«Нервы, нервы… Я же в самом начале вспомнил, что беспокойство нерационально. А потом стал пытаться убрать его логическими рассуждениями».

«Но ведь помогло? Беспокойства больше нет?»

Для верности Правитель с минуту прислушивался к себе.

«Нет, точно нет».

«Хорошо… Чего нет?»

«Беспокойства же».

«А что есть?»

Ресд тихо засмеялся.

Не услышав продолжения текста, Плеть вынырнул из мыслей и отложил ручку. Размял отвыкшие от письма и потому ноющие кисти, начал разминать шею.

В этот момент он и наткнулся на взгляд Ресда, который не просто так сделал перерыв, а внимательно смотрел на него.

– Что? – осторожно спросил инфернал.

– Прочитай вслух последний абзац.

Плеть снова склонился над тетрадью.

– Радиус поражения чугуниевой бомбы равен радиусу чугуниевой бомбы. Если надо накрыть квадрат, нужна квадратная чугуниевая бомба. Эээ…

– А теперь, – Ресд положил свой лист на стол, – когда мы удостоверились, что мыслями ты был довольно далеко от лекции, я хочу узнать, где именно. Что может обойти по важности предстоящий штурм крепости высшего класса?

– Я не понял, что ты шутишь. Это ведь тоже к фортификации относится… если не задумываться.

– Вот ты и не задумывался. Не юли, отвечай на вопрос.

Инфернал вздохнул.

– В общем… я о тебе думал.

Повелитель драконов дёрнул уголком губ:

– На всякий случай: хоть я и даю вам часть необходимого для усвоения материала под запись и проверяю результаты, это не значит, что меня можно подкупить, как преподавателя в институте.

Плеть замялся.

– Не в том дело… Слушай, мы ведь друзья?

В другой ситуации Ресд насторожился бы: предложение дружбы от инфернала обычно стоило очень дорого. В плане не приобретения, а последующих расходов; причём плату взимал через какое-то время сам инфернал. Иногда на это можно было пойти, иногда стоило воздержаться и уйти от прямого ответа.

Сейчас, с учётом всех обстоятельств, выбора не оставалось.

– Друзья, – осторожно согласился он, посерьёзнев.

– Значит, я могу спросить, что у тебя случилось?

Повелитель драконов непроизвольно прищурился – и Плеть заговорил чуть быстрее:

– В последнее время ты как-то странно ощущаешься. После возвращения со своей базы. То есть всё, в принципе, нормально, но ты… более нервный. Более мрачный. И я за тебя волнуюсь. Без тебя ведь мы ничего особо не можем, а если с тобой что-то случится…

«Без тебя мы ничего не можем, так что, если с тобой что-то случится, нам всем хана». Обширная исследовательская практика Ресда, а также опыт бытового общения с инферналами говорили о том, что ему сейчас выразили глубочайшее доверие и практически расписались в верности. В смысле непредательства, а не служения, конечно же.

И предательство, и служение умещались в головах инферналов, но находились на совершенно других местах относительно большинства людей. Первым считался удар в спину – исключительно прямой и конкретный удар. Оставить друга в опасности? Рациональность. Сдать чей-то секрет? Рациональность. Объявить ему войну в самый неподходящий момент? Предательство.

Второе подразумевало отказ от независимости. Поэтому инферналов, поклявшихся служить, можно было пересчитать по пальцам. О поклявшихся и в служении и в верности Ресд даже не слышал.

Ну, а доверие заключалось в том, что ему честно изложили свои мысли. И, хоть они и переводились на общечеловеческий как «между нами всё хорошо, но если ты не уверен в своих силах, лучше скажи сразу, чтобы я успел уйти и не погиб вместе с тобой», это всё равно было огромным личным достижением.

Впрочем, его ещё надлежало закрепить. То есть выразить ответное доверие…

– Я беспокоюсь о начавшейся войне, – негромко произнёс Ресд.

Плеть молчал, ловя каждое слово.

– Беспокоюсь о том, как всё сложилось. О том, кто на какой стороне воюет. Мне по-прежнему больно от того, что все мои бывшие друзья стали моими врагами.

