— Охотишься за мотыльками, котенок?

Еще одна мысль вспыхнула в ее разуме: «Ночь. Данте. Первое дело на завтрашний вечер».

Она отодвинулась от стола и встала, потянувшись к сумочке, где лежал пистолет 38-го калибра, на случай, если это не Данте снова залезает в окно.

Окно открылось, бледные руки схватились за край, затем Хэзер увидела ногу на подоконнике, одетую в черное и обтянутую от лодыжки до бедра виниловыми ремнями и пряжками, следом за которой тут же появился весь Данте. Капюшон скрывал его лицо, но не искрометный блеск в глазах.

— Хэй, — сказал он, когда выпрямился, откинув капюшон. Улыбка появилась на губах.

У нее екнуло сердце от его вида. Как обычно. Мышцы Хэзер расслабились.

— Я могла застрелить тебя, знаешь ли. Почему, черт возьми, ты не пользуешься входной дверью?

Данте пожал плечами. Он обернулся, скрипнув кожаной курткой, закрыл окно и потрогал сломанный засов.

— Я купил инструменты, чтобы починить его.

— Ты хотя бы знаешь, как пользоваться отверткой?

Данте фыркнул:

— Что в этом сложного? Всунь А в В, поверни. Должно быть весело.

— Звучит сексуально, но где же поцелуй?

Данте послал ей воздушный поцелуй.

— Достаточно хорошо?

Хэзер глянула через плечо.

— Ты промахнулся, Купидон. Но Исчадие мурлычет.

Данте рассмеялся. И кивнул на компьютер.

— Что-нибудь выяснила? Например, где найти… его?

Хэзер покачала головой.

— Пока нет. Все записи Бюро о нем таких уровней безопасности, каких я никогда и не видела. Последний известный адрес был зафиксирован в Мэриленде пять лет назад. Отследить его удалось до Западного Побережья, потом он исчез. Я все еще ищу. Но у меня есть несколько интересных открытий.

— Да?

Хэзер смутилась.

— Ты влипнешь вместе со мной и окажешься на распутье, Данте. Еще больше, чем сейчас.

— Не имеет значения. Ты была там для меня, Хэзер. Я здесь для тебя.

Хэзер удержала взгляд Данте.

— Такая у меня работа.

— Ну-у-у. Тебя отозвали. Дело закрыли. Ты осталась одна и без прикрытия, чтобы помочь мне.

И подвела. Больше, чем один раз.

— С чем я тоже не справилась.

— Нет, справилась, — сказал Данте.

Он, быстрыми шагами преодолев расстояние между ними, оказался возле стола. Обхватил ее лицо горячими руками. Она взглянула в его темные глаза, утопая в незащищенных глубинах.

— Ты всем рисковала ради меня. Ты никогда не сдаешься.

— Как и ты. — Хэзер взяла его правую руку и прижала к груди, к исцелившемуся сердцу. Что-то зазвучало внутри нее, вызванное этим прикосновением, и резонировало между его ладонью и ее сердцем, звенело, как хрусталь, по которому постучали, чисто, ясно и правдиво.

У нее перехватило дыхание, и на мгновение ей показалось, что она увидела черные крылья, выгибающиеся из-за спины Данте и укрывающие их.

Удивление загорелось в глазах Данте.

— Послушай, — сказал он, наклоняясь к ее лицу.

Пульс ускорился, Хэзер подняла голову, и он поцеловал ее. Его губы были такими же горячими, как и руки, а поцелуй — голодный и немного грубый. Когда поцелуй стал глубже, Хэзер показалось, что она услышала песню — темную и дикую — сложную мелодия, сплетающую кристальные мотивы сердец, танцующую между ними. Песня пропустила электричество через ее сердце и разум, разожгла огонь в крови.

Она услышала взмах крыльев.

Слишком быстро Данте закончил поцелуй и сделал шаг назад, его руки соскользнули с ее груди и лица, сжались в кулаки. Песня исчезла. Его подбородок напрягся.

— Что случилось? — спросила Хэзер.

Он покачал головой, потом провел рукой по волосам.

— Как там Энни?

Сбитая с толку внезапной сменой настроения и переменой темы разговора, Хэзер пожала плечами.

— Сейчас в норме. Она пошла в магазин, чтобы купить пачку сигарет.

— C’est bon, — Данте кивнул на стол. — Так что ты нашла?

