Маркус… Наверное, он даже в сравнении с Альденом и Нармизом гораздо более рад заполнению мыслей рабочими вопросами. Бедняга, вот ведь не повезло ему ввязаться во столько событий одновременно – и государственного характера, и личного. Там близкого друга потерял, там – страну… И, главное, помочь ему ничем нельзя, как ни обидно. Со всем приходится разбираться самостоятельно. Но он жив, и это даёт надежду на вполне благополучный исход.

И вообще, дела идут хорошо. Всё к лучшему. И то, что все враги сконцентрировались на уничтожении Юстиции, и то, что у Маркуса есть потрясающая свобода действий – думать о физическом поражении или моральном, и то, что Ресд не то что не отвечает – даже не читает письма…

Так, понятно: эмоциональный запал прошёл. Восприятие снова приняло устойчивое положение. Как там недавняя мысль была – романтикам проще менять настроение? В принципе, и философам не так уж сложно. Увы, оно так же легко возвращается на первоначальное место.

Пора домой, спать.

Внезапно сзади раздался шорох – и Правитель подлетел со скамейки, на которую только что присел. Твою мать, если дозоры пропустили…

– Ох! – послышался тихий голос со стороны деревьев. Странно. Что это за шпионы такие?

– Выйти на свет! – приказал Альден, формируя на всякий случай образ локальной заморозки.

Через несколько секунд шипения и препирательств к фонарю вышла парочка, парень лет двадцати и девушка чуть младше. В волосах и на одежде обоих виднелись запутавшиеся мелкие веточки и листья.

Защитные приспособления молчали. Первичное сканирование так же не обнаружило врагов.

– Да вы вконец рехнулись, – Альдену оставалось только хлопать глазами. – Вы рехнулись!

– Мы ничего не замышляли! Просто гуляли, а потом решили… ну, отойти подальше от людей, погулять вдвоем, – парень взял переговоры на себя.

– Да мне всё равно, чем вы тут занимались! Сейчас середина ночи! Комендантский час! – голос вышел ближе к жалобному, чем к разгневанному.

– Ну… мы давно гуляем… Извините.

Морально обессилев, Правитель шлёпнулся обратно на скамейку.

– Тут война идет, а вы… Идите отсюда, пока я не!.. А, черт, вас же не пропустят… Вот! – сотворив первое, что пришло в голову для такой задачи, доверительные жетоны, которые обычно выдавались гвардейцам в случае личных поручений, Альден сунул их парню и махнул рукой: – Всё! Идите!

– Спасибо большое! Простите, мы…

– Идите, кому сказал!

Парочка поспешно убралась, перешёптываясь. Включив на всякий случай гиперсенсорику, Альден услышал: «А это правда был император?» – «Не знаю, вроде, похож» – «Ох! Чтоб ты меня ещё раз на что-то подобное уговорил…» – «Ещё скажи, что ты недовольна».

Правитель вернул обычный слух, закрыл глаза и откинулся на спинку скамейки. Произнёс во вновь опустевшую ночь:

– А у нас тут война, да. Вам не сказали? Да что вы. Очень надеемся увидеть вас и вашу супругу. Ах, вы уже составили планы… Хотите провести вечер вдвоём… Понимаю. Ну, если вдруг надумаете, милости просим.

Нервный смех удалось сдержать – однако траур был испорчен окончательно и бесповоротно.

Войдя в шатёр, я рефлекторно потянул руку к глазам – защитить от… что это, дым или пар? В любом случае, его было слишком много, чтобы воспринимать как простой элемент обстановки.

– Проходи, – послышался голос. Чуть прикрыв глаза, я пошёл на звук.

Глава Общины сидел на коленях перед большим котлом и бросал в него какие-то порошки. Котел, стоящий на голой земле, в свободном от ковров кольце, на каждую новую порцию реагировал изменением цвета кипящего варева, причём по всему спектру, не ограничиваясь одними лишь оттенками.

Плавным движением кисти мастер уменьшил огонь, перевёл взгляд на меня.

– Садись, рассказывай, – в своей обычной манере отрывисто и безэмоционально.

Сев, я вздохнул про себя: заранее придумать, как лучше сформулировать просьбу, не смог, надежды на импровизацию не оправдались, – и высказался прямо:

– Я хочу уйти из Общины.

