Сидеть на остывающей земле было не слишком приятно, но я не отрывал взгляда. Единственное, что позволил себе, – переложил руки, чтобы ладони были обращены к огню и чувствовали его тепло.

Говорит с каждым на его языке… Интересно, а насколько высокий у меня слог? Говорят, по-настоящему мечтать могут только дети. Что же, получается, я остановился в развитии классе во втором-третьем? Хотя инферналы, если так подумать, очень даже смахивают на обиженных малышей.

А Нармиз, Ресд? Их мышление никак не назовешь детским. За поступки они, например, очень хорошо отвечают… Может, это и есть условие перехода – умение остаться на грани, не потеряв умение мечтать, но научившись смотреть на мир широко?

Или возраст лучше всего оценивается по восприятию? Альден, вот, за сорок лет чего только ни повидал, а всё такой же весёлый. Ничто его не берет. Хотя нет, не подходит, сорок лет прошли уже в этом мире…

В костерке что-то шевельнулось?..

Я заморгал – уйдя в мысли, автоматически перешёл на расфокусированное зрение. Чтобы присмотреться, надо…

Движение исчезло.

Что, всё-таки начал делать что-то правильное, но сбился?

Закрыться от всех мыслей. Только смотреть в огонь. Закрыться от мыслей…

В костре, прямо на углях, лежал котёнок. В первую секунду захотелось протереть глаза – но он и впрямь был там.

Маленький рыжий котёнок. Самый настоящий. Словно почувствовав меня, он открыл один глаз. Приподнял мордочку, дёрнул хвостом. Неожиданно – чихнул, от чего из костра вылетел небольшой сноп искр.

Кажется, у меня получилось… Получилось!

Теперь, сконцентрировавшись на боковом зрении полностью, я расслышал, как он мурчит. Тихо, но очень отчётливо. Хотя… разве это котёнок? Вон одна полосочка, вон вторая. Прямо-таки тигрёнок…

«– Тебе неприятно думать об этом?» – неожиданно послышался голос на грани восприятия.

«Да. У меня был тигр», – мысленно ответил я.

«– Ты хочешь, чтобы он вернулся?»

«Думаю, нет. Не смогу воспринимать его как раньше»

Снова сконцентрировавшись на котёнке, я увидел, что он успел встать и смотрит мне в глаза.

«– Я – это ты. Часть тебя. И он был частью тебя. Так что решай сам, как меня называть».

«То есть…»

«– Всё хорошо, Маркус. Ты на верном пути. Живи здесь и учись у этих людей. У нас будет ещё много возможностей поговорить».

Котёнок махнул хвостом, лёг и… пропал.

Я потряс головой.

– Замечательно, Маркус, – на плечо легла рука мастера.

– У меня получилось?

– Да. Посвящение пройдено, ты пробудил в своей душе частицу огня.

Отыскав пологий край, Фауст забрался на вершину холма, подошёл к Ресду и встал рядом с ним.

Повелитель драконов молчал, а впереди, несмотря на все старания инфернала, не находилось ничего интересного. Степь и степь…

– О чём думаешь? – спросил он наконец.

Ресд чуть насмешливо прищурился – о, сколько можно найти смысла в этом внешне безобидном вопросе на шестом десятке лет жизни. Предложил:

– Посмотри направо.

Инфернал повернул голову в указанную сторону и настороженно осмотрелся.

– Дальше, Фауст, много дальше.

– Закат? – сообразил тот.

– Закат. Приглядись к нему.

С не меньшей настороженностью, чем до этого, парень начал присматриваться к закату.

– Красиво.

Ресд не сдержал улыбки.

– Возможно. А теперь посмотри налево.

На этот раз молчание длилось дольше.

– Закат, – рискнул предположить Фауст.

– Верно. И вот это – точно красиво.

Инфернал ещё некоторое время вертел головой в поисках принципиальных различий между сторонами.

– Ну ладно, сдаюсь. Где настоящий?

– А что ты подразумеваешь под настоящим?

– То и подразумеваю.

Ресд повернулся к собеседнику.

– Первый шаг к организации сознания и проникновению в глубинные его слои – отслеживание смысла, который вкладываешь в свои слова. Так что?

