— И что теперь? — спросил он, возвращая листки дрожащей рукой.

— Теперь?.. Да теперь ты пойдешь по совокупности. К двести сорок первой пристегнут еще «дачу взятки должностному лицу при исполнении и в особо крупных размерах». А это уже серьезно, лет на десять как минимум.

Капитан замолчал. Повисла пауза, во время которой они посмотрели в глаза друг другу. Рафик был тертый калач в такого рода делах и, кажется, что-то понял.

— Мы можем договориться? — тихо спросил он.

— Можем, — также тихо ответил капитан.

— Сколько?

— Много.

— Ну, например?..

Капитан достал ручку и блокнот. Что-то быстро написал на листке. Вырвал его из блокнота и сунул Рафику под нос.

При виде цифр у Рафика глаза полезли на лоб:

— Да вы че, в натуре?.. Это ж беспредел!..

— Тогда собирайся, — бесцветным голосом сказал капитан. — Карета уже внизу.

Рафик заморгал глазами. Взял у него листок, еще раз пробежал глазами.

— Может, частями? В течение года?

Капитан покачал головой:

— Сразу.

— Полгода?..

— Я думал, ты деловой мужик, а только зря теряю время, — капитан сделал движение, собираясь встать со стула.

— Ну, хотя бы три месяца!.. — взмолился Рафик. — Раньше мне такую сумму не достать. Не потяну, даже если все продам!..

— А у тебя есть что продать? — прищурился капитан.

— Есть, но тогда уж лучше в петлю головой, — Рафик вздохнул. — Не, начальник, я все понимаю… залетел — плати. И я ж не отказываюсь, но только в разумных пределах. А это, извините меня — наезд, самый настоящий. Кто-то хочет меня подставить…

— Ты сам себя уже подставил, — сказал капитан.

— В смысле?.. Не понял!.. — опять забеспокоился Рафик.

— А ты думал, мы здесь просто так?.. Просто так этого Бабенку припасли со всей его районной ментурой, да и тебя с ними заодно?

— А как?

— По сигналу. И исходит тот сигнал оттуда, — капитан ткнул указательным пальцем куда-то в потолок.

— Ну а я здесь при чем? — Рафик проследил глазами за его пальцем. — У меня таких знакомых нет, чтобы меня подставляли. Мои клиенты попроще, раз — и разбежались…

— Ну, ты мне только не гони, ладно?.. Короче, — капитан полез в нагрудный карман, достал фотографию и предъявил Рафику. — Твоя девочка?

С фотографии на него смотрела Настя.

— Ну, моя… а что?

— А то, что ты ее недавно жестоко избил, и она теперь вынуждена ходить с синяками на теле. А хахалю ее это очень не понравилось.

— И что, за это с меня такие бабки? — недоверчиво спросил Рафик.

— Представь себе… У нее там, — капитан вновь показал на потолок, — оказался какой-то высокий покровитель. Запал, одним словом… Увидел те синяки, расшумелся, разорался, позвонил куда следует, нас на ноги поставили. И тут так совпало, что поступил сигнал на эту районную ментовку, дескать, крышу держат, покрывают местных братков и сутенеров. Вот мы всех вас и замели одним дуплетом… Усек теперь?

Рафик глубоко задумался. История, рассказанная ему капитаном, с первого взгляда выглядела правдоподобной. Но что-то в ней не укладывалось в единую цепочку, не сходились концы с концами.

— Ну, хорошо, — сказал он наконец. — Еще раз повторяю. Платить я не отказываюсь, но откуда набежала такая сумма? Ни одна баба в мире этих денег не стоит.

— А это ты пойди и у него спроси, — ухмыльнулся капитан. — У ее хахаля, стоит или не стоит. Наверное, у него на нее хорошо стоит, раз такую волну погнал… Я с ним не знаком, мое дело — приказ. Мне начальство так сказало — я выполняю. Знаю только, что тот мужик уперся. Самолюбие в нем взыграло. Дескать, либо пусть он мне платит эти бабки, ты то есть, либо отдает навсегда девчонку.

— Что-что? — Рафик отказывался верить своим ушам.

— То, что слышал. Теперь решай.

— И что будет, если я ее… отдам?

— Свободен.

— Совсем?

— Совсем. Прямо здесь.

Рафик еще подумал.

