Дейл — пожилой джентльмен, возможно, больше пятидесяти лет, он самый невероятно терпеливый и справедливый человек, которого я знаю. Его волосы редеют, он довольно плотный, но привлекательный. Он всегда так хорошо говорит о своей жене и двух дочерях. Все, включая меня, относятся к нему с большим уважением.

— Трент сказал тебе, что я была в больнице?

Глаза Дейла округляются, и он сжимает свои губы.

— Нет, не говорил. Почему ты была в больнице? — спрашивает он.

— Меня избили, — говорю я самым тихим голосом. Я не говорю это с осуждением или злостью. Я говорю это без чувств. Потому что единственное чувство, которое я могу показать, но пытаюсь удержать, это смущение.

— Что? — шепчет он. — Избили? Что случилось? — он пытается оставаться невозмутимым, но по тому, как напряглась его челюсть, а глаза потемнели, могу сказать, что он, должно быть, думает, что я это заслужила.

— Меня избил… — Боже мой, это трудно сказать. — Меня избил… — начинаю я снова, пытаясь сказать имя Трента, но не могу. Унижение проходит через меня и мешает мне сказать его имя. — Меня избил… — я начинаю плакать. Не могу справиться с этим. Я недостаточно сильна, чтобы сказать ему, не могу быть… хоть кем-то.

Я так слаба, так глупа, чтобы даже попытаться изменить что-то в своей жизни. Я ничто и не имею значения ни для кого. Я — пустая трата воздуха, и я не должна жить.

— Мне очень жаль. Я должна идти, — говорю я сквозь рыдания. Я встаю на ноги так же, как и Дейл.

— Ты никуда не пойдешь, Лили. Ты сядешь здесь и расскажешь мне, что, черт возьми, происходит, — он обходит стол и притягивает меня в объятия. Впервые за столько лет, когда я нуждаюсь в человеческом контакте, я получаю его. Он не душит меня и не топит в своем теле, он просто обнимает меня и предлагает комфорт.

Я рыдаю в его грудь, мои руки напряжены вокруг него.

— Мне так жаль, — повторяю я в грудь Дейла. Мои всхлипы, в конце концов, превращаются в небольшое икание, и я успокаиваюсь.

— Расскажи мне, что происходит, — он аккуратно пробует меня успокоить. Все еще обнимает меня. Это не сексуально или похабно, это похоже на то, как отец обнимает свою дочь, пока она плачет, потому что ее первая любовь разбила ей сердце. Он джентльмен, с по-настоящему прекрасной душой. — Все хорошо, Лили. В моем кабинете, на работе, ты в безопасности. Никто не сможет обидеть тебя здесь, — его тон низкий и успокаивающий, и я знаю, что он имеет в виду то, что говорит.

Я отпускаю свой стыд и открываю рот. Нет, это не правильно, я не отпущу свой стыд, я до сих пор держусь за него, но рискую последствиями, рассказав Дейлу о том, что произошло. Я убираю свои руки от Дейла и отступаю, давая нам немного пространства и места. Я смотрю в его стареющие глаза и впервые замечаю морщинки и темные круги под ними.

— Все хорошо, — повторяет он и прислоняется к своему столу.

— Трент избил меня.

Глаза Дейла округляются, и он кривит рот так, что становится ясно, что он прикусывает щеку изнутри.

— Расскажи мне, что случилось, Лили.

Следующие полчаса я рассказываю ему о последнем случае, который отправил меня в больницу, включая то, что произошло, когда мы вернулись домой пару часов назад. Дейл сидит на краю стола, не двигаясь и ничего не говоря, но его лицо выдает все: то, как дергается его левый глаз, как напрягаются руки под рубашкой, всего этого достаточно, чтобы сказать мне, что у него внутри кипит гнев.

— Пожалуйста, не злись на меня, — говорю я, когда его челюсть напрягается, а лицо искажается от гнева.

— На тебя? Иисус, Лили, я совсем не злюсь на тебя. Я злюсь на себя за то, что был обманут таким варваром и манипулятором.

— Ты не злишься на меня? — спрашиваю я, удивляясь.

— Нет, — он делает глубокий вдох и говорит. — Где ты остановишься?

— Я собиралась спросить тебя, могу ли воспользоваться телефоном, чтобы позвонить своему другу Шейн?

— Конечно. И если он не сможет приютить тебя, в моей гостевой комнате ты будешь чувствовать себя комфортно.

Я улыбаюсь его гостеприимному предложению, и, честно говоря, немного потрясена, что он готов принять меня в своем доме.

