Мама посмотрела на меня, словно подыскивая слова:

— Никто не знает.

Она подошла ко мне и взяла за руку.

— Нориа, золотце мое, — сказала она и замолчала, будто решила не говорить то, что собиралась, потом погладила по голове и продолжила: — Я надеюсь… мы хотели для тебя другого будущего. Попробуй уснуть. Утро вечера мудренее.

— Доброй ночи, — пожелала я ей.

— Доброй ночи, Нориа, — ответила она, едва улыбнувшись.

Мама ушла, а я поднялась с постели и взяла с нижней полки стеллажа небольшой деревянный ящик. Через тонкий слой лака ощущались все неровности поверхности. Я повернула ключ в замке и подняла крышку.

В ней я прятала свою коллекцию найденных на свалке предметов архемира. Сверху лежали разноцветные отполированные камни и маленький кривой ключ с почти стершимися зубцами, затем три пластиковых прямоугольника с зубчатыми колесиками посередине и надписью «TDK». Они были обломаны по углам, изнутри торчала тонкая черная пленка. Мне всегда нравилось вытягивать изнутри TDK пленку и держать ее в руках — легкую и гладкую, точно волос, точно воздух или вода. Не знаю, зачем Санья просила взять «все свои TDK»! Никто из нас не имел ни малейшего представления о том, что это такое, для чего они служили в архемире, но я все равно хранила их — просто так, чтобы иногда потрогать черную поверхность пленки.

На дне ящичка поблескивал тонкий серебристый диск. В один из походов на свалку я прихватила его с собой, просто потому что он мне понравился. Я взяла его в руки, чтобы еще раз доставить себе удовольствие. В его блестящей поверхности, лишь немного поцарапанной, можно было разглядеть свое отражение, а когда на нее падал свет от фонаря, то она начинала играть всеми цветами радуги. На обратной матовой стороне виднелись остатки какого-то текста и непонятные буквы: СОМ СТ DISC.

Все завтра, а сейчас я убрала диск и TDK обратно, закрыла ящичек на ключ и сунула его в сумку дожидаться утра. И закрыла глаза, и увидела расстояние, отделявшее наш дом от того другого дома, с облупившейся краской. Синий круг на его двери смотрел в ночь недреманным оком — настолько пристальным, что оно могло пронзить насквозь. Расстояние было невелико, и, если смотреть долго, оно начнет сокращаться, пока дверь не окажется совсем рядом и можно будет услышать шаги внутри дома.

Или тишину.

Я свернула этот мысленный образ и попыталась забыть его, понимая, что это ненадолго.

На следующий день я въехала на солнцевеле во двор дома, где жила Санья. Ее мама Кира отрезала тяжелые от спелых семечек головки подсолнечника и бросала в здоровенную корзину. Младшая сестра Минья сидела на земле и пыталась заставить плоский камень удержаться на пирамидке из трех деревяшек. На ее голове болталась слишком большая старая москитная сетка, камень не хотел держаться и все время падал.

— Нориа! — воскликнула Минья, увидев меня. — Посмотри! — Рука на мгновение замерла в воздухе, она показала на свою конструкцию: — Это колодец.

— Какой красивый, — сказала я, хотя это сооружение никак не походило на колодец.

Кира обернулась. Подол ее серого платья был испачкан чем-то желтым. Под москитной сеткой лицо Киры выглядело усталым и бледным в обрамлении черных, давно не мытых волос, одежда болталась на исхудалом теле. Но она улыбнулась и стала похожа на свою старшую дочь.

— Привет, Нориа! — сказала она. — Санья все утро поджидает тебя.

— Вот, мама испекла вчера целую гору пирожков из амаранта, — сказала я, доставая из сумки плетеную коробочку. — Держите, возвращать не нужно.

Ее лицо на мгновение стало жестким, но потом Кира снова улыбнулась:

— Спасибо. Передай маме большой привет. У нас, пожалуй, нет ничего, что послать в ответ.

Очередная головка подсолнуха упала в корзину. Вокруг витал сочный, густой аромат.

— Ничего страшного, — ответила я, почувствовав неловкость.

