— Я сам, — тихо сказал он, достал из–за пояса другой пистолет, прошел к двери, быстро, уверенно надел на ствол глушитель. Должно быть, ему это не впервой.
Я тоже встал, отошел к балкону.
— Кто там? — спросил Ли через дверь.
Из коридора что–то ответили.
— Room service? Обслуживание? — Он вопросительно посмотрел на Джейн, та покачала головой.— Мы ничего не заказывали,— сказал он и вернулся в комнату.
В ту же секунду дверь с треском распахнулась, и на пороге возникли двое — те самые, с лыжни, каждый с пистолетом в руке. Но я не стал задерживаться и смотреть, что будет дальше. Я открыл балконную дверь, сгреб с ночного столика — благо он был рядом — ключи от машины и выскочил на узкий балкон высоко над набережной, по которой мчались автомобили. Из комнаты дважды донесся какой–то глухой звук, похожий на басистый кашель.
Метрах в трех от балкона проходила пожарная лестница. Мне до нее отсюда не достать, как бы я ни тянулся. Но, по счастью, на стене был узкий карниз — декоративный элемент фасада, шириной сантиметров в пятнадцать. Я не знал, насколько он прочен, однако другого выхода у меня не было. Я осторожно перелез через высокие железные перила и, прижавшись к холодной каменной стене, медленно, с опаской двинулся к лестнице. В комнате слышался шум — похоже, драка. Ну и пусть, чем дольше они дерутся, тем больше времени у меня в запасе.
Снизу, с улицы, доносился гул уличного движения, ночной ветер бросал вдоль фасада холодные снежные шквалы. И вот настал критический момент: я уже не мог держаться левой рукой за балконные перила, которые худо–бедно позволяли мне чувствовать себя в относительной безопасности, а до лестницы еще не добрался. Прижавшись всем телом к шершавой поверхности, прильнув к ней щекою, цепляясь руками за стену, я балансировал на карнизе. И тут балконная дверь распахнулась.
— Вот он! — крикнул кто–то.
И в тот же миг, едва успев ухватиться правой рукой за стойку лестницы, я сорвался с карниза. Я скорее съезжал, чем карабкался по ступенькам, пальцы были в кровь изодраны о ледяные перекладины, но я боли не замечал. Когда до земли оставалось всего несколько метров, я разжал пальцы и спрыгнул, упав на четвереньки.
Бегом вокруг гостиницы — ага, вот она, наша машина, припаркована наискось от входа; я выудил из кармана ключи, и в эту самую секунду из подъезда выскочил бровастый. Револьвер он спрятал и лихорадочно озирался по сторонам. Но увидел меня, когда я уже отпер дверцу. Он бросился к машине, а я тем временем повернул ключ зажигания и нажал на газ. Мотор молчал. Я попробовал еще и еще раз. Безрезультатно. И вдруг движок ожил! Я резко подал назад, едва не сбив с ног бровастого, который был уже совсем рядом, и, взвизгнув покрышками, машина на полной скорости рванула прочь. В зеркальце я видел, как он остолбенело таращится мне вслед. Я сбавил скорость. Не хватало только угодить в лапы какого–нибудь ретивого дорожного полицейского.
Надо удирать отсюда, думал я, когда уже медленнее ехал по узким улочкам в районе железнодорожного вокзала. За мной охотятся, по крайней мере, две группировки. Человек со сросшимися бровями и его сообщник–борец. А еще Роджер Ли. Джейн Фрайден, очевидно, тоже в этом замешана. Но как? Она что, всего лишь подруга Роджера, с которой он договорился о встрече в Женеве, или их связь глубже? Может, она агент мафии? Или работает на кого–то еще?
Вопросы, вопросы — их количество росло как снежный ком, а я меж тем взял курс на аэродром, миновал мраморный дворец ООН и стеклянный фасад отеля «Интерконтиненталь». Главное сейчас — убраться из Женевы, и вообще из Швейцарии. В гостиничном номере стреляли, я слышал. Возможно, Роджер Ли лежит там убитый. А Джейн? Не хочется додумывать эту мысль до конца. Так или иначе перестрелка в гостинице была крайне серьезным нарушением швейцарских законов, поэтому розыск наверняка идет полным ходом. Пожалуй, ориентировку с моими приметами и номером автомашины разослать еще не успели, но это вопрос нескольких часов. Если повезет, улечу вечерним рейсом в Париж.
И мне повезло. Опять. Вертолет и «скорая помощь» избавили меня от перспективы оказаться под обрывом со сломанной шеей, а пожарная лестница — от пули в лоб. Теперь наготове стоял парижский самолет.