– Часть света, где заходит солнце, – Фауст пожал плечами.

– По сути верно. А теперь – смотри. Я большую часть жизни наблюдал за страной, которая практически официально – по здешним меркам – считалась центром мира. Да и географическое положение её соответствовало. За время своего существования она выдержала нападения где-то десятка таких, как ты, даже пару мировых войн, и при этом сумела не просто сохраниться, а увеличить территорию. А сейчас я возглавляю коалицию, которая за две недели уничтожила этот символ… удивительно – неизменности, или даже вечности каких-то устоев, порядков… Таким образом, для тебя, Фауст, закат – справа, где уходит за горы безымянная звезда, многими называемая Солнцем, а для меня – слева, где за другой грядой догорает столица великого государства… Многими называемого величайшим.

Усмехнувшись, повелитель драконов неторопливо пошёл к спуску с холма.

Нет, философ из него всё-таки слабый – не слишком-то он настроен на познание. Но, по крайней мере, свою личную выгоду Ресд тоже получил.

Шестьсот сорок семь, шестьсот сорок восемь…

– Долго ещё? – возмущённо крикнул Тавис рыцарю, не прекращая мерить шагами Тронный зал.

– Королева появится, когда закончит свои дела.

Шестьсот шестьдесят пять, шестьсот шестьдесят шесть.

Достаточно. Пусть будет круглая цифра.

– Ну, всё, автоответчик, ты меня достал! – остановившись, инфернал демонстративно подул на кольцо, тут же засветившееся багровым.

– Это теперь называется мирной посольской миссией? – презрительно поинтересовалась Ора. Девочка незаметно вошла в зал с другой, неотслеживаемой стороны. Два десятка её охранников быстро рассредоточились по помещению.

– Меня сначала вообще не хотели пускать в замок! – Тавис оскорблённо поднял голову. – Как будто не пойми кто заявился, а не дружественный посол!

Ора с невозмутимым видом прошла к трону, устроилась на нём, закинув ногу на ногу, и только тогда – оказавшись заметно выше гостя – продолжила разговор.

– Если ты не в курсе, то о дружбе я никогда не говорила, только о нейтралитете. Его-то я и соблюдаю. И потому не обязана впускать каждого, кто бьётся лбом о входную дверь. Ладно, – не дала она инферналу ответить на выпад, – хватит, говори, что тебе нужно, и убирайся.

Тавис скрестил руки на груди и выставил вперёд одну ногу.

– Я предлагаю тебе присоединиться к нашей коалиции. Мы все, и ты в том числе, находимся здесь очень мало времени, при этом другие поделили этот мир ещё полвека назад. Не имея достаточного опыта и знаний, единственное, что мы можем противопоставить им, это количество. Поэтому нам просто необходимо объединиться.

– Ну, допустим, – Ора покивала с безразличным видом. – А теперь – своими словами.

– Э? – поняв, что над ним просто смеются, Тавис разъярился окончательно: – Что тебе ещё нужно, я не пойму?! Тебе и письмо прислали, и я лично пришёл…!

– Только не говори, что в вашей коалиции, – девчонка издевательски выделила последнее слово, – всеми делами заправляешь ты.

Задетый за живое инфернал постарался выразить взглядом, как глубоко и опрометчиво заблуждается собеседница.

– Нет, не всеми. Однако от моего голоса многое зависит… – прищурившись, он добавил: – Поэтому советую всё же принять нашу сторону, а то вдруг мы решим сначала разобраться с второстепенными проблемами…

– Ты мне угрожать будешь, недомерок?! – Ора вскочила с трона, сжав кулаки. – Да ты из этого зала не выйдешь, если я захочу! Ты…

Еле заставив себя успокоиться, девчонка села обратно. Выдохнула сквозь сжатые зубы.

– Передай главному, – Тавис дернулся, как от удара, – что я стану говорить только с ним. Если ему действительно нужны переговоры, он придёт. Но их не будет, если ко мне снова пришлют какого-нибудь психа. Иди!

И – прежде чем получить ответ, Ора ускользнула во внутридворцовый портал.

Инфернал аж заскрипел зубами от бессильной ярости.

Да, пока он не самый главный. Но теперь то, какой окажется следующая их встреча, вопрос самоуважения.