— Два ржаных сэндвича с пастромой и оба с горчицей. Я возьму бутылку воды и… — Шейн поворачивается ко мне и спрашивает глазами, какой напиток я хочу.

— Тоже воду, пожалуйста.

Леди обслуживает нас, и Шейн платит за наш обед. Она первой выходит на улицу и идет вниз по улице, в небольшой парк, в котором есть три стола и множество качелей. Один из столов занят мамой, которая наблюдает за своей дочерью на качелях.

— Итак, расскажи мне о себе, — говорит Шейн, когда садится, разворачивает свой сэндвич и кусает его.

— Особо нечего рассказывать. Мне семнадцать лет, и я оканчиваю среднюю школу. А ты?

— Я? Ну, я отчасти застряла в этом городе. Но я хочу быть актрисой. Мне просто нужно накопить достаточно денег, чтобы купить билет отсюда. Я работаю в магазине уже два года и продолжаю копить, но… — она пожимает плечами и делает еще один укус.

— Но что?

— Трудно накопить хоть что-то, работая за восемь долларов в час. Я живу одна, и самой приходится платить за свою медицинскую страховку. Это трудно, знаешь ли. Я надеюсь, что однажды меня повысят, и тогда они будут хотя бы платить за мою медицинскую страховку.

— Почему ты живешь одна? — я кусаю свой восхитительный сэндвич.

— Мать сбежала, а отец умер. Она нашла себе нового парня, который не хотел ребенка, бродящего вокруг, поэтому в прошлом году она сказала мне, что у меня есть два месяца, чтобы съехать. Я живу в гараже, переделанном в квартиру. Арендная плата дешевая и люди по-настоящему хорошие. У них есть маленькая девочка, и иногда они просят меня присмотреть за ней. Когда я сижу с ней, они учитывают это при оплате аренды. Но, знаешь, это все равно тяжело.

Мне нравится Шейн. Она рассказала мне свою историю не для того, чтобы я пожалела ее. На самом деле я думаю, что она спокойна насчет этого.

— Это моя первая работа, — делаю я попытку завести разговор.

— Да, серьезно? Ты действительно хорошо справляешься, — говорит она. Я страсть как хочу исправить ее английский, но не в том положении, чтобы сказать что-либо ей. — Что ты собираешься делать со своей первой зарплатой? Пойти и отпраздновать? — она исполняет небольшой танец, сидя на месте. Это заставляет меня смеяться.

— Что это было? — дразню я, когда ем свой обед.

— Что? Это? — она делает то же самое движение, но более театрально. Мы смеемся над ее глупыми, невинными повадками. — Но действительно, что ты собираешься делать? Не то чтобы тебе можно было пить, но ты можешь весело провести время с друзьями.

Это меняет настроение разговора. Я откладываю свой сэндвич и беру воду, пытаясь восстановить барьер между нами.

— Я просто хочу купить книгу, — отвечаю я, отпивая воду.

— Книгу? Сколько тебе лет? — ее тон меняется, и она ехидничает со мной.

— Да, я знаю, что это, вероятно, действительно странно, но у меня была любимая книга, но недавно она была уничтожена, и я хочу другой экземпляр. Это даже не книга, это пьеса.

Шейн странно на меня смотрит.

— Нет, серьезно, ты восьмидесятилетняя женщина под прикрытием? Меня одурачили, да? — она осматривается, как будто ищет что-то. Это снова заставляет меня смеяться. — Где камеры, бабуля? — она встает и озирается.

— Привет, Шейн, — говорит мимо проходящий парень.

— Привет, Лиам. Меня одурачили? — спрашивает она парня.

— Не могу сказать, — он продолжает идти, подмигивая ей.

— Серьезно? Пьеса? — она садится, провожая взглядом парня, прошедшего мимо нас.

— Да, пьеса. И ты можешь прекратить насмехаться надо мной из-за этого.

— Что за пьеса?

— Она называется «Суровое испытание».

— О, да? — Шейн кажется заинтересованной, как будто слышала о ней.

— Ты знаешь ее? — спрашиваю я, надеясь, что мы можем разделить любовь к написанному слову.

— Нет, похоже на роман? Я не очень много читаю. Я имею в виду, что умею читать, просто не делаю этого, — она пожимает плечами.

— Это пьеса Артура Миллера.

— О, верно, — она выглядит потерянной в разговоре.