На аэродроме в моем распоряжении было ровно полчаса, с той минуты, как я сдал ключи от машины даме из прокатной фирмы, сидевшей в зале за стеклянной перегородкой. С билетом до Парижа я поднялся в автобус, который отвез нас к самолету компании «Эр Франс». Шел дождь со снегом, но рейс не отменили, и под красно–белыми зонтиками «Свиссэр» мы по крутому трапу вошли в самолет.
Высоко над горами Юры и виноградниками Бургундии я перед ужином заказал себе двойной мартини. Надо было успокоить нервы. А я никак не мог отрешиться от мыслей о Джейн. Неужели все это было заговором с целью выудить у меня мои секреты? Выходит, ее хозяин знал, что я отправился в Женеву? Мне вспомнилось, как произошло наше знакомство, как она уселась рядом со мной, хотя это было не ее место и в самолете пустовало множество кресел. Лыжи у нее «отстали». А «подруга», с которой она собиралась кататься на лыжах, не смогла приехать, поскольку у нее умерла мать. Но зачем ей понадобилось тащить меня в Альпы? Чтобы они спокойно могли обшарить мой номер, разыскивая банковский код генерала Гонсалеса? Может, Роджер Ли рылся в моих вещах, пока я носился по кручам, а на пятках у меня висели другие мерзавцы?
Я думал о Джейн. О ее больших и серьезных серых глазах. О длинных волосах, щекотавших мне грудь, когда ночью она склонялась надо мной. Нет, в голове не укладывается, не могу я примириться с мыслью, что она злоупотребила моим доверием. Как и Астрид, ныне покойная, жестоко убитая. Может, и Джейн постигла та же участь? Надо будет завтра просмотреть газеты, постараться послушать радио. Но одно или два убийства в женевской гостинице едва ли представляют интерес для заграницы, это новости местного значения. У парижских газетчиков хватает своих сообщений такого рода.
Вместе с ужином подали бутылочку густо–красного «божоле». Я поковырял еду, аппетита не было. Через проход мне улыбнулась темноволосая девушка. Я на улыбку не ответил, только угрюмо кивнул, и она разочарованно отвернулась. Нет уж, я теперь ученый. Меня теперь долго не потянет на разговоры с хорошенькими молодыми женщинами. В последнее время ничего путного из этого не выходило. Мягко говоря.
Ночь в Париже прошла спокойно. Я устроился в гостинице при аэропорте и спал как сурок. А наутро первым же рейсом вылетел в Стокгольм и уже перед обедом был в Арланде.
Я медленно зашагал к подъезду аэровокзала, всех вещей у меня была только пластиковая сумка, а в ней бутылка арманьяка и бутылка «Мартини Росси», сухого белого вермута, без которого не приготовишь настоящий мартини.
Паспортный контроль и таможню я миновал без приключений, хотя таможенник, как и администратор парижской гостиницы, посмотрел на меня с легким удивлением: странный тип, багажа у него только и есть что паршивая пластиковая сумка. Вести о моих эскападах в Швейцарских Альпах до Стокгольма еще не дошли, или, может, полиция ждала добавочной информации.
В автобусе по дороге в город у меня было время подумать. Что теперь делать? Отсутствовал я всего три дня. Вряд ли кто меня хватился. Клео я пристроил у моей приходящей домработницы, Эллен Андерссон из дома № 11 по Чёпмангатан. Сказал, что на несколько дней уезжаю по делам в Гётеборг. Загляну на тамошние аукционы, повидаю кой–кого. Для нее это в порядке вещей. И табличка «Сейчас вернусь» на двери магазина тоже была в порядке вещей. Единственный, кто, возможно, хотел связаться со мной, был Калле Асплунд. Но подписку о невыезде с меня не брали, паспорт не изымали, так что я имел полное право ездить куда угодно, не спрашивая ничьего позволения. Поэтому нечего мудрить, надо ехать прямо домой. И не откладывая, потолковать с Калле Асплундом. Рассказать о Женеве и обо всем, что со мной было.
Когда я, отперев два замка, отворил дверь, на меня пахнуло спертым воздухом. Для взломщика мои замки, конечно, не препятствие, но какое–то время он с ними все ж таки провозится. На коврике под почтовой щелью лежали газеты, пачка счетов и открытка от приятеля, который плавал на яхте где–то в Вест–Индии. Я прошел в гостиную, раздвинул шторы, открыл дверь на террасу.