— Возьми стул, — сказала Хэзер. — Я покажу.

Данте снял кожаную куртку, потом толстовку и повесил их на спинку стула. На нем осталась сетчатая кофта с длинными рукавами под черной футболкой. Белые буквы на груди гласили: «ОТСОСИ». Как обычно, он развернул стул, а затем уселся на него. Сложил руки на спинке.

Хэзер пододвинула свой стул так, чтобы сесть рядом. Она разбудила ноутбук быстрым прикосновением к клавиатуре. На мониторе показался файл. Два клика, и он открылся. Фото мгновенно появилось на экране.

— РСА Александр Лайонс, — сказала Хэзер. — Офис в Портленде. Он тот, кто сопровождал меня на место смерти мамы. Безупречная характеристика, удивительные результаты тестов, образцовая полевая работа. Он был переведен в Портленд из Вашингтона около пяти лет назад.

— Почему?

— Болезнь в семье. У его матери был рак, я полагаю.

— Так почему ему приказали присматривать за тобой, а не за кем-то пониже в пищевой цепи?

— Хороший вопрос, — кивнула Хэзер. — Если верить тому, что я откопала, то Родригез в Сиэтле дал ему задание… о, извиняюсь, попросил обеспечить мою безопасность. И вот интересная штука.

— Чем интересная?

Хэзер свернула файл Лайонса и открыла следующий. Прокрутила текст и, найдя нужный абзац, выделила его.

— Прочитай это, — мягко сказала она.

— Уильям Рикардо Родригез, известный как Вагонный Душитель, чье царствование в мире террора закончилось десять лет назад, когда он был схвачен федеральными властями, умер в тюрьме, где отбывал несколько пожизненных сроков. Был убит другим заключенным во время бунта. Отец Родригеза, агент ФБР Альберто Родригез, был задействован в его поимке. — Данте закончил читать и присвистнул: — Святые угодники.

Хэзер кивнула.

— Можешь представить? Не только твой сын серийный убийца, но ты его и арестовываешь. Тем не менее, насколько бы удивительным и трагичным все не казалось, это еще не самое интересное.

— Правда?

Хэзер долгое время тихо смотрела Данте в глаза, а потом ответила:

— Читать следующую часть тебе, скорее всего, будет сложно, почти невозможно. Я..

Внезапно понимание загорелось в глазах Данте.

— Нет, я прочитаю, — запротестовал он, понизив голос. — Ты возьмешь это на себя, если я… — Он покрутил рукой в воздухе.

— Ладно.

Данте опять вернулся к монитору.

— Годами ранее специальный агент Родригез подал иск о профессиональной некомпетентности против доктора Роберта… — голос Данте стих. Он закрыл глаза и потер лоб. — Подожди. Дай мне еще одну попытку.

Хэзер потянулась и сжала его руку.

— Тебе не обязательно.

— Нет, я должен. — Данте открыл глаза и снова вернулся к монитору. — Подал иск о профессиональной некомпетентности против доктора Роберта… — он снова умолк и несколько раз моргнул. При взгляде на Хэзер его зрачки расширились. — Что я только что говорил?

Хэзер смотрела на него, сжимая руку. Холодная паника разлилась по ее венам.

— Ты читал, помнишь?

Пот блестел на висках Данте.

— Агент ФБР…

— Смотри на меня, Данте, а не на монитор.

— Да, d’accord. — Его темные глаза остановились на Хэзер, сфокусировались.

— Агент ФБР, Родригез, — сказала она. — Подал иск о профессиональной некомпетентности против человека, которого ты не помнишь, потому что этот человек лечил сына Родригеза от антисоциального расстройства.

— И сын стал Вагонным Душителем, — закончил Данте, откинув волосы обеими руками. Его бледное лицо было задумчивым, но в глазах мерцала боль. — Ты хочешь сказать, что сын Родригеза был частью Плохого Семени?

— Держу пари, — подтвердила Хэзер. — Как еще объяснить то, что Родригез попросил такого РСА, как Алекс Лайонс, сопровождать меня. Родригез хочет следить за кем угодно или чем угодно, связанным с Плохим Семенем, как я или ты. И хочет, чтобы люди, которым он доверяет, держали его в курсе, люди, знающие о происходящем. Он должен доверять Лайонсу.

Она повернулась на стуле и коснулась ладонью лица Данте.

— Ты в порядке? Мне не стоило давать тебе читать это.