— Читай табличку. Двери не откроются до девяти.

— Мне нужно поговорить с Данте Пре… Батистом из «Inferno». Это важно.

Женщина закатила глаза.

— Да, угу. Вопрос жизни и смерти, правильно? Дождись встречи с фанатами после шоу. — Покачав головой, она начала закрывать дверь.

Просунув ногу в дверной проем, Хэзер полезла в сумочку и вытащила значок. Открыла его.

— Пожалуйста, — добавила она. — Если бы я просто смогла войти…

С лица Королевы дверей сползли все эмоции. Она высунула голову, чтобы посмотреть, заметил ли кто-нибудь значок Хэзер, затем втянула ту внутрь. Захлопнула и закрыла дверь.

Королева дверей изучала значок длительное время.

— Вау. ФБР. — Она посмотрела на Хэзер, обеспокоенность мелькала в глазах. — Ты говорила, Данте из «Inferno», так? У него проблемы? Нам придется отменить концерт?

— Нет, никаких проблем, — уверила ее Хэзер, засовывая значок обратно в сумку. — Но мне нужно поговорить с ним. Пожалуйста, скажите ему, что Хэзер Уоллес здесь.

Улыбка внезапно изогнула блестящие фиолетовые губы Королевы дверей.

— Окей. Жди здесь, — сказала она и поспешила по тусклому коридору, ее широкие черные парусиновые джинсы колыхались при каждом шаге.

Хэзер посмотрела на постер «Inferno», прикрепленный с внутренней стороны двери. Пылающий символ анархии на черном фоне, а рядом с символом: «BURN». Она пропустила волосы сквозь пальцы, в животе внезапно появились бабочки. Ей было интересно, придет ли он. И если придет, что тогда скажет.

Что скажет она.

Хэзер поймала дуновение воздуха с запахом старой кожи и мороза — свежий и чистый. Запах, который она узнала.

— Окей, малышка. Что я могу для тебя сделать? — низкий и немного растягивающий слова голос. Веселый.

Хэзер развернулась и встретила зеленоглазый взгляд Вона. Усы обрамляли его озорную ухмылку, обнажающую тонкие клыки. Темно-коричневые волосы были собраны сзади. Ростом в шесть футов один дюйм, широкоплечий, одетый в кожаные чапсы поверх выцветших джинсов, черную футболку и потертые байкерские сапоги. Он выглядел достаточно игривым, несмотря на грубую и опасную внешность. Бродяга протянул мозолистую ладонь.

— Рада тебя видеть, Вон, — сказала она, пожимая его руку.

— Взаимно, куколка. — Вон сжал ее ладонь, затем отпустил. — Но ты уверена в этом? Твои эмоции говорят иначе.

Слабый сверхъестественный свет блеснул на серебряной татуировке в виде полумесяца у его правого глаза. Хэзер покачала головой, чувствуя, как губы растягиваются в искренней улыбке.

— Прости, Вон. Я забыла, как чувствителен эмо-радар созданий ночи.

Вон рассмеялся.

— Эмо-радар? Черт, женщина, что за словечко?

Улыбка Хэзер угасла, когда она посмотрела мимо бродяги, надеясь, что Данте спешит по коридору.

— Где он? — наконец спросила она.

Вон нахмурился.

— Он не с тобой?

— Что? — Хэзер уставилась на бродягу.

— Он ушел несколько часов назад, — ответил Вон. — Сказал, что остановится у тебя. Сказал, что хочет поговорить с тобой.

Облегчение нахлынуло на Хэзер.

— Я не была дома, — произнесла она. И почувствовала легкое смущение, потому что предполагала, будто Данте станет избегать ее, как в какой-то драме-о-старшеклассниках. — Ты думаешь, он еще там?

— Я узнаю, куколка.

Зрение Вона на мгновение расфокусировалось, и Хэзер смотрела, как он связывается с Данте, немного завидуя. Она испытала на себе прикосновение сознания Данте в Центре — связь, образованная кровью, временная и интимная.

Зеленые глаза Вона снова сосредоточились на ней.

— Он все еще там и не один.

— Не один? — Ужас вцепился в нее. — Кто с ним?

— Твоя сестра, — ответил Вон.