— Он написал «Смерть коммивояжера», — она кивает, хотя ее лицо говорит, что она понятия об этом не имеет. — Когда-то он был женат на Мэрилин Монро.

— Правда? — глаза Шейн распахиваются, когда она слышит знакомое имя.

— Да, правда. Так или иначе, это то, что я хочу. Другой экземпляр «Сурового испытания».

— Это маленький город, если ты еще не заметила. Возможно, ты должна заказать его в книжном магазине. В любом случае, откуда ты?

— Всего в паре районов отсюда, но теперь я переехала сюда.

— С родителями? — невинно спрашивает она, когда допивает свою воду.

— Нет, не совсем. С моим… гм… моим парнем и его родителями.

Она убирает свою бутылку с водой и ее брови взлетают.

— Ууууууу, — дразнит она. — У тебя есть бойфренд? Он милый?

— Да, — говорю я и ничего больше.

— Черт, Лили. Мы должна идти. Наш перерыв почти закончился.

Мы обе встаем и направляемся назад к магазину, и как только мы подходим, я вижу припаркованный автомобиль мистера Хэкли и Трента, прислонившегося к нему.

— Я встречусь с тобой внутри, — говорю я Шейн и бегу к Тренту. — Эй, — говорю я.

— Где, блядь, ты была? — говорит он, хватает меня за предплечье и тянет на себя.

— Мы с Шейн обедали.

— Кто, черт возьми, этот Шейн?

— Нет, все совсем не так. Шейн — это девушка, с которой я шла обратно. Мы пошли в гастроном, а затем в парк на углу, чтобы поесть.

— Ага, конечно, Лили. Как будто у девушки может быть имя Шейн. Шейн — имя проклятого парня. Я, блядь, не верю тебе, — он сильнее сжимает пальцы вокруг моей руки.

— Ой. Ты делаешь мне больно, — говорю я, глядя на его руку, а затем в его сердитые карие глаза. Его лицо мертвенно бледное, он выглядит таким обезумевшим из-за меня. — Пойдем внутрь, я представлю тебя ей, — он учащенно дышит, глаза налиты яростью, гнев поглощает его. И сейчас это пугает меня, потому что он напоминает мне то, каким был мой отец. — Пожалуйста, не злись на меня, — говорю я, пытаясь успокоить его.

Его хватка ослабевает, я обнимаю его и кладу голову на плечо.

— Ладно, познакомь меня, — говорит он более спокойным тоном.

— Спасибо, — я вытягиваю шею и целую его в губы. — Спасибо, — повторяю я.

— Просто представь меня, — говорит он раздраженно.

Мы идем в магазин рука об руку. Шейн уже приступила к работе.

— Поторопись, Лили, — говорит она, когда смотрит через плечо в заднюю часть магазина.

Я быстро захожу за кассу, проверяю ее и повторяю каждый шаг, который Шейн мне показывала.

— Шейн — это Трент, Трент — это Шейн.

— Рада с тобой познакомиться, — радостно говорит она. — Извини, но мы заняты. Возможно, потусуемся как-нибудь после работы или что-то вроде того.

— Да, это хорошая идея, — говорит Трент. Затем он поворачивается ко мне и целомудренно целует меня в губы. — Я заберу тебя в пять. Пока, детка. Я люблю тебя.

И все же он не уезжает, он стоит и ждет, пока я что-нибудь ему скажу.

— Спасибо, — я начинаю сканировать продукты своего первого клиента. Но Трент все еще не уезжает: — Я буду готова к пяти.

— И это все? — он провоцирует, поскольку смотрит то на Шейн, то на меня. — Я люблю тебя, — повторяет он.

Он хочет, чтобы я тоже ему это сказала. Я не знаю, что такое любовь. Мне не дано было испытать ее, и я не уверена, смогу ли когда-либо подарить ее кому-нибудь. Мне нравится Трент. Когда он не сердится на меня, он хороший. Он может быть забавным, заботливым. Быть защитником. Но любовь? Я не знаю, что это. Возможно, я люблю его, может быть, это так и ощущается.

Я улыбаюсь ему и продолжаю сканировать товары леди.

— Я люблю тебя, — говорю я впервые в своей жизни. Но ничего не чувствую. Это просто слова, такие же, как и любые другие в английском языке. Может, это все, чем любовь и является на самом деле. Только слова.

Трент улыбается и подмигивает мне.

— Пока, детка. Рад был встретиться с тобой, Шейн, — говорит он и выходит из магазина.