Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Все, малец, свобода! — несколько хвастливо заявил спаситель и крикнул в сторону, где мирно похрапывал в салате дежурный по полицейской части, и колдовала над столом Анфиска. — Давай быстрее! Хватит возиться! Время дорого, не ровен час зайдет кто нибудь. И так уже затянули.

— Спасибо Килилл, вовек не забуду! — прерывающимся голосом сказал мальчик.

— Потом скажешь, когда до схрона доберемся. — ответил Кирилл и продолжил командовать:

— Выходим по одному. Глаша идет первой. За ней в нескольких саженях позади Коля. Я замыкаю и прикрываю вас сзади. В случае опасности — бегите, я их задержу. Главное, Коля, держись за Глашей, она тебя приведет в место, где можно укрыться.

Юноша был взволнован и не обратил внимание, что как только они перестали разыгрывать спектакль, Кирилл свою напарницу вдруг стал называть Глашей, а не Анфисой. Однако, когда они пошли в боевом порядке, предписанным Кириллом, Николка, идя вслед за девушкой, не мог отделаться от мысли, что ее походка знакома. Вообще — повадки, постановка головы, жесты — все в идущей впереди девице было родным и близким. Его уже не смущал ни ее наряд, ни вид, ни испитая физиономия, по внешности Кирилла он понял, что это маскарад и грим, причем грим очень умелый, если не сказать профессиональный.

* * *

Итак, в сумерках теплого майского вечера по улицам губернского города С. двигалась странная процессия. Впереди уверенно вышагивала девка определенного вида занятий. За ней крадучись, словно тать иль маньяк тянулся молодой человек. Со стороны могла показаться, что высмотрев очередную жертву, ее преследует российский эпигон Джека-потрошителя. Последним, озираясь по сторонам, точно стоявший на шухере сообщник, шел мужик с мордой завзятого алкоголика.

Довольная собой и жизнью Глаша не шла — летела как на крыльях. В душе у ней чувствовалось необычайное удовлетворение. И дело даже не в удачно проведенной операции. Здорово, что удалось вырвать Николку из лап этих вурдалаков в погонах, но не это главное. Главное, что едва ли не в первый раз за последние два года она совершила ПОСТУПОК, который не шел в разрез с ее совестью и нравственными убеждениями. Она была в ладах с самой собой, со своей совестью. И это чувство нравственного умиротворения нравилось, очень нравилось ей. Неважно, что будет потом, она старалась об этом не думать. Пусть даже они будут раскрыты, за свой поступок она готова была понести наказание. Важно, что она для себя этим поступком искупила все грехи.

Кирилл, замыкавший шествие, отчетливее своих спутников осознавал, что далеко не все кончено. Парня надо будет разместить и укрывать. Но он всецело полагался на комбинаторский талант Колоссовского. Пожалуй, он даже восхищался инженером — всего за полдня придумать, найти исполнителей и осуществить операцию по организации побега из под стражи арестанта — для этого требовался недюжинный ум, помноженный на характер. А еще он был рад, что Глаша с ним, что они вместе участвовали в организации побега, что прилюдно назвав ее невестой, он прекратил двусмысленность в их отношениях.

Николка шел и наслаждался свободой. Какое сладкое это слово — свобода — понял он только сейчас. И город ему казался прекрасным, вечер — дивным, а свежесть, ощущаемая со стороны Волги, дарила прохладу и заряжала бодростью. Но как заноза сидела в мозгу неразгаданная задача — о его спасительнице, резво вышагивающей впереди. Кто-то очень знакомый из его детства так же резво бегал по Жигулевским кручам. Глаша! Точно, ведь и Кирилл назвал ее Глашей, только он не обратил на это внимание. Из небытия появилась подруга детских игр, чтобы вызволить его из плена. А сколько времени прошло с тех пор? Поди, пару лет. Ему уже семнадцать, значит Глаше сколько? Пожалуй, уже восемнадцать, а то и девятнадцать. А откуда она знакома с Кириллом? Похоже, что их отношения более, чем дружеские. Чем же она занималась эти два года? Неужели ее личина и есть ее подлинное лицо? Когда он спрашивал о Глаше у Тимофея, ее хмурого отца, то он немногословно отвечал, что она в услужении у городских господ и у нее все хорошо? Значит врал?

