– Посмотри на расстояние: чтобы попасть в мешок и не встретиться с заградительной армией, им надо было преодолеть минимум две сотни километров меньше чем за сутки. А я потом встретился с ними у Рима – и не видел ничего похожего на такие чудеса мобильности. Хотя, будь у них возможность, они бы обязательно ей воспользовались, подходящих ситуаций было много.

– Остаётся полог невидимости. Прошли под носом.

– Разведка проводилась со сканированием.

– Значит, абсолютная.

– Абсолютная невидимость? На целую группировку?

– Не больше затрат, чем на преодоление горной гряды.

Император скривился, как от боли, и, не ответив, снова перевёл взгляд на карту. Подумав, глава Братства согласился:

– Тёмный момент. Они ведь потом сколько ещё воевали. Но пока, по-видимому, это придётся отложить… Говоришь, они дошли до Рима?

– Да. Вторая группировка резко повернула на северо-запад, третья ей помогла – связала боем армии, кинувшиеся на помощь с юго-запада. Один этап вперёд. Для второй открылась прямая дорога на Рим, и они пошли в отрыв, не считая потери и выигрывая у нас время – двое суток. А там уже открыли прямой канал и… Один этап вперёд. Один этап вперёд.

Повисло молчание. Альден с тоской смотрел на кружок римской агломерации, сменивший цвет на красный. Боль внутри по-прежнему ощущалась, но притупилась под давлением последних событий.

Нармиза же больше интересовало положение фигурок. Поднявшись, он приблизился к карте.

– Что после взятия города? Отбить пробовали?

– Угу. Сначала хотел отказаться – позиция-то стала проигрышной. Но потом накатило… в очередной раз. Убил там месячный объём.

– Не получилось? Напоролись на твои заначки?

– Хуже, они воспользовались своими естественными преимуществами. Подняли городской гарнизон и вывели на первую линию. Легионы дрогнули, и нас опрокинули повторно. Одна группа потеряла половину состава, но ушла. Вторую преследовали, пока не уничтожили полностью.

– Дуэль?

– Не рискнул. Их было двое, а я ещё в Риме выложился.

Глава Братства нахмурился. Альден стиснул зубы, справляясь со вновь нахлынувшими эмоциями, поднял глаза на друга:

– Думаешь, это конец? Это всё – конец?

– Нет, – Нармиз как будто бы удивился самой этой мысли. – Я сейчас думаю совсем о другом. Тебя ничего не смущает на этом плане?

– Кроме потери вечного города?

– Согласен, неловко вышло. – Император бросил возмущённый взгляд в ответ на колкость. – Давай, приходи в себя, это серьёзный вопрос. Перед нами стоит проблема, которая меняет всю стратегию войны.

– Что за проблема? – поинтересовался Альден. Лёгкий тычок в больное место помог собраться. Нармиз махнул рукой на фигурки, обозначавшие вражеские войска:

– Цвета стрелок.

Красный цвет традиционно ассоциировался с инферналами, и на первый взгляд всё было нормально.

– Ты про то, что я не пометил фракции оттенками?..

– По-моему, ты всё сделал правильно.

Альден моргнул: до него дошло.

– Значит, они…

– Да. И не просто объединились, они действуют так слаженно и эффективно, будто воевали вместе всю жизнь. Непонятно, как это возможно, но мы явно не готовились к такому. Вот тебе и ответ, как они смогли обыграть нас.

Император с силой сжал виски. Вернулся к креслу, практически упал в него. Спросил негромко:

– Это точная информация?

– Это пока вообще не информация, – Нармиз качнул головой, – я обратил внимание на то, что ты не стал брать разные цвета для вражеских армий, и не нашёл в этом никаких расхождений с действительностью.

– И всё это… всё время кампании нас водили за нос.

– Даже если и не водили, со стратегическим мышлением у них полный порядок. Если допустить, что на момент вторжения первой группировки командующий ей инфернал не входил в союз и действовал по собственному плану, то остальные очень толково подстроились под возникшую ситуацию.

– Угу…

Потянулось молчание. Несмотря на горящий камин, температура в комнате как будто упала – оба Правителя почти одновременно поёжились.

Неожиданно глава Братства спросил:

– Ты пил?