Глаза мага чуть расширились. Затем он наоборот, прищурился.

– Удивил. В чём причина?

– Я получил послание. Во время общения с огнём. Он велел мне продолжать путь, оставив Общину.

– Вот как?

Глава Общины поднялся и медленно пошёл вокруг меня.

– Огонь. Энергия взрыва. Сила непредсказуемости. Сегодня – прячется, завтра – нападает. Был здесь, а теперь уже там…

Подобную нехитрую философию нам давали практически на каждом занятии, так что сказать мне было нечего.

– Каким ты видишь мир вокруг? Людей в нём?

Сделав пару кругов, мастер остановился, чуть наклонил голову и упёр в меня внимательный взгляд.

– Эээ… Мир? Ну, просто вижу. В смысле, ощущаю привычными органами чувств, могу определить движение энергии в нём…

– А людей?

Я заставил себя успокоиться и посмотреть магу в глаза:

– Людей – никак. Я не дошёл до этой ступени. Пока.

Огонь. Небольшой, но это не отражает его суть. Стоит присмотреться – и становится ясно, что этот безобидный, казалось бы, лепесток пламени может уничтожить всё, что угодно. Камень за секунду накалится, а затем рассыплется в пыль. Пар от воды продержится не дольше её самой. А своенравный воздух склонится перед превосходящей силой – и, погибнув, возродится вновь как послушный слуга, вестник своего нового господина и сборщик дани.

– Понятно.

Я пришёл в себя. Глаза мастера вернули нормальный вид, единственное напоминание об огне, которое они сохранили, было простыми искорками усмешки.

– Видеть людей сквозь стихию учат на втором круге обучения. К третьему это умеют все. Однако – мне интересно, почему я не могу видеть тебя.

Хм?

– Я не…

– Если бы ты знал об этой своей особенности, это давно проявилось бы. Так что – считай информацией к размышлению.

– Это как-то может помешать мне изучать магию огня? – решился всё же спросить я.

– Не знаю. Если бы ты остался, мы бы проверили – помешать или способствовать.

– То есть вы разрешаете мне уйти?..

– Всё в твоих руках, Маркус.

Подумав, я кивнул. Поднялся, намереваясь покинуть шатёр.

– Маркус?

– Да?

– Когда конкретно ты собираешься уходить?

– Завтра с утра.

– Я предложил бы задержаться на день.

– Ну… мне рекомендовали именно этот срок. Уйти нужно именно завтра.

– Тогда, может быть, завтра вечером? На празднике Огня некоторые ученики получат плащи мастеров, а наутро двинутся по местам будущего служения. Они могут подхватить тебя по дороге.

– Спасибо, я подумаю.

Оказавшись снаружи, я с наслаждением вдохнул воздух – очаровательно прозрачный, без всяких примесей. Бросил взгляд в сторону площадки у главного костра, по периметру которой уже были вкопаны столбы: сейчас на них вешали большие полотна всех оттенков красного с золотой росписью. Кажется, там ещё планируются стеклянные шарики…

Прикинув время на подготовку всего необходимого, я плюнул на скромность и направился прямо к главному костру.

Кот, лежавший на спине, перекатился на бок и открыл один глаз.

«– Что за шутка была там, с его взглядом? Он на меня как-то воздействовал? Это очередной урок или что?»

«– Вся жизнь состоит из уроков, – отозвался огонь. – Об этом – можешь пока не задумываться. Как-нибудь потом поймёшь».

«– Хм… ну, ладно. А праздник? Я могу на него остаться?»

«– Оставайся, если хочешь».

«– Серьёзно? Это никак не помешает?»

Кот зевнул.

«– Если не сбавишь темп и нигде не застрянешь, не помешает».

«– Ты ведь имеешь в виду не дорогу через лес, да?»

«– Разумеется».

Я усмехнулся. Нашарил рукой прутик на земле, почесал коту ярко-рыжий живот. В ответ угли издали характерный слабый треск.

– …Да гнев вообще движущая сила!

– Ну-ну-ну, – пробормотал Плеть, взглядом, тем не менее, прося продолжить.

– Вот смотри… – Тавис, чуть покачнувшись, подошёл к столу, наполнил бокал заново и вернулся в центр комнаты. – Первопричина всех идей – желание комфорта. Материального или нематериального. Если комфорта нет – это плохо…