— Глаша?

Та не ответила. А только повела плечами. Так, как только она делала. Значит Глаша!

Между тем ходьба по темным улицам приближалась к цели их путешествия. Вот из-за угла появился веселый дом с вывеской «Модная мастерская мадам Зи-зи», дом, который презирал и обходил стороной Николка. Ах молодость, молодость! Юношеский максимализм так прет из Николки. Юноша не без основания считал это заведение местом порока и разврата и осуждал и посетителей, а более всего обитательниц сего заведения. Осуждал и невестку свою, Катерину за дружбу с хозяйкой заведения. Неужели и Глаша стала такой? Не хотелось верить. Осталось ли что-то из их детства в теперешней Глаше? Или она стала холодной, меркантильной и циничной, ибо только в таких красках рисовал себе Николка профессию проститутки. И как же себя теперь с ней вести?

Пока Николка терзался своими размышлениями и сомнениями, они прошли мимо крыльца и зашли через ворота во внутренний двор дома. Дверь черного хода открыла сама хозяйка и всплеснула руками:

— Ну, наконец-то! Услышал Господь мои молитвы! — и, обратив внимание на Николку, сказала: — Да, доставил ты хлопот, парень.

А потом, расчувствовавшись, по-матерински прижала Николку к своей груди:

— Бедолажный!

Юноша не ожидал такого проявления эмоций и его глаза против воли стали влажными. Хоть и уютно было на обширной груди Зинаиды Архиповны, но, дабы не расплакаться, он отнял голову из ее объятий. Да она и сама покончила с сантиментами, перейдя на деловой тон.

— Гимназистка, веди компанию к себе, и сидите тихо. Сегодня от работы свободна! Указания получите позже.

А Николка только диву дался, как быстро в ней удалось перевоплощение из сердобольной русской женщины в холодную и деловую Мамку. Ему же она уже вдогонку, когда они стали подниматься по лестнице не преминула напомнить:

— Схоронишься пока здесь. Круг твоих обязанностей очертим позже. И запомни, переступив порог этого дома, Глаша кончилась, она для тебя Гимназистка! У нас не принято называть друг друга подлинными именами.

Если весь первый этаж дома занимала огромная зала с прихожей и кухня с чуланом, то на втором этаже вдоль всего дома тянулся длинный коридор с дверьми, ведущими в комнатки-коморки. Перегородки между нумерами, как гордо величали комнатки их обитательницы, были тонки и весь коридор был наполнен звуками, напоминавшими о настоящем предназначении этого заведения. Нумер, занимаемый Гимназисткой, находился почти в самом конце коридора. Поэтому пока они добрались до него, лицо Николки полыхало огнем из-за охов, вздохов и скрипов, доносившихся из дверей, мимо которых они проходили.

Зайдя в комнату Николка замер: на фоне окна спиной к двери неподвижно стоял мужской силуэт в форменной шинели. «Неужели попался?» — с отчаяньем подумал он, ощущуая, что все его тело цепенеет, а к сердцу подбирается паника. Однако Глаша со своим кавалером, на удивление, нисколько не испугались. Девушка по-хозяйски подошла к кровати и устало села на нее, развязала и сняла свою нелепо-крикливую шляпку, облегченно вздохнула. Кирилл же встал рядом с кроватью, словно не решаясь сесть рядом с возлюбленной в присутствии незнакомца. Услышав скрип дверных петель, силуэт не обернулся, а выждал паузу. Наконец он произнес знакомым голосом: Дошли?

После чего обернулся и превратился в господина инженера, одетого в форменную тужурку, так смутившую поначалу Николку.

— Дошли! — ответствовал за всех Кирилл.

— Все сделали как надо?

— Да!

— Вот и добре. — сказал Колоссовский.

Затем подошел к Николке и сказал:

— С возвращением тебя, вьюнош! Скажи ребятам спасибо — гнить бы тебе в Сибири до скончания века.

Но вместо благодарности услышал заносчивый ответ Николки:

— А я и не просил никого меня освобождать!

— Так-так, малыш зубки показывает? — молвил уязвленный Кирилл и уселся с старое скрипучее кресло.

32
{"b":"581724","o":1}