Кира взяла Минью за руку и, не глядя в мою сторону, сказала:

— Ну что, доченька, пора умываться. Пойдем, дам тебе поиграться с корабликом.

Минья взвизгнула, подскочила и бросила камень прямо в свою пирамидку. Деревяшки рухнули на землю, подняв вокруг себя пыль. Кира подхватила ее и пошла к дому с моими гостинцами.

— Увидимся позже, Нориа!

Я помахала Минье на прощание, но она не ответила, предвкушая игру с корабликом.

Мастерская Саньи находилась на другой стороне дома. Через сетку было хорошо видно, как она сидела около стола и в чем-то сосредоточенно ковырялась. Пришлось даже постучать по деревянной стойке.

— Заходи! — сказала Санья, не поднимая головы.

Я вошла, закрыла дверь и сняла сетку.

На столе был прибор, который она нашла несколько недель назад на свалке, — я сразу его узнала: угловатый, с окошком в передней части, странные сочетания букв и цифр, а еще второе окошко — сверху. Устройство было подключено двумя проводами к солнечному генератору в углу мастерской.

— Принесла? — поинтересовалась Санья. Она стянула волосы в пучок, на щеках играл румянец: конечно, она встала пораньше, чтобы разобраться с находкой, и все утро провела в мастерской.

Я отдала ей ящичек с TDK.

— Вот не пойму, для чего тебе они, — сказала я.

Санья исчезла под столом и тут же появилась с черным прямоугольником в руках. Кажется, я его уже видела несколько недель назад, когда приходила чинить бутылки. Она взяла со стола TDK, и я увидела, как эти предметы похожи друг на друга.

— Я тут все размышляю, для чего это устройство. Вроде как знаю, что на нем что-то слушали — тут, вон, динамики, как и на трансляторе, — правда, огромные и страшно древние, но принцип один и тот же. Смотри, сначала я решила приделать крышку, но заметила внутри два цилиндра, один из которых вращается. Вот эти штуковины, — она показала на прямоугольники, — лежали тут же рядом, и когда я на них посмотрела, то подумала, что углубление должно быть сделано под них: дырки подойдут под цилиндры, да и форма в самый раз подходящая… Размер только не тот. — И она постучала пальцем по пластмассовой штуковине с буквами «TDK». — Вот, точно, они сделаны для такого же устройства, только куда большего. Вот ведь не везет, так не везет: все совпадает, кроме размера! И тут я вспомнила, что ты любишь хранить всякие диковинки и что у тебя же есть эта штука — TDK!

Я начала понимать, к чему она клонит. Санья аккуратно разгладила мятую пленку, связала концы и смотала ее внутрь. Затем примерила TDK к углублению верхней части устройства.

— Не подходит, — разочарованно выдохнула я, но Санья перевернула TDK наоборот, раздался щелчок — TDK встала на место.

— Ха! — воскликнула она, и мы обе улыбнулись.

Санья прижала крышку и повернула рубильник солнечного генератора: спереди рядом с цифрами зажегся маленький зеленоватый огонек, похожий на светлячка.

— Нам осталось только сообразить, для чего все эти кнопки.

Сначала она нажала на ту, где был нарисован квадрат: открылся лючок, и больше ничего не произошло. Закрыв его, Санья нажала на кнопку с двумя стрелками: изнутри послышалось царапание. Она наклонилась поближе к устройству и внимательно прищурилась, пытаясь рассмотреть, что там внутри.

— Крутится! Ты только погляди! — воскликнула Санья.

И правда, устройство крутило пленку внутри пластиковой TDK, да еще так быстро, что понять, в каком направлении, не было никакой возможности. Вдруг раздался щелчок, странный звук, будто где-то заело, а потом еще щелчок, и — тишина.

— Поломался, что ли? — осторожно спросила я.

Санья наморщила лоб:

— Не думаю, может быть, пленка закончилась?

Она нажала на кнопку с одной стрелкой. Устройство застрекотало, из динамиков послышалось шуршание. Санья вздрогнула и обернулась ко мне.

— Слушай! — сказала она.

Из динамиков слышались только шуршание и потрескивание, и одновременно с ее лица постепенно сходила улыбка, точно облетающая сухая краска.