– А?.. Нет. Это предложение?

– Оцениваю твоё физическое состояние.

Альден пожал плечами:

– Удовлетворительное. Сижу на подпитках и стимуляторах… – В ответ на скептически поднятую бровь пояснил: – Всё это время, с Рима. Сначала бежал в Юстицию, там отвлекся на мобилизацию и прочую организационку… Потом снова сели в осаду. Знаешь, честно: раз десять порывался передать командование штабу и пойти пить. Но думал о том, что за каждую минуту, проведённую с бутылкой, потом расплатятся жизнями солдаты, и… Когда, наконец, появился нормальный перерыв, решил, что полезнее будет слетать к тебе и рассказать новости. И поспать, если время останется.

Внутри всё бурлило. Он немного слукавил: лететь в Твердь не хотелось совершенно, именно потому, что здесь требовалось в подробностях восстанавливать в памяти события последних двух недель, от которых он мысленно бежал со всех ног. Не то чтобы в Юстиции ничего не напоминало о произошедшей трагедии – в конце концов, беженцы заполонили весь город, а под стенами стояла вражеская армия. Но там можно было закрыть окно штаба и погрузиться в чтение отчётов и донесений, разбор карт и планирование обороны…

Надеть маску холодного бесцветного спокойствия и убедить самого себя, что это его истинное состояние. Забыть про азарт, праведный гнев и даже обречённость, забыть про всё, мешающее сосредоточиться. Мешающее выполнять непосредственные обязанности. Мешающее отвлекаться.

Альден бросил взгляд на часы.

– Я схожу в синтезатор? Надо немного освободить голову.

Нармиз подозрительно покосился на него. Боялся взрыва эмоций и внепланового отлёта обратно в Юстицию?

– А ты сюда на сколько?

– До завтрашнего утра, думаю. Не хочу ночью лететь.

– Тогда иди, конечно, – Нармиз кивнул. – Буду ждать.

Вопреки «земным» традициям, Правители гораздо больше, чем приходить в гости, любили звать других к себе. Это была замечательная возможность продемонстрировать, что твоя фантазия продолжает работать.

Как это так, ты – Мечтатель, но при этом твоя фантазия не работает? Ну… Значит, ты настолько ленив, что даже за своим разумом уследить не можешь. Что уж тогда говорить о твоём государстве?

Без попыток изменения нет тенденции к развитию – так любили здесь говорить.

Нармиз среди остальных Правителей резко выделялся. С самого начала, со своего появления здесь он как-то незаметно приучил всех, что Твердь – это его угол. Если появлялась нужда с кем-то встретиться, пусть по не слишком важным делам, он вызывался прибыть сам, только чтобы не принимать. А демонстрировать свою фантазию «на выезде» Нармиз даже любил. Так что от того, что в первый десяток лет Твердь приняла не больше полусотни визитов, никто совершенно не пострадал.

Потом традиция стала видоизменяться, может, объективно развиваясь, а может, повелитель теней пересмотрел свои позиции. Первой крупной вехой стало то, что он неожиданно пригласил к себе Альдена – не для чего-нибудь, а посмотреть на личную гостевую комнату для него. Когда тот прибыл – в полушоковом, надо заметить, состоянии, – Нармиз пояснил, что решил таким образом проверить, насколько хорошо он изучил друга за прошедшее время. Мол, если комната понравится, то эксперимент удался.

Тогда правитель Новой Римской империи стал первым, кто прогостил в Тверди больше восьми часов, если быть точным – целых три дня. Объяснялось это в том числе и тем, что комната содержала в себе огромное количество мелких, но искренне любимых императором сюрпризов.

Следующей – правда, после перерыва в ещё полгода – стала Кейра. Потом – Дориан, идеолог неофеодализма, и Правитель, располагавшийся в ту пору на севере. Со временем единственным, кто так и не получил своей гостевой, остался Ресд.

Постепенно удивление прошло, и впечатления от изменившейся Тверди стали обсуждаться не шёпотом, в тёмных углах, а вполне открыто. Но только когда эта тема изжила себя полностью, Альден, считавшийся самым доверенным другом Нармиза, решился спросить его, не имеет ли он какой затаённой обиды к повелителю драконов.