На лице инфернала ничего не отразилось – но Ресд знал: он сейчас напрягся. Незваный гость в этом мире, которого сразу по приходу взяли в оборот, обманули, а затем взяли в оборот снова. Ему некому было здесь верить.

Возможно… да нет, вероятно – он и расположения командира искал только потому, что подсознательно хотел убедиться: все предают. Даже тот, кто открыл им правду про Маркуса, не потребовал ничего взамен и, более того, дал знания и поддержку в войне. Предают все, без исключений.

И Ресд не собирался разубеждать его в этом.

– Мы столько лет прожили бок о бок. Прошли столько передряг. А теперь они поставили мне ультиматум. Они были мне так близки – а я надоел им своей самобытностью. Я делал то, что они одобряли, но для них было важнее, что я делал ещё и то, что они не одобряли. Они поделили мир на чёрное и белое и решили, что я пытаюсь очернить их самих. А теперь я действительно воюю против них. Воюю, потому что они предали моё доверие. Нашу долгую дружбу. Я… не могу принять это.

Упор на последние слова и пауза.

А когда Плеть собрался что-то сказать – закончил:

– Не могу принять, что они оставили меня. Я остался один на той стороне, на которой мы раньше стояли вместе. И теперь я буду воевать – потому что должен. Я знаю, что это неправильно. Наверное, ощущение неправильности будет душить меня до последнего дня этой войны. Но – я буду воевать, потому что это они выбрали другую сторону. И это они должны расплатиться за всё случившееся.

Ресд опустил голову, наполовину по собственному желанию, наполовину для эффекта, и вдруг заметил, что руки подрагивают.

– Я… – промямлил Плеть, – извини… не нужно было тебя…

– Всё нормально. Когда-то я должен был сказать… А раз это услышал ты, а не кто-то другой, значит, ты и оказался подходящим для этого человеком. Хотя остаток лекции мы и впрямь отложим на следующий раз.

Быстро, но без суетливости собрав свои бумаги, повелитель драконов не оглядываясь вышел из комнаты.

– А, ты здесь!

От неожиданности Плеть дёрнулся, и документ украсила размашистая черта поперёк листа. Ресд хмыкнул.

– Пошли, прогуляемся, раз вернулся.

– Так я только за Тависом…

– Да пошли, не убежит он от тебя.

– А отчёт?

– Хорошая попытка, но нет. Потом напишешь, я всё равно не ждал его раньше следующего собрания.

Пожав плечами, Плеть щелчком пальцев убрал помарку, сложил бумаги в стопку и вылез из-за стола. Командир довольно кивнул:

– Хоть тебя приучил работать с канцелярией. Фауст более-менее, а вот Тавис не знаю, чем в своём кабинете занимается. Если бы не левитация предметов и не лечебные подзатыльники, мне там вообще нечего было бы делать.

– Интересно, – заметил инфернал. – Он мне ничего не рассказывал.

– Ага, будет он рассказывать про свои выговоры. Это же Тавис.

– Выговоры?

– Устные. – Подумав, Ресд усмехнулся: – Впрочем, может, и стоит завести на вас личные дела. Специально для Тависа. Буду жаловаться в них самому себе на ваши залёты.

За пару дней, прошедших с их первого доверительного разговора, повелитель драконов не только вернулся в прежнее эмоциональное состояние, но и как будто даже перешагнул его в обратную сторону. По крайней мере, таким он виделся Плети.

Инфернал не знал этого точно, но было похоже, что он умудрился стать первым, с кем у их лидера сложились сколько-нибудь устойчивые отношения. Эта мысль выглядела странной: а как же гораздо более активный в плане личного общения Фауст? И упрямо идущий к намеченным целям Тавис? Плеть если что и делал, то лишь выполнял поступающие указания и не думал исключительно о себе. Неужели этого достаточно для начала дружбы?

Выйдя из здания штаба, они не спеша направились к воздушной площадке.

Несмотря на ранний час, лагерь кипел жизнью – на две трети своих составляющих. К нежити это было малоприменимо: и собственно из-за её сути, и потому, что она вела себя одинаково пассивно днём и ночью. Если только не объявлялась боевая готовность.