— Пойдем, нам предстоит длинный день.

Мы пошли в тундру тем же маршрутом, что и в первый раз, когда отец отвел меня к сокровенному источнику. Однако на склоне сопки вдруг повернули в другую сторону, затем прошли еще немного и остановились перед извилистой трещиной с гладкими стенками, на дне которой были камни и песок.

— Как ты думаешь, что это? — спросил он.

Конечно же я знала. Такое мне приходилось видеть и раньше.

— Русло высохшего ручья, — ответила я. — Судя по густым мхам на камнях, там давным-давно уже не течет вода.

— Молодец, умеешь подмечать детали, но ты должна научиться еще кое-чему. Наверное, мне следовало давно рассказать тебе о тайном знании чайного мастера, но традиция такова, что оно переходит от учителя к ученику именно в тот день, когда последний становится мастером чайной церемонии. У источника ты поймешь, что я имею в виду.

Мы повернули обратно к пещере. Отцу было интересно, сумею ли я найти дорогу к входу в форме кошачьей головы. Это не представляло особого труда, ведь места эти мне были знакомы с детства. Затем от меня потребовалось найти тайный рычажок, открыть лаз в потолке пещеры и пролезть первой в проход к источнику. Отец шел следом, передав мне один из фонарей. Шум источника становился все отчетливей, чем ближе мы подходили к нему, а потолок и стены становились все более влажными.

Наконец мы вошли в пещеру: вода вырывается из расщелины мощными струями, искрящимися на фоне темных камней, и уходит вновь в глубь горы. Я встала на краю озерца, отец же обошел его и поставил фонарь у самой кромки воды. В глубине виднелось белое пятно — я смутно припомнила, что видела его и в первый раз. На высоте полуметра от поверхности воды в скалу был вбит металлический стержень с остатками белой краски. В полумраке я его почти не видела.

— Вот, смотри, здесь та часть работы чайного мастера, что сокрыта от глаз остальных, — произнес отец. — С давних времен чайные мастера считаются хранителями воды, и в прошлом, как говорят, каждый мастер имел свой собственный источник. Они обладали разными свойствами: вода в одном излечивала, другая продляла жизнь, третья дарила умиротворение. Вкус тоже различался. Люди даже специально приезжали издалека, чтобы насладиться чаем, приготовленным на воде из определенного источника. Чайному мастеру следует следить за чистотой воды и за тем, чтобы она расходовалась умеренно.

Лицо отца было похоже на истонченную временем бумагу, на которой тени пещеры и отблески фонаря боролись между собой.

— Ты ведь знаешь, что в эпоху неомира почти все источники иссякли, оставшиеся экспроприированы военными. Возможно, где-то еще есть сокровенные источники, но мне это неизвестно. Наверное, этот — последний.

Между нами повисла простая весомость сказанных отцом слов. Он поставил фонарь у самого края и посветил: в воде почти у самого дна был виден еще один выкрашенный белой краской металлический стержень.

— Видишь этот знак? — спросил он.

Я кивнула.

— Если поверхность воды опустится ниже его, это означает, что случился перерасход и источнику нужно дать отдохнуть и набраться сил. Задача чайного матера в том, чтобы проследить за тем, чтобы это было сделано.

— Как долго источник должен отдыхать? — спросила я.

— Несколько месяцев, — сказал отец. — В любом случае чем дольше, тем лучше. Я всегда стараюсь быть аккуратным, потому что при моем отце такое случалось дважды, и в обоих случаях он давал источнику отдохнуть целый год, пока он полностью не восстанавливался.

— А вот этот второй знак? — спросила я, указав на стержень над поверхностью воды.

— Он не менее важен и требует постоянного наблюдения. Если вода поднимется до этого уровня, ее нужно срочно сбросить по водопроводу в дом, иначе пересохшее русло, которое мы видели, станет заполняться водой. При мне такого не случалось, но все возможно, если перестать понемногу пользоваться водой.

— Как быстро?

— Не могу сказать в точности, думаю, что вода просочится на поверхность через пару месяцев.

Мне стало понятно, почему он так часто ходил в тундру.