— Да что он за хрен с бугра такой, чтобы из-за него УБОП на уши поставили? Можешь мне сказать? У меня прямо в голове не укладывается…

— А это и не твое дело, — отрезал капитан. — Я и так сейчас много лишнего сказал, чего тебе знать не следовало бы. Так что, парень, гляди. Будешь узнавать подробности или, не дай бог, вякнешь лишнее — вырвут язык вместе с горлом и кишками…

— Да хрен с ней! Пускай берет ее себе и трахает, только при этом на здоровье не жалуется! — Рафик сразу повеселел и уже опять чувствовал себя в своей тарелке. — А я взамен еще с десяток новых б….. найду!..

— Я тоже так думаю, — сказал капитан, поднимаясь и отдавая ему паспорт.

А через два дня Настя окончательно переселилась к Максу. Свою роскошную квартиру в центре, которую в основном содержал и оплачивал Рафик, она оставила без тени сожаления. Просто зашла туда с водителем Макса, за полчаса собрала вещи, только самые необходимые, принадлежавшие лично ей, — в основном это была косметика и одежда. И с легким сердцем перешагнула порог своего бывшего гнездышка, как ей тогда казалось, навсегда отринув от себя все, что оставалось от прошлой жизни.

Теперь ее больше никто не тревожил. Они жили с Максом как муж и жена, могли теперь открыто появляться на людях, приглашали к себе гостей, в основном приятелей Макса. Вопрос о том, чтобы окончательно узаконить отношения, был отложен на осень. Летом у Макса был разгар трудовой деятельности, заказы от клиентов поступали в фирму со всех сторон, крепли связи с зарубежными партнерами.

Спустя еще какое-то время Макс собрался лететь в Германию. Это было первое их расставание за время недолгой совместной жизни. Всего на неделю, потому каждый из них делал вид, что все в порядке, все по плану и никаких слез. Хотя в Настиной душе почему-то поселилась тревога. Впрочем, она ничем не выказывала перед ним своих чувств. Оба взрослые, нельзя же постоянно жить привязанными только друг к другу. Оба, кажется, это хорошо понимали.

Макс был против того, чтобы Настя провожала его в аэропорт. Сборы в дорогу были быстрыми и немногословными. На прощание он поцеловал Настю и спустился вниз, к поджидавшей его машине. Настя осталась одна. Бесцельно бродила по их огромной квартире, как бы заново узнавая ее в отсутствие Макса.

А вечером ей позвонил Виктор Лежнев. Извинился, что побеспокоил. Сыпал шуточками, рассказал пару пошлых анекдотов. Потом сказал, что хочет с ней встретиться. Завтра днем, в удобном для нее месте. Свое желание объяснил тем, что хочет кое-что передать для Насти. Дескать, впопыхах забыл сделать это через Макса.

Настя согласилась, хотя встречаться с ним ей было неприятно. Она понимала, что Виктор с Максом не только друзья, но и деловые партнеры. Но с Лежневым у нее связаны неприятные воспоминания о прошлом, в частности о той встрече за городом, когда он был любовником Вероники. За все то время, пока она жила с Максом, из его друзей не побывал у них дома только Виктор. Он как бы намеренно сохранял дистанцию, когда изредка случайно встречался с Настей в офисе фирмы или в иных местах, подчеркнуто вежливо здоровался с ней — и ничего другого. Чисто по-женски Настя чувствовала неприязнь Виктора, не могла понять ее истинного происхождения и потому всегда старалась держаться с ним настороже. Она хотела отказаться от назначенной встречи и в этот раз, но Виктор настаивал, сказав, что дело не требует отлагательства.

Встречу Настя назначила в одном из своих любимых кафе в центре города и приехала туда заранее, чтобы немного посидеть одной. С барменом они были давно знакомы. Тот, как всегда, стоял у стойки и мило улыбался посетителям. Увидев Настю, бармен приветственно поднял руку, затем указал ей на свободный столик, стоящий возле окна. Там, на улице, за витриной кафе, всем правила суета. Люди куда-то спешили, машины проносились мимо, гудя клаксонами. А внутри все было иначе. Тишина, спокойствие, умиротворение. На фоне тихой мелодии, что доносилась из музыкального аппарата, были слышны лишь редкие негромкие постукивания ложечек о чашки с кофе и едва слышный шепот посетителей.