делать, чтобы поспевать за ним. Питер курирует еще пять магазинов в этом районе, но работает он удаленно, из своего кабинета. Он почти не разговаривал со мной, но Кэндис заверила меня, что просто он такой, какой есть.

Несколько раз он выходил из кабинета и бубнил о том, что ему нужно, а Кэндис пошагово мне все объясняла, кратко расписав то, что будет в понедельник. Я неустанно делала заметки, потому что она также рассказала о том, что нужно выполнять ежедневно.

К обеду я проголодалась, а еще мне нужно пойти и купить себе новый телефон. Я воздерживаюсь от похода в кафе на обед и прямиком направляюсь в магазин четырьмя кварталами ниже по улице, чтобы купить себе предоплаченный телефон.

Я беру пальто, позаимствованное у Шейн, и иду к магазину. На улице холодно, и я делаю мысленную заметку — купить пальто. В субботу Лиам отвез меня в «Таргет», где я купила кое-какую одежду, но Шейн настояла, что одолжит мне свое запасное пальто, потому что сейчас все очень дорого, и нужно дождаться распродажи в конце сезона.

Когда прохожу мимо небольшого кафе недалеко от работы, я вижу Макса, сидящего за стойкой с кружкой. Я останавливаюсь и понимаю, что захожу в кафе, вместо того, чтобы пойти и купить телефон.