— Нориа, тебе следует научиться регулировать уровень воды и пользоваться водопроводом. Пока я не стану возлагать на тебя всех обязанностей, но отныне мы с тобой будем по очереди проводить чайную церемонию в этой деревне. Помни, что однажды все перейдет тебе, так что запоминай все мои наставления.

Отец подошел к стене пещеры, поднял фонарь и подозвал меня жестом. В стене виднелась повернутая влево ручка.

— Вот этим краном можно регулировать подачу воды в наш водопровод. Сейчас он закрыт, потому что еще не израсходована месячная норма и уровень воды не слишком высок. Сегодня мы все же откроем кран, поскольку для церемонии посвящения нужна природная вода, да и уже середина месяца. Давай, попробуй сама.

Я взялась за ручку и повернула ее вправо. Вода в озере вздрагивала, словно беспокойное животное, и, хотя никакой перемены в ее движениях не случилось, мне показалось, что к шуму воды примешался еще и другой звук.

— Ну вот, теперь в дом поступает горная вода. Обычно я делаю это через две недели, потом закрываю кран, жду две-три недели и снова открываю его. Самое главное — это ходить сюда регулярно, проверять уровень воды и регулировать ее расход. На следующей неделе твой черед, — сказал он, наполняя принесенные с собой бутылки прямо из источника.

— Скажи, что произойдет, если источник пересохнет и не восстановится? Если не будет воды? — спросила я, когда мы уже выбрались из пещеры и шли к дому.

— Станем жить на воде из государственного водопровода, как и все остальные. Нормы хватило бы. Сад пострадает, но особой беды не случится.

Он замолчал. Солнце на небе выглядело уставшим от наступившей осени, но день был еще вполне жарким. Вокруг нас кружились тучи насекомых. Отец смотрел в сторону горизонта, но я чувствовала, что он хочет что-то сказать мне.

— Чайные мастера эпохи архемира знали великое множество историй, — произнес он тихо. — Хотя большая часть их уже позабыта, одна вписана в каждый из тех дневников чайного мастера, что хранятся у нас дома. История эта о том, что у воды есть разум и память, что она помнит все, что когда-либо случалось в мире — с той самой эпохи, когда человека еще не было и до этого мгновения, оставляющего свой след в ее памяти. Вода чувствует, как трепещет мир, она знает, когда ее ищут и когда она нужнее всего. Случается, что источник или колодец пересыхает без какой-либо причины, словно вода уходит по собственной воле, убегает в тайные пустоты земли в поисках нового русла. Чайные мастера верят, что бывают времена, когда вода попросту не хочет, чтобы ее нашли, поскольку знает, что окажется в заточении, а это противно ее природе. Так что если источник пересыхает, это имеет некий тайный смысл, противостоять которому не следует. Далеко не все в этом мире принадлежит людям. Чай и вода не принадлежат чайным мастерам — наоборот, чайные мастера принадлежат чаю и воде. Мы — хранители воды, но прежде всего мы ее служители.

Остаток пути мы проделали молча. Под ногами хрустели камушки. Со стороны деревни донесся запах костра.

— Ты выглядишь счастливой, — сказал отец, улыбнувшись. — Это хорошо. Сегодня настало время тебе быть счастливой. Смотри-ка, пока мы ходили за водой, от пекаря уже прислали сладости. Пожалуйста, принести их на кухню!

Я кивнула и пошла к воротам, где стояли сложенные друг на друга три коробки. Обернувшись, я увидела отца: он стоял как будто надломленный неожиданной болью, но день был прекрасный, и мои мысли витали где-то в другом месте. Пахнуло свежей выпечкой. Больше оборачиваться я не стала.

Воспоминания облечены в свою форму, она не всегда совпадает с тем, что произошло на самом деле. Когда я думаю о том дне, мне начинает казаться, что предзнаменования были повсюду, только я их не замечала и не понимала. Однако теперь это слабое утешение. В архемире предсказатели гадали на чайной гуще, но ведь это просто размокшие чайные листья, просто темные остатки навсегда застывшего прошлого. Память же, наоборот, скользкая и расплывчатая, и ее линиям нельзя доверять.