— Шейн — девушка и моя лучшая подруга с давних времен. Ты не должен утруждать себя. Я уверена, что рядом есть приют, где я смогу остаться, если Шейн не сможет помочь мне.

— Ты не будешь жить в приюте. И точка. Теперь, когда ты ушла от него, ты ушла вот так? — спрашивает он, указывая на меня.

— Только я и мой дневник, больше ничего.

— Я найду для тебя другую униформу, и вот, возьми мою кредитку и купи какую-нибудь теплую одежду, — он берет свой бумажник и предлагает мне свою кредитную карточку. Но я не принимаю ее.

— Не нужно, мне просто нужно пойти в банк. Он управляет нашими финансами, и у нас есть более восьмидесяти тысяч долларов в банке. Мне просто нужно какое-нибудь удостоверение, чтобы пойти и снять немного денег. Но у меня ничего нет, я все оставила в квартире.

— У меня есть кое-что в твоем личном деле, еще с тех пор, когда ты впервые пришла на работу. Я могу дать тебе это и отвезти тебя в банк, если хочешь, — предлагает он.

— Да, пожалуйста. Мне нужна обувь и одежда.

Дейл встает.

— Я пойду в архив и посмотрю, что у меня есть для тебя. Но, пожалуйста, воспользуйся телефоном, чтобы позвонить своей подруге, — он оставляет меня в своем кабинете.

Черт, у меня нет номера Шейн, он в моей сумке в квартире. Я беру свой дневник, и начинаю листать, пытаясь придумать, как связаться с Шейн. Я помню, что записала ее номер в дневнике, когда она дала мне его. Я листаю его до тех пор, пока не нахожу.

Беру телефон Дейла, нервно набираю номер и жду, когда пойдут гудки. Мое сердце бьется в горле, и беспокойство заставляет меня дрожать от страха и неопределенности.

— Алло, — отвечает Лиам.

— Привет, хм, Лиам.

— Да, кто это?

— Это я, Лили.

— Святое дерьмо. Какого черта? О, Боже мой! ШЕЙН! — кричит он.

Я отодвигаю телефон от своего уха, когда он зовет Шейн. Прижимая телефон обратно, слышу, как Лиам говорит Шейн, что звоню я.

— Лили, как ты? Ты в порядке? — она говорит это, даже не сделав вдох. Я опять начинаю рыдать, мне так стыдно, что приходится звонить Шейн и просить о помощи. — Боже мой, где ты, Лили? Я еду за тобой.

Я не могу заставить слезы остановиться, но сквозь неконтролируемые всхлипы мне, наконец, удается сказать:

— Я на работе. В кабинете босса.

— Оставайся там, пока я не приду за тобой. Мы с Лиамом уже едем, — она бросает трубку раньше, чем я успеваю что-нибудь сказать.

Спустя несколько мгновений, Дейл возвращается в кабинет, держа папку.

— Вот, у меня есть некоторые твои личные данные, ты можешь использовать их в банке. Я пойду с тобой, если хочешь, — предлагает он.

— Шейн и ее муж Лиам едут сюда, чтобы забрать меня. Я поеду с ними.

— Все, что угодно, Лили. Теперь о работе.

— У меня все еще есть работа?

— Ну, на самом деле… нет.

Мои плечи опускаются.

— Ладно.

— Не внизу, но Кэндис, личный помощник генерального директора, увольняется в следующую пятницу, и я знаю, что Питер еще не нашел ей замену. Он велел мне присмотреться, и я думаю, что ты идеально подходишь на эту должность.

— Но я не знаю, что делать.

— Не беспокойся об этом сейчас, возьми выходные до конца этой недели. Позвони или приходи ко мне в пятницу, и мы поговорим об этом. Но сейчас, просто не беспокойся об этом. У тебя всегда будет работа здесь.

— Спасибо, Дейл.

Мы сидим и разговариваем. Я уверена, что Дейл пытается отвлечь меня от моей семейной ситуации. Он рассказывает мне о гостевой комнате и о том, как его дочери полюбят меня. Несмотря на то, как он старается меня отвлечь, Трент на первом месте в моих мыслях. Я боюсь его и его возможных действий. С большим опасением я попросила Шейн о помощи, не говоря уже о том, чтобы просить Дейла подвергнуть его жену и дочерей опасности.

Трент попытается убить меня. Я не сомневаюсь, что у него есть садистские наклонности и возможность, чтобы сделать это. Пока мой разум плавает в страхе перед Трентом, Дейлу звонят снизу и говорят, что два человека ожидают меня.