Портленд, Орегон

22 марта

Его дочь защищала вампира.

Джеймс Уоллес наполнил горячей водой кружку с чайным пакетиком. Когда чай заварился, слабый аромат черники стал витать в воздухе. Он взял его с собой в офис и поставил на нагреватель для кружки, подключенный к розетке. Затем опустился в кресло, кожа скрипнула под его весом. Он провел руками по голове, ощутив пальцами мягкие коротко-стриженные волосы.

Реакция Хэзер на комментарий о том, что Прейжон спас ей жизнь, сказала ему все, что он хотел узнать. Она лгала во время допроса и в официальном отчете. До сих пор лгала. Защищала Данте Прейжона, защищала проклятого кровососущего вампира.

Он не знал, что было хуже — это или ее расследование смерти Шеннон.

По дороге домой в голове крутились несколько вопросов: Как защитить свою репутацию и свою упрямую дочь? Что могло быть таким важным, что ассистент Ратгерс почувствовал необходимость прервать конференцию даже ненадолго? Что, черт возьми, Данте Прейжон сделал с Хэзер?

Когда он вошел через парадную дверь, то первым делом установил контакт со связным в Вашингтоне.

Держи рот на замке, Джим, но Катерина Кортини была здесь, навестила Ратгерс, затем ушла. Ратгерс тоже вскоре ушла — выглядела ужасно злой.

Эти новости потрясли Джеймса. Кортини подчинялась только Теневому Отделению — руке федерального правительства, сформированной некоторое время назад бывшим вице-президентом; по слухам, консорциум[27] составили члены ЦРУ, МО[28], ФБР и нац-безопасность. Отделение, которое ни перед кем не отвечало и не существовало официально.

Кортини, по слухам, была одним из лучших экспертов по мокрым делам в Теневом Отделении, или человеком, решающим проблемы, — если говорить более политкорректно, той, кто всегда подчищал хвосты.

Учитывая предмет их встречи с Ратгерс и Родригезом, Джеймс предположил, что причина появления Кортини была той же: риск разоблачения Плохого Семени и устранение этого риска.

Второе могло затрагивать Хэзер.

Взяв телефон со стола, Джеймс выбрал номер Хэзер и нажал ВЫЗОВ. Когда включилась голосовая почта, он подумал, что она узнала номер и отказывалась отвечать.

Джеймс спокойно закрыл телефон, решив, что попробует еще раз позже. Затем поднял кружку и сделал глоток чая. Он думал о звонке Энни. Она должна быть у Хэзер, если последовала его инструкциям. С Энни он никогда не был уверен. Ее бросало из огня в холод. Точно так же, как мать.

— Попроси ее остановиться, Энни. Твоей матери было на вас наплевать.

— Тебе тоже. Тебя никогда не было рядом. С нами всегда была Хэзер.

— Я пытался сохранить крышу над нашими головами. Еду в ваших животиках.

— Что если она не остановится?

— Тогда мы никогда не будем семьей снова. Делай то, что считаешь необходимым, — я поддержу тебя.

— Чертов доктор хочет изменить мои лекарства. Он хочет, чтобы я осталась здесь подольше.

— Я позабочусь обо всем, милая. Тебе не нужны лекарства. Ты моя хорошая девочка.

Лицо Энни на мгновение засветилось, надежда выжгла недоверие с лица, как солнечный свет, пробившийся сквозь туман, и он почувствовал себя слабым и больным, почувствовал, что слишком долго оставался в тени.

Джеймс рассматривал фото в рамке на столе, с ним и Хэзер — оба в белых лабораторных халатах, ухмыляются и держат микроскопы. Хэзер тринадцатилетняя, худая, с только формирующимся телом, ее длинные рыжие волосы до талии заплетены в толстую косу, улыбка — широкая, счастливая и непринужденная.

На другом фото были он и Хэзер в запятнанных маслом джинсах и футболках, позирующие перед классическим Mustang, который они вместе отремонтировали. Завитки темно рыжих волос развевались перед измазанным лицом Хэзер, когда она щурилась от солнечного света, в пятнадцать ее улыбка стала немного более сдержанной.

Благодарная дочь просто могла бы отложить в сторону расследование нераскрытого дела, в котором лучше оставить все как есть.